– Какая башня?!

– Пизанская.

Обмениваясь впечатлениями о современных методах работы следственных органов, мы направились к машине Журенко, припаркованной на противоположной стороне улицы. Какое-то смутное подозрение терзало меня, когда мы еще только приближались к видавшему виды бездорожнику. А когда Андрей взялся за ручку, подозрение оформилось в догадку. «Что это он. про погоду в Петербурге справлялся?» – Сперва я перехватил запястье Журенко, а затем его изумленный взгляд.

– Отметить надо! – кивая на магазин позади «уазика», я потянул Андрея за собой.

– Узнаю друга Сашку! – обрадовался Андрей. – Задиракин пусть повестки отмечает, а мы будем отмечать встречи и расставания!

Он хлопнул меня по плечу, и я чуть не взвыл от боли. Позеленел-то я определенно.

– Ты в порядке?! – встревожился Журенко, словно герой американского боевика, обнявший смертельно раненого товарища.

– Желудок что-то пошаливает, – перевел я дух.

– Так это мы исправим! – утешил меня Журенко. – Постой! Палатка же рядом с домом!

– Знаю я твою палатку. – Боковым зрением я засек в отдалении микроавтобус, весьма схожий с тем, что был снят Проявителем на Поварской. – В твоей палатке вместо вина антифризом торгуют.

Громко фыркнув, Журенко последовал за мной.

– Девушка! – бросился я к скучавшей у прилавка продавщице, лишь только переступил порог магазинчика. – Вопрос жизни и смерти! Жена рожает! Где у вас телефон?!

– Какая жена?! Что ты мелешь?! – зашипел сзади Андрей.

Но девушка, поддавшись моему паническому состоянию, уже провожала меня в подсобку.

– Извините покорно! – обернулся я к ней, набирая «03». – Интимные подробности!

– Ничего, ничего! Я понимаю! – Продавщица оставила меня одного.

– Сейчас приедут! – успокоил я, возвратившись в торговый зал, сердобольную продавщицу и Андрея, изнывавшего от неведения.

В подтверждение моих слов с улицы донесся вой сирены. К воротам прокуратуры подкатили сразу три оборудованные спецтехникой автомобиля. Высыпавший из них отряд моментально оцепил прилегающий к магазину участок улицы, и работа по обезвреживанию взрывного устройства закипела.

Обалдевший Андрей наблюдал сквозь витрину за происходящим, натурально разинув рот.

– В чем дело?! – вылетая из магазинных недр, всполошился мужчина с усами а-ля Буденный.

– Жена у покупателя рожает! – пояснила девушка за прилавком.

– Она что – противотанковую мину рожает?! – закричал усач, присоединяясь к группе наблюдателей в составе меня и Журенко.

Кутерьма за витриной стала приобретать характер целенаправленных действий. Саперные силы рассредоточились вокруг нашего вездехода, который и без того выглядел как после взрыва.

– Всем покинуть помещение! – забегая в магазинчик, скомандовал суровый парень в каске. – Воздушная тревога!

– Вы что – шутите?! – Усатый попятился к прилавку.

– Шучу! – гаркнул страж порядка. – Сколько человек у вас в лавке?

– Двое!.. Четверо! – поправился «буденовец», выгребая из кассы наличность.

– Во двор выход есть?! – спросил сапер, озираясь.

– Там! – Продавщица указала на дверь подсобки и первая, подавая пример всем остальным, потрусила из торгового зала.

За ней устремился расстроенный усач.

– Это же моя ма… – Я успел зажать Журенко рот ладонью и подтолкнул его в указанном направлении.

– Ничего не понимаю! – мрачно сказал Андрей, когда мы очутились во дворе. – Ты что-нибудь понимаешь?!

Земля под ногами неожиданно вздрогнула, и одновременно с другой стороны дома прозвучал оглушительный хлопок.

– У тебя на кого машина была оформлена? – спросил я у Андрея с сочувствием.

– На меня! – ответил он, тревожно прислушиваясь к долетавшим с улицы крикам. – По доверенности. А почему – была?

После того как мы выглянули на улицу и убедились, что машина Журенко восстановлению не подлежит, повод у нас появился веский.

Разрушенные останки «уазика» саперы погрузили на платформу и повезли анализировать. А мы, затоварившись, вернулись в тот же двор и устроились на детской площадке.

– И все-таки реально, кто хозяин «козла»? – продолжал я допытываться, открывая бутылку.

– Какая теперь разница?! – удрученно отмахнулся Журенко. – Прапорщик из Долгопрудного! Он вроде в запас ушел и куда-то на нефтяные разработки подался! Хрен его теперь сыщешь!

