Ответы армянского радио. Товарищ Карапетян просит исполнить сонату си-минор Листа. Отвечаем: Не выпендривайтесь, товарищ Карапетян.

В ряде случаев нарушаются условия успешности побуждений, в частности то, которое Е. В. Падучева [1985:25] формулирует, вслед за Серлем, след, образом: «Ни для Г, ни для С не очевидно, что С, при нормальном ходе событий, сам по себе совершит Д»:

(1) Когда получишь письмо от сестры насчет денег, то надень штаны и сходи в книжный магазин «Нового времени»: тут получи деньги замой книги и вышли их сестре полностью (А. Чехов—Ал. П. Чехову, 5 июня 1890).

Очевидно, брат Чехова «при нормальном ходе событий» и сам по себе, не побуждаемый Чеховым «совершил бы действие Д» — надел бы штаны, выходя на улицу. Еще подобный пример:

(2) Скажи Нащокину, чтоб он непременно был жив, во-первых, потому что он мне должен; 2) потому, что я надеюсь быть ему должен... (А. Пушкин—А. Н. Береговскому, 2-я пол. нояб. 1830).

В побуждениях условие искренности нарушается гораздо реже, чем в других типах речевых актов — в утверждениях, вопросах, обещаниях, но все-таки подобные нарушения встречаются, ср.:

(3) Идя на вокзал, не берите с собой зонтика-, он у Вас такой, будто Вы им кого-то долго били, и я его, откровенно говоря, боюсь (А. Чехов—А. А. Хотяинцевой, 3 апр. 1898).

(4) Когда гроб опускали в могилу, жена даже крикнула-. «Пустите меня к нему!», но в могилу замужем не пошла, вероятно, вспомнив о пенсии (А. Чехов, Оратор).

Иногда нарушение принципа искренности связано с заведомой неосуществимостью просьбы или побуждения — (5)—(7):

(5) Буду очень, очень рад, если Вы меня встретите на вокзале; пусть приходят девицы в белых платьях, как Вы обещаете, и—нельзя ли еще также голеньких младенцев с крылышками? (А. Чехов—А. А. Хотяинцевой, 3 апр. 1898).

(6) Во время официальных торжеств некий оратор подошел к гробнице Петра Великого и, коснувшись её, воскликнул. «Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение своё!» Среди общих слез и восторга Разумовский вызвал улыбку окружающих его, сказав им потихоньку-. «Чего вин его кличе? Як встане, всем нам достанется» (Рус. лит. анекдот).

(7) После кораблекрушения петух и лиса плывут по морю, и вдруг лиса говорит-. «Петя, не пыли, пожалуйста». Петух отплыл подальше, но лиса всё еще недовольна-. «Петя, я еще раз тебя прошу, пока по-хорошему-, не пыли». Петух подплыл к лисе и закричал-. «На, ешь, только душу не тяни!»

Основная причина нарушения постулата искренности в побуждениях всё та же — вмешательство принципа вежливости, желание сделать приятное собеседнику. В рассказе А. Аверченко «Тихое помешательство» взрослые просят мальчика показать, «как птички летают»:

(8) — Ну, покажи же, Петенька... Дяде хочется посмотреть, как птички летают. Полет птиц, и даже в гораздо лучшем исполнении, мне известен был и раньше, ноя считал долгом тоже монотонно тянуть вслед за кухаркой:

— Покажи, Петенька» покажи»

Интересный вид пожеланий — косвенные пожелания, стыдливо маскирующиеся, например, общими суждениями, сонным бредом и т. п.:

(9) Альфред. Она спит! Как грациозно! Верно, видит меня во сне.

Фанни (бредит). Альфред, милый Альфред— не правда ли- ты не забудешь- к святкам- синюю бархатную мантилью! (Энцикл. весельчака).

