– И эротические, – добавил Осипов.

– Да, эротика, присутствует. – Орсон пальцем пролистнул несколько картинок. – На мой взгляд, довольно грубая и даже вульгарная. Коллекционеры покупают камни у местных жителей – уакейрос, охотников за древностями. Чтобы подтвердить подлинность камней, уакейрос готовы показывать место, где они были найдены. Как правило, это ничем не примечательные участки пустыни. А профессиональные, заслуживающие доверия археологи ни разу не находили камни с рисунками. Техники, изучавшие камни, пришли к выводу, что рисунки можно было сделать с помощью фрезы бормашины, а вот инструменты из обсидиана, кремния или бронзы, имевшиеся в распоряжении древних обитателей Мезоамерики, оставляли на андезите лишь едва заметные царапины. Все это свидетельствует о том, что большинство из камней Ики, по всей видимости, подделки. Хотя не исключено, что начало всей этой каменной лихорадке положила находка нескольких настоящих, древних камней, с вполне традиционными для доколумбовой Америки изображениями. Наиболее крупным собранием камней Ики является коллекция доктора Хавьера Кабреры, насчитывающая порядка одиннадцати тысяч экземпляров. Кабрера был уверен, что выявил некую систему в нанесении изображений на камни. Он считал, что камни Ики представляют собой гигантскую каменную библиотеку. Камни, по его мнению, группируются в серии от шести до двухсот штук, и, разложив их по порядку, от самых маленьких до самых больших, можно получить осмысленные, развивающиеся сюжеты, – биолог отложил планшет. – Бред полнейший! Выходит, врачи, проводившие операцию на сердце, делали записи о состоянии пациента, выцарапывая картинки на камнях!

– Весьма познавательно, Док. – Камохин кинул пластиковую ложку в опустевший пакет, аккуратно свернул его и убрал в сумку. – Ну, а каким образом все это связано с этим туннелем?

– Я всего лишь изложил факты, – Орсон щелкнул ногтем по пауку на пакале. – Но вот как их увязать воедино, я понятия не имею.

– Судя по рисункам и письменам на стенах, можно предположить, что этот туннель или лабиринт также относится к культуре древней Мезоамерики. – Осипов поднялся на ноги и подтянул обмотанный вокруг шеи шемаг.

– То есть его построили индейцы, не имевшие железных орудий и не знавшие колеса? – уточнил Брейгель.

– Ну, если они строили пирамиды, почему бы им не вырыть подземный ход? – резонно заметил Камохин. – Телевидения с Интернетом у них не было, поэтому времени было невпроворот. Вопрос в том, куда этот проход ведет?.. Если его тут вообще не должно быть.

– Паук на камне, паук на пакале и паук при входе.

Не похоже на простое совпадение.

– Точно, – кивнул Брейгель. – И наемники, наверное, не зря сюда топали. Таща на горбу все эти шарики, черепа и бутылки с кровью.

– Видимо, пакаль каким-то образом подсказал им, где находится вход в подземелье.

– Или они сами его открыли, – сказав это, Орсон сделал паузу. Многозначительную, как сам он полагал.

Другие же, однако, так не считали. И продолжали спокойно есть. Как будто не услышали ничего необычного.

– А что? – лицо англичанина обиженно вытянулось. – Вы думаете, они просто так понасыпали вокруг колодца перья и шарики?.. А кровь зачем им была нужна?..

– Ну, и зачем им была нужна кровь? – спросил Камохин, уже догадываясь, какую теорию намерен развивать англичанин.

– Культ вуду! – многозначительно произнес Орсон.

– Бред! – фыркнул Камохин.

– За пределами аномальной зоны – конечно, – тут же согласился с ним Орсон. – Но здесь, где все законы и правила вывернуты наоборот, – совсем другое дело.

Камохин включил фонарь и направил свет вглубь прохода, рядом с которым он сидел. Тьма чуть подалась назад.

– Мне кажется, я тебя не убедил, – сказал Орсон.

– Я не верю ни в магию, ни в астрологию, ни в прочую чертовщину, – заявил стрелок.

– А в алхимию?