– Это хорошо, что хрен сыщешь, – сказал я, разливая водку в бумажные стаканчики. – Значит, машина не твоя. Пусть менты копают. Если докопаются, что твоя, – флаг им трехцветный в руки. Скажешь, что по ошибке подорвали. С бизнесменом перепутали каким– нибудь.

– Ага! – хмыкнул Андрей. – Перепутали «Запорожец» с «шестисотым»!

– А не докопаются, – я передал ему стаканчик, – сам ты с заявлением не лезь. Я тебе другого «козла» куплю.

Мы выпили за погибший рыдван.

– Так это тебя, что ль, хотели на небо отправить, Саня?! – стало постепенно доходить до Журенко. – Дела! Мне Шибанов что-то намекал такое: «Неприятности, дескать, у нашего Угарыча! Ты с ним поменьше якшайся!»

– Правильно он тебе намекал, – подтвердил я, закуривая. – Рядом со мной тебе больше появляться не стоит. Я тебя сам найду, когда все рассосется.

– Ты что?! – В голосе Журенко звучало искреннее беспокойство. – Задолжал кому?!

– Мне задолжали. – Бросив сигарету в песочницу, я встал. – Дальше мы врозь пойдем. Там у тебя книжка моя осталась, так ты ее сбереги.

«Ах, Задиракин, Задиракин! – думал я, раскачиваясь в полупустом вагоне подземки. Не дорога тебе, Задиракин, честь мундира! Продался ты, Задиракин, людоедам позорным! И гореть тебе за это в аду! И все же интересно, как это ты, Задиракин, рассчитал, что я с Журенко встречусь, да еще и сяду в его машину?!»

Но довольно скоро я смекнул, что он ничего и не рассчитывал. Его задачей было сообщить караулившим поблизости боевикам, что я появился. А Журенко из окна его кабинета отлично было видно. Окно как раз на улицу смотрит. Во время допроса он дважды к окну подходил. То есть понял, что Журенко меня у ворот дожидается. Кого же еще, как не меня, пасет мой товарищ по алиби?! Пока я спускался вниз, он позвонил на мобильный пассажирам микроавтобуса и предупредил их о непредвиденном осложнении в лице того же Андрея. И те оперативно сменили план. Походя прицепить к «уазику» Журенко взрывное устройство с дистанционным управлением для мастеров такого уровня – плевое дело. Не сяду я в его машину – отлично. Можно подстрелить меня по дороге к метро. Такси на этой улице ловить бессмысленно. Сяду – еще лучше. Вот зачем только Задиракин мне свою осведомленность показал?! Зачем про поездку в Петербург оговорился?! А затем он оговорился, что задел я его за живое своим наглым поведением.

И хотел он, Задиракин, меня уесть на прощание. Хотел чтобы я, прежде чем отнимут у меня жизнь, прикинул, кто в ней – главный, а кто – заместитель.

Заодно с колымагой Андрея развалилась и вся постройка из моих выводов относительно методики устранения. Никакой закономерности в способах ликвидации не существовало и в помине. Наемникам было абсолютно до лампочки: взлечу ли я на воздух, провалюсь сквозь землю или утону в ближайшем пруду. Главное, чтобы я больше не путался под ногами. С подобным прогрессом в поисках утраченной истины я, чего доброго, мог лишиться и всех остальных путеводных нитей. Моего интеллекта в трезвой оценке накопленных сведений уже недоставало. Мне явно требовался свежий и независимый, а важнее, нестандартный взгляд со стороны. Подобным взглядом обладал мой когда-то наперсник, ныне же – кандидат физико-математических наук Митька Вайс. Удачливый предприниматель в Митьке легко сочетался с перспективным ученым. Но душа у него не лежала ни к науке, ни к приращению капиталов. Лежала она все больше к рыбной ловле, азартным играм и светским похождениям. Как он поспевал устраивать свои гешефты, преподавать на кафедре и нести бремя семейной жизни, одному ему было известно. Когда Вайс не рассекал под парусом Красное море, то сплавлялся на веслах по реке Урал. «Если только сбился и вдоль поплыл», – по возвращении выложил мне Митька свою версию гибели комдива Чапаева. Застать Вайса врасплох по месту жительства на Большой Ордынке было столь же трудно, как лису в курятнике. Тем не менее жена его призналась, что ожидается Митька со дня на день. Пока же я решил использовать разницу во времени и познакомиться с пресловутым «близнецом» Галембой.