— Я понимаю, что тебе пришлось пережить. Да, колдуны умеют работать с психикой. Выходит, ты думаешь, что, раз пер Дистин находится так долго у них в плену…

— Королева вряд ли обрадуется, увидев мужа, который в подземном убежище был прикован к колдовской машине, поглощавшей содержимое его мозга, — жестко сказал Гимп.

— Ты уверен, что Нечистый, получив его в руки, тут же начнет убивать? Не сгущаешь ли ты краски? Может, некроманты захотят перетащить его на свою сторону или станут держать в плену, чтобы обменять на какую-нибудь уступку или своего пленника. Впрочем, последнее маловероятно. С'лорн, например, мог выжечь на расстоянии мозг любого адепта своего Круга, попавшего к нам. Не станут они выменивать своих пленных.

— Командор, ты лично не был знаком с принцем, да и мало о нем слышал, не так ли, за исключением бредовых легенд. На предложение пойти в услужение Нечистому он ответит отказом. Это абсолютно ясно. Посчитает ниже своего достоинства тянуть время, водя тюремщиков за нос. Что же до заключения, не отягощенного пытками и вмешательством в психику… Однажды он уже был пленником острова Манун. Его оставили без присмотра совсем ненадолго. Иеро с помощью своей силы вторгся в мозг ближайшего колдуна, узнал расположение тоннелей, убил его и еще нескольких слуг Голубого Круга и бежал. Так что они вряд ли захотят просто держать его в клетке. Слишком опасно. Скорее всего, сразу же начнут глушить наркотиками и прочей дрянью, подключат к своим машинам, выжгут участки мозга, ведающие его грозными боевыми приемами.

— Ладно, чего гадать, — хлопнул себя по колену маршал. — Дождемся твоего шпиона. Когда возьмем столицу, отрядим охотников в логово врага и попытаемся вызволить несчастного мученика. А уже потом решим, стоит ли его предъявлять королеве или проще добить, чтобы не мучался. Секрет нужно сохранить. А вот насчет того, что в стане врага разброд по причине уничтожения штаба, об этом следует знать как минимум барону Гайлю. Кстати, когда станешь ему рассказывать, я хотел бы присутствовать. Наверняка не лишним будет знать подробности вашего путешествия. Я так и не понял, как вы очутились в Евразии, как вернулись назад и что из себя представлял сам этот источник зла. Но сейчас мне нужно проверить караулы. Как-то тревожно на душе, а ты лежи и отсыпайся.

Артив не успел покинуть палатку Гимпа, как в ночи заполошно взвыли сразу несколько сигнальных труб.

Тревога!

Командор бросился к группе шатров, где постоянно дежурила отборная сотня му'аманов и три десятка флоридянских охотников из тех, кто в полумраке попадает из лука в глаз сумчатой белке. Подбегая к месту расположения «тревожного резерва», маршал запоздало вспомнил, что доспеха на нем нет, да и шлем остался в палатке. Благо еще, что меч привычно оттягивает портупею.

Резерв обычно дремал вполглаза, держа руки на топорищах и рукоятках мечей. Когда Артив появился перед его кострами, отряд уже разбился на четыре группы и начал выдвижение к внешнему частоколу лагеря.

— Что случилось? — спросил командор у низкорослого командира одной из групп.

В темноте маршала не сразу узнали, и некоторое время ушло на перебранку.

— Вылазка?

— Похоже, диверсия, — командир рассказывал на ходу, ведя своих угрюмых и готовых к драке людей в лабиринте палаток просыпающегося лагеря. — Убийцы Файра сняли часовых с восточной стороны, подобрались к осадным машинам, тут их и обнаружили. В поле тоже какое-то шевеление. Думаю, отвлекающий маневр. Но туда спешат две группы.

— Хорошо, хвалю, — командор похлопал по плечу маленького му'амана, надеясь запомнить его лицо и после боя наградить как следует.

Частокол приближался.

Возле грубо прорубленных бойниц суетились сонные стрелки-гвардейцы, таращась во тьму, словно только народившиеся цыплята. Завидев подходивший скорым маршем резерв, бойцы Герда начали растаскивать рогатки, перекрывающие один из выходов с территории лагеря.