Интервал между просьбой или предложением и реакцией на них разный для разных ситуаций и не может быть слишком большим, ср.:

(10) [Переписка двух приятелей] «Прости, дорогой Аркадий, что я долго не отвечал тебе. Дело в том, что когда мы в прошлом году встретились случайно в театре Корша, ты спросил у меня, не могу ли я тебе одолжить сто рублей (...) К сожалению, у меня тогда не было таких денег, а теперь есть и, если тебе надо, я могу прислать». Я ответил ему. — «Три года тому назад однажды в ресторане Малоярославец ты спросил меня, который час? К сожалению, у меня тогда часы стояли. Теперь я имею возможность ответить тебе на твой вопрос. Сейчас четверть второго» (А. Аверченко).

Отказ выполнить требование или приказ не всегда говорит о смелости или независимости:

(11) Трусливый муж спрятался от сердитой жены под кровать. «Выходи!»—«Не выйду!»— «Выходи, я тебе приказываю/»—«Сказал не выйду, значит, не выйду! Кто в доме хозяин?»

М. Я. Гловинская след, образом определяет общую идею глаголов речи этой группы: ‘X считает, что ситуация Р либо свойство или действие Y-a Р — плохое’ [Гловинская 1993:196].

1. У п р е к, в отличие от утверждения (сообщения), требует точного определения адресата, ср.:

Плац-майор, назначивший сбор, застал на месте одного трубача и воскликнул. «Ах, сволочи, почему выявились в единственном числе?»

Упрек целому неуместно высказывать той его части, которая как раз явилась исключением из общего правила и этого упрека не заслужила.

2. Оскорбление включает, видимо, презумпцию превосходства (постоянного или ситуативного) оскорбляющего над оскорбляемым. Это становится очевидным из следующей шутки. Вновь приходящий просит присутствующих потесниться: Раздайся, грязь! Говно плывет! Первая часть высказывания, бесспорно, была бы понята как оскорбление, однако добавление второй части, касающейся самого говорящего, меняет тип высказывания: это уже не оскорбление, а отрицательная характеристика всех присутствующих, особенно самого себя.

Примеры обыгрывания упреков и оскорблений приводятся также в след, разделе главы.

Любимый вид языковой шутки — обыгрывание так называемых косвенных речевых актов, таких, которые «прикидываются» одним, а на поверку оказываются чем-то совсем другим.

Вот сценка из рассказа А. Чехова «Майонез»:

Петербургский репортер Z, обозревая мануфактурную выставку, остановил между прочим свое внимание на одном павильоне и начал что-то записывать.

— Это не вы обронили четвертную?—обратился к нему хозяин павильона, подавая ему бумажку.

—Яуронил две четвертные!—нашелся репортер.

Реплика хозяина — предложение взятки в виде вопроса, реплика журналиста — просьба (увеличить сумму) в виде утверждения.

Рассмотрим некоторые наиболее употребительные способы обыгрывания косвенных речевых актов.

Утверждение, побуждение или требование под видом вопроса

Вопросы типа Вы не могли бы открыть окно? по существу являются побуждениями. И все-таки они, как справедливо отмечается в [Падучева 1985], «сохраняют нечто от семантики вопроса». Это «нечто» может усиливаться и обыгрываться говорящими. На этом строится целый рассказ М. Зубкова:

(1) Вот подходит недавно один\

— Слушай, ты не мог бы одолжить трешку?

— Мог бы,—говорю. И иду своей дорогой.

— Куда ты?—спрашивает.

— В булочную — отвечаю.

— Мне трешка нужна,—говорит.

— Мне тоже,— говорю.

— Такты не можешь одолжить, что ли?—спрашивает.

— Почему? Могу— отвечаю.

— Так чего же не одалживаешь?—спрашивает.

— Так ты же не просишь— отвечаю.

Говорящий в (1) не понимает (или делает вид, что не понимает), что высказывание Ты не мог бы одолжить трешку?— не вопрос, а высказывание Мне трешка нужна — не утверждение: и то и другое — просьба.

Высказывание, по форме являющееся вопросом, может иметь и другие (противоречащие друг другу!) значения — побуждения или запрета:

(2) Жена в ярости бьет пьяного мужа:

— Будешь пить, скотина? Будешь пить, скотина?

— На-ли-ва-ай» Уговорила..

(3) Двое, сойдя на полустанке, идут лесополосой. Вдруг один выхватывает нож и грозно спрашивает: