Пит испустил тяжкий вздох и погрузился в молчание.

— Доктор унес мальца, и больше я его в глаза не видел, — наконец с трудом продолжил он. — Я решил: сын мой умер. А в прошлом году узнал, что это не так. Парень не только выжил, он многого добился. Во всем городе только и разговоров было, что о моем сыне. — На губах Пита мелькнула улыбка, гордая и печальная одновременно. — Оказалось, мой Марк не чета своему отцу…

— Значит, вашего сына зовут Марк, мистер Питер, — вполголоса уточнил инспектор.

Лили ощутила, что ей не хватает воздуха. Думая об отце Марка, она представляла его злобным, бессердечным чудовищем. А оказывается, это всего лишь несчастный оборванный бродяга, нашедший приют под ее кровом. Единственным чувством, которое внушал ей этот человек, была жалость. В конце концов, продав своего сына, он совершил для него благо, а не зло.

Пит вздохнул, сотрясаясь всем телом. Лили заметила, как он тыльной стороной ладони смахивает с глаз слезы. Когда старик заговорил вновь, в голосе его звучало облегчение. Потайная дверь в его душе, дверь, которая долгое время оставалась плотно запертой, внезапно распахнулась.

— К чему темнить, — пробормотал Пит, подняв глаза на инспектора и сержанта. — Никакой еды я от мисс Глории не получал. Взамен на то, что ей требовалось, она рассказывала мне о моем сыне… О том, что он поделывает, и все такое…

— Иными словами, вы наняли мисс Глорию шпионить за мистером Марком, — ледяным тоном отчеканил сержант Полдрон.

— Нет-нет, что вы! — подался вперед Пит. — Вовсе не шпионить. Просто мне… страшно хотелось знать, как он поживает. Меня-то он ненавидит, это как пить дать. Я понимал, мне лучше не показываться ему на глаза… И когда я узнал, что мисс Глория на него работает… Я решил воспользоваться случаем, только и всего…

— А потом она рассказала вам о том, что ваш сын принял участие в компании Пескатора, — негромко произнес инспектор. — Нам известно, что этот консорциум оказал на вашу судьбу непосредственное влияние, мистер Питер. Отрицать это не имеет смысла. Согласно документам, которыми мы располагаем, после создания компании Пескатора дела ваши, как и дела всей гильдии рыбаков, пошли из рук вон плохо. Два месяца назад, после того как были введены новые правила контроля за качеством, у вас начались проблемы со сбытом товара, и в результате вы оказались в числе несостоятельных должников.

— Но… это произошло не только со мной, — слабо воспротивился Пит. — Эти их дурацкие правила многих выбили из колеи… И теперь бывшие рыбаки шатаются без дела, в точности как и я…

— Да, вы потеряли свою лодку, свой дом и свою работу, — подытожил инспектор. — Вы стали несостоятельным должником. И все это из-за вашего сына. Не пытайтесь убедить меня в обратном, мистер Питер, — покачал он головой, заметив протестующий взгляд Пита. — Директория располагает неопровержимыми сведениями на этот счет.

Бывший рыбак долго молчал, сгорбившись и повесив голову.

— Когда она рассказала мне об этом… об этой компании… я поначалу не поверил… — заговорил он, с трудом выдавливая из себя каждое слово. — Бедная девочка, она упомянула об этом просто так, к слову… Откуда ей было знать, что эта проклятая компания разрушила мою жизнь. А я, когда услышал об этом, чуть с ума не сошел. Заорал на Глорию как бешеный. А потом малость поостыл и решил — наверное, я получил по заслугам. Наверное, звезды наказывают меня за то, что я продал своего сына. — Пит сжал кулаки. — Но мисс Глория… она испугалась… Когда я принялся орать, она пустилась наутек… Но клянусь, я не сделал ей ничего дурного… Лопни мои глаза…

— Расставшись с мисс Глорией, вы направились прямо сюда, в ночлежку? — вкрадчиво уточнил сержант Полдрон.

— Н-нет, — с запинкой ответил Пит. — Я малость побродил по улицам. Надо было успокоиться, а то внутри у меня все клокотало. Но сюда я пришел задолго до заката. Спросите у здешних постояльцев, они вам подтвердят.

— Значит, вы не угрожали мисс Глории?

— Нет.

— Вы не упрекали ее в том, что она лжет, пытаясь опорочить вашего сына?

