Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Разлом Четвертый.

Зона 41. Шамо. Монгольская Гоби. Воронки.

Пули почти беззвучно зарылись в песок, взметнув невысокие фонтанчики. Брейгель кинулся на удивленно взиравшего на это представление Орсона, повалил его, да еще и затылок ладонью придавил, ткнув лицом в сухой горячий песок. Сообразив, что перестарался, фламандец тут же дернул англичанина за воротник. Ученый замотал головой, вытряхивая песок из складок шемага.

– Бамалама, Док! – Брейгель снова заставил его пригнуться, на это раз действуя чуть деликатнее. – Правило номер… Да к черту правила! Когда в тебя стреляют, Док, нужно падать на землю!

– Я не слышал выстрелов. – Орсон согнутыми пальцами протер надетые поверх шемага очки-консервы.

– А фонтанчики видел?

– Damn! – биолог хлопнул ладонью по обмотанной клетчатым платком голове. – Я не сообразил, что это пули!

Щелк!.. Щелк!..

Еще две пули нырнули в песок на гребне бархана.

– Бамалама! А что еще это может быть? – непонимающе посмотрел на англичанина стрелок.

– Насекомые, – не колеблясь ответил биолог.

Брейгель почесал пальцем висок и решил больше с Орсоном не спорить.

– В общем, так, Док, оставайся здесь и не высовывайся.

– А ты куда?

– Оценить обстановку.

Прижав автомат к груди, Брейгель на спине съехал с бархана, встал на четвереньки и огляделся. Никого не было видно. Ни своих, ни чужих. Камохин с Осиповым направились в обход гряды барханов, оставив Брейгеля присматривать за Орсоном, которому вдруг взбрело в голову вскарабкаться на вершину песчаной насыпи. И, видно, далеко уже ушли.

В двух шагах от того места, где оказался Брейгель, песок вдруг взметнулся в воздух и закрутился подобно маленькому веретенообразному смерчу.

– Бамалама, – тихо, не злобно, а грустно выругался Брейгель и, живо вскочив на ноги, бросился прочь от песчаного веретена.

Странный маленький смерчик вовсе не казался опасным. Скорее, даже наоборот – он был похож на игрушечный, на школьную модель, изображающую, как не должен себя вести поднятый ветром песок. Но Брейгель точно знал, что за этим последует, а потому бежал со всех ног, не оглядываясь и даже не думая о том, что, выбежав из-за бархана, он может оказаться под огнем противника. Черт с ним, с противником, – то, что происходило у него за спиной, было куда хуже.

Сначала раздался пронзительный тонкий свист. Затем песчаное веретено, дернувшись вниз, будто проткнуло горячий песок и исчезло в глубине. В тот же миг в месте прокола образовалась крошечная вращающаяся воронка, которая начала быстро расширяться, поглощая, будто заглатывая, окружавший ее песок. То, что оказывалось на краю воронки, с бешеной скоростью начинало крутиться, скользя по ее стенкам, чтобы затем провалиться в темную зияющую бездну. Свист, сопровождающий образование воронки, становился вся ниже и наконец перешел в тягучий угрожающий вой. От которого, казалось, начал колыхаться раскаленный солнцем воздух.

Услышав этот пугающий звук, Орсон перевернулся на спину, посмотрел вниз, убедился, что ему ничто не угрожает, и выхватил из сумки видеокамеру. Дабы достойно запечатлеть происходящее.

У подножия песчаного холма, на вершине которого притаился ученый, разверзлась воронка, похожая на гигантский песчаный водоворот, способный поглотить все, что в него попадет. И вот-вот готовый добраться до пытающегося спастись бегством Брейгеля. Собственно, другого способа уцелеть не существовало. Да и бегуном фламандец был неплохим. Но бежать по зыбкому песку, засасывающему ноги едва ли не по щиколотки, это совсем не то же самое, что демонстрировать мастерство на гаревой дорожке. Почувствовав, что почва начинает уходить из-под ног, Брейгель изо всех сил оттолкнулся левой ногой, прыгнул, упал на грудь и, выбросив руки вперед, в отчаянии вцепился пальцами в песок. Как будто эта непрочная опора могла помочь ему удержаться на краю песчаного водоворота.

