— Ну, конечно же, любит.

— Менли, извините, миссис Николс, мой отец очень нудный человек.

— Эми! — возмутилась Менли.

— Нет, я это и имею в виду. Он милый, добрый, хороший и преуспевающий, но ведь мы говорим не об этом. Элейн не любит его. Он дарит ей банальные подарки, по крайней мере, преподносит их банально, а она делает из этого большое представление. Она сделает его несчастным и понимает, что я знаю это, и поэтому терпеть меня не может.

— Эми, я надеюсь, что Ханна никогда не станет так говорить о своем отце, — произнесла Менли, качая головой, но понимая, что по сути Эми права.

— Вы шутите? Мистер Николс из тех мужчин, которые привлекают женщин. И если уж вы хотите знать, то список начинается с Элейн.

Когда Эми уехала, Менли прошла по дому, закрывая двери и окна. Она включила канал местной метеослужбы и услышала, что собирается шторм, который обрушится на Кейп завтра днем или вечером. Мне бы лучше проверить, есть ли у нас фонарики и свечи на всякий случай, подумала она.

Телефон зазвонил, когда она устраивалась за столом в библиотеке. Звонила Джен Палей.

— Я упустила вас, когда вы вчера были у Скотта Ковея, — сказала она. — Я хотела, чтобы вы знали, Фоби опять говорила о Тобиасе Найте. Менли… я думаю, вы правы. Она пытается что-то рассказать нам о нем.

— Сегодня я останавливалась у этого старого истемского дома после того, как отвезла Адама в аэропорт, — сказала Менли. — Секретарь показала мне его портрет. Джен, Тобиас похож на подлеца и фата. Не могу представить, почему Мегитабель могла увлечься им. Еще есть интересный момент, согласно датам, которые у нас есть, она была уже на третьем месяце беременности от Эндрью Фримена, когда ее обвинили.

Она помолчала.

— Мне кажется, я просто думаю вслух. У меня было две беременности и меньше всего на свете мне хотелось завести любовную интрижку во время первых трех месяцев.

— Тогда что вы думаете? — спросила Джен.

— Тобиас Найт был мункусом. Его допрашивали по королевскому указу о грузе с «Благодарного» как раз в то время, когда видели, как он посещает Мегитабель в неподходящее время. Предположим, что он не посещал ее. Предположим, что она и не знала, что он где-то рядом? Если бы он не покаялся в своей связи с Мегитабель, они стали бы искать другую причину, по которой он был в доме. Предположим, что он спрятал груз с «Благодарного» на этом участке или даже в доме?

— О, я не думаю, что в доме, — возразила Джен.

— Размеры комнат на первом этаже здесь меньше, чем в Истеме. Но снаружи дома одинаковы. Я собираюсь немного пощупать здесь.

— Не думаю, что это принесет много пользы. Если там и было помещение, его, возможно, уже загородили за эти две сотни лет. Но, может, оно и существовало когда-то.

— Никто не говорил, что в этом доме может быть потайная комната?

— Мне нет. А последний подрядчик проделал большую работу. Это Ник Бин из Орлеана.

— Вы не возражаете, если я поговорю с ним завтра?

— Конечно, нет. И желаю удачи в ваших поисках.

Положив трубку, Менли откинулась в кресле и посмотрела на рисунок Мегитабель с Эндрью. На корабле они были счастливы вместе.

Мегитабель умерла, клянясь в своей невиновности, а через неделю Эндрью Фримен отправился в начинающийся шторм, неистово желая привезти обратно свое дитя и выплакивая свою любовь к жене. Возможно, он убедился в невиновности Мегитабель и сошел с ума от горя?

Подсознательно Менли чувствовала, что она на правильном пути.

Она вернулась к столу, но сейчас ей не хотелось просматривать папки. Что говорила за обедом Эми?.. Надо все хорошенько обдумать. Элейн может быть помолвленной с другим, но любить Адама. Я почуяла это за обедом, подумала Менли. Элейн не забыла, что кассета у нее. Она намеренно держала ее, зная, что она незаменима для нас. Зачем она ей? Смотреть на Адама? Или она нашла ей другое применение?

В десять часов Менли пошла наверх, переоделась в ночную рубашку и халат и позвонила Адаму домой в Нью-Йорк.