— Нет!

— И вы не нанесли ей смертельный удар старым ножом для чистки рыбы?

— Говорю же вам, нет! — взревел бывший рыбак.

Пит попытался подняться с бочки, на которой сидел, но двое контролеров удержали его на месте. Инспектор с непроницаемым лицом наблюдал за происходящим.

— Мистер Пит, вы арестованы по приказу Директории, — изрек он, в упор глядя на обвиняемого. — Вы будете заключены в тюрьму, где вам предстоит находиться до суда.

— Прошу вас, ничего не говорите ему! — взмолился Пит, и в голосе его зазвенело отчаяние. — Не говорите моему сыну, что меня обвинили в убийстве. Он решит, я хочу ему навредить… Испортить его репутацию…

Лили больше не могла это слушать. Голова у нее шла кругом, сердце бешено колотилось. Шатаясь, она поднялась по ступенькам в бывший храм. Новость, которую она только что узнала, привела ее мысли в полный сумбур. Но в одном девочка не сомневалась: Пит не виновен в смерти Глории. Ей не раз случалось видеть людей, которых удары судьбы делали озлобленными и жестокими. И она знала, что отец Марка не из их числа. Он никогда не отнимет жизнь у другого человека. К тому же нельзя сказать, что бывший рыбак потерял все. У него есть сын. И это уберегает его от крайностей.

Однако Лили понимала, что обстоятельства складываются против Пита. Подойдя к окну, она увидала, как бедолагу, закованного в кандалы, выводят из дверей Дома милосердия. Инспектор подошел к ней и сообщил, что отныне четыре контролера будут нести в ночлежке караул, дабы оградить ее от «нежелательных элементов». Лили заставила себя улыбнуться и пробормотать несколько слов благодарности. Мысли ее были заняты трагическими событиями вчерашнего дня. Расставшись с Питом около пяти часов, Глория, несомненно, отправилась куда-то еще. Наверняка она надеялась получить то, что ей было необходимо. О, если бы знать, куда ее занесло!

Лили вышла на улицу и в задумчивости остановилась у дверей, наблюдая, как пыль, поднятая сапогами контролеров, оседает на булыжники мостовой. Внезапно взгляд ее привлек какой-то блестящий предмет. Это крошечный кусочек стекла, упавший со стены лавки мисс Дивайн, сверкал в лучах заходящего солнца.

В голове у девочки как будто что-то щелкнуло.

За год, прошедший с того момента, как она попыталась вступить в сделку с мисс Дивайн, Лили ни разу не заходила в лавку. Ей понадобилось пересилить себя, чтобы переступить через порог. Внутри ничего не изменилось. Глядя на ряды крошечных бутылочек, стоявших на полках вдоль стен, Лили ощутила приступ знакомого страха. Но если год назад в душе ее царили растерянность и недоумение, сейчас она была полна решимости.

Мисс Дивайн она нашла в задней комнате. Хозяйка лавки налаживала аппарат, предназначенный для извлечения человеческих эмоций. Пальцы ее с привычной ловкостью прикасались к металлическим рычажкам. В кожаном кресле дремала пожилая женщина, несколько ночей подряд проведшая в Доме милосердия. Грудь ее мерно вздымалась.

— У этой особы уйма злости самого наилучшего качества, — не глядя на Лили, сообщила мисс Дивайн. Лицо ее, по обыкновению, оставалось спокойным и бесстрастным. — Да и раздражительности у нее хватит на десятерых. Товар не самый ходовой, но все-таки покупатели находятся. Главная сложность состоит в том, чтобы отделить злобу от праведного гнева. А то получится привкус, который никому не по нутру. Привкус горечи.

Мисс Дивайн нажала какой-то рычаг, и в колбу, предназначенную для сбора эмоций, с шипением закапала красная жидкость. Лавочница сосредоточенно наблюдала за процессом.

— А вы зачем пожаловали, мисс Лили? — обратилась она к девочке. — Уверена, вам не повредит хорошая порция безмятежности.

— Нет, мне нужно кое-что другое, мисс Дивайн, — спокойно, но твердо произнесла Лили. — Безмятежность мне ни к чему. Я хочу получить знания.

Мисс Дивайн смотрела на нее, вопросительно вскинув бровь.

— Такого товара у меня нет, — покачала она головой, не сводя глаз с Лили. — Могу вам предложить превосходное свежее любопытство.