Песчаные воронки, возникающие без всякой видимой причины, являлись наиболее примечательной особенностью Зоны 41, куда была заброшена группа «Квест-13» из Центра Изучения Катастроф. Возможно, имелись и какие-то иные проявления аномальной активности, однако они не так бросались в глаза. А воронки регулярно появлялись то там, то здесь. Размеры и глубина их варьировали в очень широких пределах. Самая маленькая, какую заметили квестеры, была не больше десятирублевой монеты. Самая большая, в которую они чудом не угодили, имела диаметр около десяти метров. Оценить ее глубину не представлялось возможным, поскольку для этого нужно было либо взглянуть на происходящее сверху, либо прыгнуть в воронку. Первое осуществить было невозможно, второе – как-то совсем не хотелось. Да и какой смысл в информации, которой суждено погибнуть вместе с исследователем? Хотя у Орсона на сей счет, как всегда, имелось свое, особое мнение. Он настойчиво утверждал, что настоящий ученый готов пожертвовать собой ради того, чтобы получить ответ на интересующий его вопрос, даже если никто более об этом не узнает. Однако от предложения прыгнуть в воронку биолог все же благоразумно отказался. Мотивировав отказ тем, что аномалии подобного рода не входят в область его профессиональных интересов. Жизнь песчаной воронки была хоть и яркой, но недолгой, и составляла, по наблюдениям квестеров, от пяти секунд до двух минут. Причем прямой зависимости между размерами воронки и сроком ее жизни не отмечалось. Самым замечательным во всем этом было то, что о своем появлении воронка заблаговременно извещала высокочастотным свистом и песчаным веретеном на месте грядущего события. Ну, а остальное зависело от быстроты реакции и скорости того, кто оказался рядом.

Брейгель был достаточно быстр и ловок для того, чтобы предательская аномалия его не съела. После отчаянного прыжка фламандца прошла секунда, другая, третья. Песок, на котором он лежал, никуда не ускользал, тело его никуда не падало. Да и раздражающее завывание прекратилось. Фламандец быстро поднялся на колени и первым делом проверил автомат. Затворная рамка была вся в песке, но надетый на ствол презерватив не соскочил – и то хорошо. А то иначе песок из ствола не выскребешь. Закончив с автоматом, Брейгель взглядом отыскал Орсона, чтобы убедиться, что с англичанином тоже все в порядке. Биолог выключил камеру и, как заправский кинорежиссер, показал большой палец. Отлично, мол, сыграно!

– Вот же зараза, – тихо, сквозь зубы выругался фламандец, совершенно не испытывавший восторга от того, что его прыжок запечатлен на цифровом носителе и, следовательно, запросто может стать теперь всеобщим достоянием. Хорошо еще, что руководство ЦИКа строжайше следило за тем, чтобы сотрудники не развлекались, выкладывая особо забавные фрагменты рабочих материалов в Интернет. Да и Док вроде не был фанатом социальных сетей.

Знаком велев Орсону оставаться на месте, Брейгель поднялся на ноги, поправил шемаг и двинулся дальше, в сторону ложбины меж двумя барханами. Он хотел незаметно взглянуть на лагерь наемников, откуда стреляли по ученому.

Обогнув склон бархана, на вершине которого залег Орсон, фламандец, пригибаясь, начал подниматься наверх. Приблизившись к ложбине, лег на грудь и пополз. Наконец он добрался до точки, откуда ему открывался почти полный обзор лагеря «черных» квестеров.

Совершенно непонятно было, почему они решили остановиться именно тут. Они ведь не знали, что «Квест-13» следует за ними. И тем не менее, сделав большую петлю, обогнули гряду барханов и заняли такую позицию, что любой, идущий по их следу, еще не увидев лагерь, оказался бы у них на прицеле. Что это было? Профессиональная предусмотрительность, действующая на уровне подсознания? Или же они кого-то ждали? Зачем они вообще тут остановились, если пакаль был у них и можно было уходить из зоны?