— Я как раз собирался позвонить тебе, чтобы пожелать спокойной ночи, — обрадовался он. — Как мои девочки?

— Мы хорошо, — Менли заколебалась, она понимала, что ей все равно придется спросить его о том, что мучило ее. — На обед оставалась Эми и она сделала интересное наблюдение. Она считает, что Элейн любит тебя, и мне приходится сказать, что я согласна с ней.

— Это нелепо.

— Да? Адам, пожалуйста, пойми, после смерти Бобби я год не была тебе настоящей женой. Прошлым летом я просила о разъезде и мы, возможно, были бы уже разведены, если бы я не обнаружила, что беременна. Ты ведь очень сблизился с Элейн в то время, не так ли?

— Это зависит от того, что ты понимаешь под близостью. Мы всегда помогали друг другу с детства.

— Адам, забудь всю эту чепуху про товарищеские отношения. Не обращался ли ты к ней раньше? Ты говорил, что она была опорой для тебя после смерти отца. И в течение всех лет, когда у тебя не было серьезного увлечения, ты обращался к ней. Разве не так?

— Менли, ты не можешь думать, что я связался с Элейн в прошлом году.

— Сейчас ты связан с ней?

— Боже мой, Менли, нет!

— Мне пришлось спросить. Спокойной ночи, Адам.

Адам услышал щелчок. Когда он вернулся сегодня в квартиру, то понял, что мучило его. Однажды прошедшей зимой, когда Менли не было дома, он смотрел фильм с Бобби. Фильм лежал там, где он его оставил — в ящике стола. Он привез его домой прошлым летом. Почему Элейн сделала копию и ничего не сказала об этом?

Утром в среду Нэт принес свою вторую чашку кофе в гостиную и стал рассматривать обе фотографии Ремембер-Хаус. Он осторожно вынул поврежденный снимок из рамы и теперь тот стоял на камине рядом с копией, которую дала Элейн.

Повреждения на снимке, который он достал из мусора Скотта Ковея, были даже заметнее, когда картину вынули из рамы. Выглядело, будто его перечеркнули острым ножом или даже краем осколка стекла. На месте, где была лодка, зияла дыра.

На другом снимке в том месте, где была лодка, было бледное пятно, будто Элейн собиралась отретушировать негатив, но не довела работу до конца.

— Пока, пап.

В дверях стояли его сыновья Кевин и Денни, шестнадцати и восемнадцати лет, и улыбались ему.

— Если ты решаешь, какой покупать, то я голосую за тот, что справа, — сказал Кевин.

— Кому-то точно не понравился другой, — заметил Денни.

— Согласен, — подтвердил Нэт. — Вопрос в том, почему он ему не понравился? Увидимся вечером, ребята.

Через несколько минут вошла Дебби.

— Все еще не распутаешь? — спросила она.

— Все бессмысленно. Во-первых, я не могу поверить, чтобы Элейн Аткинс честно думала, что Скотт Ковей будет покупать это поместье. Потом, когда он сматывался, почему просто не оставил снимок дома? Зачем все эти хлопоты с разбиванием стекла и вырезанием лодки? И почему Элейн ликвидировала лодку на копии? Должна же быть причина.

— Может, тебе следует поговорить с тем, кто это снимал? Посмотри, здесь его имя и телефон с адресом.

— Я знаю его имя, — сказал Нэт, — Элейн дала его мне.

Дебби снова перевернула фото и пригладила завернувшиеся края.

— Посмотри. Здесь есть дата и время съемки внизу, — она посмотрела на другой снимок. — Этого нет на копии, которую тебе дала Элейн.

Нэт взглянул на дату.

— Июль, 15, 3:30 после полудня! — закричал он с удивлением.

— А что замечательного в этой дате?

— Очень даже много замечательного, — ответил Нэт. — Пятнадцатого июля утонула Вивиан Карпентер. Ковей звонил в береговую охрану в четыре тридцать в тот день.

В два прыжка он оказался у телефона.

На его лице отразилось разочарование, когда он прослушал запись автоответчика. Потом он назвал свое имя и номер телефона полиции и закончил, сказав:

— Мистер Орр, мне необходимо срочно увидеться с вами.

Положив трубку, Нэт сказал: