(27) Белла донна по-итальянски—красивая женщина, на всех же других языках— отрава.

(28) — Никогда не следует спрашивать женщину о годах. Важно, какою она сама себя чувствует. Если чувствует себя тридцатилетней, то и может сказать, что ей тридцать лет (...). Это еще один король французский сказал: «Лета—с'эмуа». [Государство—это я (от франц. l’etat c’est moi)]. Героиня путает франц. 1’etat (государство) с русск.лета (в смысле—годы) (В. Вересаев).

(29) [Воспоминания детства]: .юн в постели молился перед сном (сначала коротенькая молитва по-английски—«Иисусе нежный и кроткий, услышь маленького ребенка»,—а затем «Отче наш» по-славянски, причем какого-то Якова мы оставляли должникам нашим). (В. Набоков, Подвиг, И) [вм. Яко же и мы оставляем должникам нашим].

(30) «Преизрядной стихотворец» Балтрушайтис подошел в ресторане к Куприну и представился.

— Балтрушайтис!, на что «оный сочинитель, Куприн, ответствовал.:

— Я уже»

(по: А. Измайлов, Плутарх Российской, или Ридикюль остроумия).

(31) Воленс-неволенс, а я васуволенс (И. Ильф, Записные книжки).

Два уточнения

Имеющиеся определения каламбура (в том числе определение, приведенное выше) нуждаются в двух существенных уточнениях.

1) Определения подчеркивают звуковую близость обыгрываемых слов или словосочетаний. В большинстве случаев это действительно так Однако иногда каламбур базируется не на формальной, звуковой, а на смысловой близости слов. Это псевдосинонимы или псевдоантонимы (то есть слова из разных синонимических рядов или из разных антонимических пар). Ср. подчеркнутые слова в следующих примерах:

(1) В доме все было краденое, и даже воздух какой-то спертый (А. Кнышев).

(2) Б л а ж е в и ч: ...на голову рухнули тетки, дядьки и жена—светлая шатенка с темным прошлым (В. Шкваркин, Страшный суд, III).

Ср. также принадлежащую А Пушкину конечную каламбурную строку стихотворения В. А Соллогуба:

Коль ты к Смирдину войдешь,

Ничего там не найдешь,

Ничего ты там не купишь,

Лишь Сенковского толкнешь,

Иль в Булгарина наступишь

[ни одно из известных наименований субстанции, в которую боится наступить Пушкин, не созвучно с фамилией Булгарин].

2) В определениях подчеркивается, что языковая игра имеет целью создание комического эффекта. Между тем многие из рассматриваемых в работе технических элементов (в первую очередь, многозначность, омонимия, звуковое сходство слов и словосочетаний) часто используются и с другими целями. Ср.:

Что там услышишь из песен твоих?

Чудь начудила, да Меря намерила

Гатей, дорог, да столбов верстовых (А Блок).

Не прелюды он и не вальсы И не Листа листал листы»

(О. Мандельштам, Рояль).

Чтоб нежил—кто стар,

Чтоб нежил—кто юн!

(М. Цветаева).

Особенно часто рифмы такого типа использует Велимир Хлебников:

Чтоб путник знал о старожиле,

Три девы степи сторожили («Ночь в окопе»).

Разве вы

От холода не выли Вдвоем в землянке?

И от усталости не падали?

Не спали сытые на теплой падали?

(«Настоящее»).

В последнем примере Хлебникова соединяются в одном тексте омоформы (прош. время глагола падать и существительное падаль)— как это часто делается в каламбуре. Но эти трагические строки невозможно назвать каламбуром.

Много, разумеется, промежуточных случаев. Вот, например, стихи О. Мандельштама:

Ах, матовый ангел на льду голубом.

Ахматовой Анне пишу я в альбом.

Это — каламбур? Вряд ли, но минимальное изменение могло бы перевести приведенные стихи в ранг каламбура:

Ах, матовый ангел на льду голубом.

Ахматовой Анне кропаю в альбом.

Е. А. Земская отмечала, что «комическое или “серьезное” звучание тропа зависит от намерения автора» [Земская 1959:218]. Можно'добавить: оно зависит (и это неоднократно отмечалось) и от «настроя» слушателей. В рассказе «Публика» Тэффи описывает случай, когда юморист и профессор перепутали свои аудитории. Пришедшие на юмористическую лекцию хохотали уже заранее над каждым словом серьезной лекции, а юморист лез из кожи вон, но не добился улыбки на сосредоточенных благоговейных лицах своих серьезных слушателей. Действительно, принадлежность или непринадлежность к языковой шутке определяется в значительной степени общей (юмористической, сатирической, трагической и т.д.) окрашенностью текста, создаваемой другими средствами. В значительной степени, но не целиком. Можно указать два важных структурных различия между шуткой и «серьезным» текстом.

В шутке крайне желательна резкая оценочная противопоставленность обыгрываемых элементов. Ср. каламбур Н.Глазкова, где одно из обыгрываемых слов—товарищ положительно окрашено (во всяком случае так было до недавнего времени) и резко противопоставлено бранному слову тварь:

Я думал, что он товарищ,

А он презренная тварь лишь.

Этим же примером можно проиллюстрировать и другое, не менее важное структурное различие между каламбуром и его «серьезным братом», так наз. сил-лепсом. Для каламбура характерен строгий порядок элементов: сначала слово, положительно окрашенное, потом — отрицательно окрашенное. Попробуем изменить порядок частей в приведенном двустишии Глазкова:

Я думал,: «Презренная тварь лишь!»

А он настоящий товарищ

Игра слов сохранилась, каламбур — исчез. Как и языковая шутка в целом, каламбур — судья, насмешник, но не льстец и комплиментщик И это справедливо не только в отношении каламбура, но и в отношении других видов языковой шутки. Общим правилом (чрезвычайно редко нарушаемым) является жесткое оценочное соотношение двух осмыслений: первоначальное нейтральное или положительное понимание внезапно сменяется отрицательно окрашенным. Ср.:

обицежутие, интертрепация,, оперативка, однозаразовые шприцы (примеры из: [Гридина 1996]); шнапс-капитан (А. Чехов) [прототип—штабс-капитан]; памятник Первоопечатнику (И. Ильф) [прототип—Первопечатнику]; перепалочный пункт (журн. «Крокодил») [прототип—перевалочный); ерундиция\ филолух, «Почему это на защите диссертации бгыло человек пятнадцать, а на банкете после—чуть не сто?»—«Стололазы» [прототип—скалолазы]; Отношение ревизора к делу было откровенно предвзяточным (журн. «Крокодил», пример из: [Земская 1992]).

Резюмируя сказанное, можно дать следующее определение каламбура: каламбур — это шутка, основанная на смысловом объединении в одном контексте либо

1) разных значений одного слова, либо 2) разных слов (словосочетаний), тождественных по звучанию (омонимов), либо 3) разных слов (словосочетаний), сходных по звучанию (паронимов), либо 4) псевдосинонимов, либо 5) псевдоантонимов.

Предлагаемое определение и связанная с ним классификация русского каламбура учитывают формальные признаки строения каламбура и близки имеющимся классификациям, в частности, классификации, предлагаемой в [Щербина 1958]. Развивая и распространяя на русский язык классификацию немецкого каламбура JI. Райнере, А. А. Щербина предлагает следующую «схему классификации семантако-звуковых основ каламбура в русском языке: 1) многозначность слова (включая переносные значения); 2) омонимия; 3) смежные общеязыковые и контекстуальные явления (созвучие и контаминация, мнимая этимология, разрушение фразеологии)» [Щербина 1958:14].

Поскольку, однако, ядром каламбура является смысловая связь между обыгрываемыми словами, то желательно наметать, кроме формальной, также семантическую классификацию каламбура.