– При чем тут это?

– Я просто спросил.

– Нет.

– А в гадание на картах Таро?

– Нет.

– В нумерологию? – Нет.

– В каббалистику?

– Я вообще не знаю, что это такое. – Я понял, в чем твоя проблема… – У меня нет проблем.

– …ты отрицаешь то, что не понимаешь.

– А что еще с этим делать?

– Можно попытаться понять.

– Зачем?

Они сидели на полу темного коридора, построенного неизвестно кем и ведущим неизвестно куда. И спокойно беседовали на совершенно отвлеченную тему. И при этом никому из них ситуация не казалась необычной или хотя бы странной. Что само по себе было необычно и вдобавок еще странно.

По каменным стенам бегали лучи фонарей, выхватывая из темноты фрагменты необычной графики.

Орсон взял в руку фонарь и посветил на потолок:

– Нет даже следов копоти.

– А они должны быть?

– До изобретения Эдисона единственным источником света, помимо нашего дневного светила, был огонь. А пламя всегда оставляет копоть. – Орсон поводил лучом из стороны в сторону. – Здесь абсолютно темно, и при этом на потолке нет копоти. Как люди, строившие этот коридор, освещали его?

– Может быть, система зеркал? – предположил Брейгель.

– Нет, это ерунда, – уверенно отбросил такое объяснение Осипов. – Ни одна поверхность не обладает стопроцентной отражающей способностью. Плюс – неизбежное рассеивание света. После четырех-пяти передач отраженного луча мы получаем на очередном зеркале блеклое, едва различимое пятно.

– А что на это скажет наш скептик? – с вызовом посмотрел на Камохина биолог.

– О, да! – таинственным полушепотом произнес стрелок и, чуть подавшись вперед, снизу подсветил лицо фонариком, из-за чего оно превратилось в демоническую маску. – Здесь, конечно, не обошлось без магии вуду!

– Все зависит от того, что понимать под словом «магия».

– Не думаю, что у этого слова есть много разных толкований.

– Я не о слове, а о самом процессе. В древности ученые – назовем их так – зачастую не понимали смысл собственных действий. Они использовали метод проб и ошибок, но при этом аккуратно документировали все свои манипуляции. И, если вдруг в результате получалось то, что и было задумано, или что-то другое, но тоже интересное, то для того, чтобы вновь получить тот же самый результат, ученый повторял всю первоначальную длинную цепочку действий, большинство этапов которой, скорее всего, были совершенно бессмысленными. Это и называлось магией. Ученый или, если угодно, маг, колдун, шаман, совершал так называемые ритуальные действия. Смысл их был никому непонятен, но результат – налицо. Больной выздоравливал, вино переставало бродить и киснуть, посевы избавлялись от паразитов, коровы вновь начинали давать молоко… В конце концов из этих манипуляций было вычленено действенное начало, и магия исчезла. А мы сами стали рациональны до мозга костей. Мы более не хотим верить в чудо. Мы хотим найти объяснение даже тому, чему объяснения не существует. Вот, например, Вик уверен, что сможет найти причину Сезона Катастроф.

– У меня уже имеется объяснение, – сказал Осипов. – Мне лишь не хватает фактов для того, чтобы подвести под существующую теорию точную научную базу.

– И некоторые факты упорно не желают укладываться в твою теорию, Вик. Такие, например, как это подземелье.

– Со временем и для них найдется место.

– То есть ты представляешь себе, как это работает, но пока не можешь всего объяснить?

– Примерно так.

– Так что же тогда есть твоя наука, если не современная магия? Магия, построенная на виртуозном владении математическим аппаратом, знании теории относительности и теории струн, умении пользоваться хитроумными приборами, механизм действия которых тебе не всегда понятен…

– Налей мне чаю, Крис.

– Ты уходишь от ответа?

– Можно и так сказать.

– Куда пойдем? – Камохин посветил сначала налево, потом – направо.

– А почему не прямо? – спросил Брейгель.

– Давайте кинем монетку, – предложил Орсон.

– У монеты только две стороны, а у нас три варианта, куда можно пойти.