— Факелы погасить, а то дождетесь стрел, — крикнул неожиданно могучим и повелительным голосом низкорослый командир. — Рассыпаться на тройки, встреча у крайней слева «драконицы».

Так му'аманы называли колесных колоссов, созданных инженерами мятежников. При свете звезд осадная машина действительно выглядела как драконья самка, вставшая на дыбы.

— Где Герд? — спросил Артив у сонных гвардейцев, разобравшихся, что к ним пожаловал сам маршал, и пытавшихся придать себе бравый вид.

— Маркиз с двумя десятками и резервом лучников выдвинулся в поле прощупать силы, идущие на вылазку, — отрапортовал появившийся из тьмы офицер, на ходу прилаживающий к поясу непослушные ножны.

— Сопляк! — в сердцах вскричал Артив и тут же прикусил язык. Не дело перед подчиненными ругать решение их непосредственного командира. Тем более, если солдаты боготворят его и беспрекословно выполняют все приказы.

— Где ваши копаются, почему не у рогаток? — напустился он на гвардейцев.

— Нам приказали снять доспехи, поужинать и ложиться спать, оставив на постах минимум людей, — ответил офицер. — Маркиз сказал, что в завтрашнем штурме на нас возложена особая задача…

— Все правильно, — хмуро сказал Артив. Гвардейцы, измотанные беспрестанными боями в гаванях, заслужили отдых. Разумеется, сейчас они спешно вооружаются и строятся в боевые колонны, резонно считая, что оборона лагеря от случайных нападений — дело флоридян и му'аманов.

И тем не менее, Герд не мог просто так дернуть от ворот большой отряд.

Не на красоты же политых лунным светом трав он там решил полюбоваться в окружении пышной свиты! Значит, что-то его встревожило. Если речь идет о масштабном наступлении войск Файра, у частокола не помешали бы закованные в железо, несокрушимые гвардейские сотни.

«Кстати, мальчишка сам обязан был отдыхать, готовясь к штурму. Ну, если уцелеет, получит у меня! Отстраню от командования штурмовыми колоннами, пока не проспится!»

Так думал маршал, в душе понимая, что удержать Герда в лагере в момент решительного сражения можно, лишь прикрутив его к лавке ремнями.

В это время ярким и пышным костром вспыхнула «драконица», осветив белые фигурки му'аманов, подходившие к ней с разных сторон. Сейчас же занялись огнем колеса соседней машины.

— Проклятье, проглядели-таки! — Артив в сердцах ударил кулаком в частокол и рассадил ладонь. — Начальника караулов привяжу к двум хопперам и разорву напополам!

В это время в проход двое израненных солдат внесли на плаще того самого начальника караула. От ключицы до середины груди у него зияла страшная рана. Кольчужные кольца поблескивали на кровавом разрубе, нанести который человеческая рука не в силах.

— Глиты! Тогда ясно, как они сняли дозорных. — Маршал собирался сказать еще что-то, но тут с другой стороны лагеря донесся истошный сигнал тревоги.

— Выходит, в поле действительно крупный вражеский отряд! Где же гвардейцы?

В отсветах пожара метались белые фигурки, среди которых то и дело на глаза командора попадались гигантские глиты, орудующие топорами. Похоже, могучие лемуты не подпускали степняков к горящим машинам.

Глит по природе своей существо совсем не безмозглое, а осторожное и хитрое. И если они решили умереть под саблями превосходящего противника, значит, их привела к лагерю чья-то воля.

— Колдуны рядом, — сказал командор гвардейцам.

— Если увидите высоких людей в длинных плащах, стреляйте без предупреждения, если даже у них в руках не будет оружия.

Появились первые гвардейские сотни, и у маршала отлегло от сердца.

Одновременно с этим со стороны открытого поля донесся чистый и громкий сигнал рога, принадлежащего маркизу Герду.

— А вот это, кажется, уже серьезно, — вздохнул Артив.

Он лично вывел гвардию за частокол, глядя через плечо, как к пылающей машине бегут му'аманы с крючьями и баграми. Кажется, глитов уничтожили или отогнали, и теперь степняки пытаются если не спасти две горящие осадные машины, то не дать пламени перекинуться на остальные.