Никаких описаний Тетуракта не существовало, но Сарпедон сразу же понял, кто был перед ним. Он ощущал, как все его аугметические органы напряглись, пытаясь противостоять заражению, вызываемому одним лишь присутствием этого врага. Странные звуки вибрировали, казалось, за самой гранью его слышимости, во рту появился привкус крови. Авточувства едва справлялись с представшим перед ним зрелищем.

Тетуракт был худым, высохшим гуманоидом, сидевшим, словно злобный падальщик, на плечах четырёх здоровенных, мускулистых мутантов. Их лица были практически полностью скрыты под пластами и буграми мышц, а толстенные руки заканчивались кулаками, размером с грудную клетку взрослого мужчины. Было похоже, что Тетуракт не мог самостоятельно ходить, но Сарпедон ощущал всю неизмеримую мощь разума, заключённого в его искалеченном, иссушённом теле.

Тетуракт повёл рукой, и Сарпедон оказался зажатым в психических тисках, под напором которых затрещал не только керамит его силовой брони, но даже костяная пластина его сросшихся рёбер. Незримая рука вздёрнула Сарпедона в воздух, белые вспышки боли слепили его каждый раз, когда он пытался разорвать сдерживавшие его путы, существовавшие лишь в разуме Тетуракта. Поле боя с бешеной скоростью вертелось под ним, и перед взглядом Сарпедона проносились: здание лаборатории, разрозненные огневые позиции сдерживающих орду зомби Испивающих Душу, многочисленные отряды еретиков, бросавшихся в атаки по горам трупов своих соратников, скошенных болтерным огнём. Он видел очаги яростной бойни, где Теллос и Иктинос на разных концах поля боя рубились в безжалостной рукопашной. Сквозь белую пелену терзавшей его агонии, он мог даже разглядеть сражение, разворачивавшееся в самой дали, где облачённые в чёрные доспехи Сёстры Битвы и штурмовики Ордо Еретикус дрались с сонмами зомби, колдунами Тетуракта, чью извращающую магию он ощущал даже отсюда.

Кости Сарпедона треснули, внутренние органы разорвались, заливая всё вокруг себя кровью. Магистр Испивающих Душу пытался пробиться сквозь цепкую хватку Тетуракта, добраться до собственного разума и при помощи Ада отвлечь его на достаточно долгое время, чтобы у него появилась возможность нанести ответный удар. Но Тетуракт был сильным, сильнее, чем кто-либо с кем Сарпедону приходилось сталкиваться прежде — сосредоточение лютой ненависти и скверны, сфокусированное бесконечно злобным разумом.

Одним усилием своей воли Тетуракт швырнул Сарпедона на землю. Каким-то чудом магистр Испивающих Душу успел подобрать под себя ноги и согнуть их так, чтобы смягчить приземление, в противном случае его силовая броня раскололась бы, не выдержав удара. От падения в покрытых хитином лапах Сарпедона разорвались мышцы, бионический имплантант перегорел от короткого замыкания, вызвав у него очередную вспышку боли.

Тетуракт снова поднял в воздух Сарпедона, чьи лапы теперь висели безжизненными плетьми, и притянул его поближе к себе. Сейчас Сарпедон смог хорошо рассмотреть обезображенное лицо Тетуракта: лоскуты изорванной кожи вместо каких-либо черт, сочащиеся гноем провалы вместо глаз.

— Ты другой, — сказал голос Тетуракта в голове Сарпедона, он был низкий и тягучий, словно кислота, разъедавшая мозг, — Мои сторонники часто сталкивались с астартес, но все они были непорочными и заблуждающимися. Ты же порочен. Ты такой же, каким когда-то был я — порочен в самих своих генах. Однако я взял свои пороки и сделал их смыслом своего существования. А ты своих боишься. Хочешь вернуть всё назад. Но как ты можешь это сделать, ведь ты уже значительно больше, чем просто человек?

Тетуракт подтянул Сарпедона ещё ближе. Испивающему Душу казалось, что его разум горит в огне.

— Если бы ты мог увидеть, что возможно, когда твое тело перестанет ограничивать тебя. Тогда ты по настоящему узнаешь, что такое свобода. Ты ведь к ней стремишься, испорченный мой, не так ли? К свободе? Однако ты пытаешься восстановить тюремные стены своей плоти.

Сарпедон понимал, что ему не справиться с Тетурактом, когда вся необъятная мощь разума мутанта находилась перед ним, ведь он, в конечном счёте, мало чем отличался от простого человека. Но Сарпедон чувствовал, что у Тетуракта была одна уязвимость, такая же, что разрушала Империум и была у самих Испивающих Душу до того как Сарпедон показал им правильный путь.

Это было высокомерие. Тетуракт считал себя богом, а своих жертв — своими же почитателями. Когда он смотрел на Испивающих Душу, он видел лишь ещё больше почитателей: сильных и опытных людей, но всё же людей. Сарпедон не многим превосходил обычного человека, но всё-таки превосходил. И отличался он силой воли, благодаря которой он восстал против своего Ордена и Империума, приняв ненависть вселенной в обмен на мимолётное ощущение свободы.

Белое лезвие психической энергии пыталось проткнуть разум Сарпедона, чтобы посеять в нём зёрна поклонения и привязать его к воле Тетурака, поступившего также с бессчётными миллиардами отчаявшихся жертв чумы. Сарпедон пустил его внутрь, опуская свои психические защиты так, чтобы Тетуракт поверил, что выигрывает.

Волна ледяного ужаса накрыла Сарпедона. Он чувствовал ликование бога и миллиардов разумов, слившихся в поклонении. Он видел вселенную, в которой звёзды были сочащимися гноем нарывами, а планеты кишели жизнью подобно трупам, набитым червями, и все они воспевали Тетуракта. Он ощущал, как вся масса поклонников раздавливает ненавистный ему Империум, как разыму его граждан освобождаются одновременно с тем, как разлагаются их тела, и солдаты Императора гибнут тысячами миллиардов…

Сарпедон открыл глаза. Он мог поклясться, что заметил, как дрогнуло практически безликое лицо, лицо бога, жаждущего поклонения.

С силой, о которой и не подозревал, Сарпедон вырвал свой разум из клещей Тетуракта, картины блистательного разложения растворялись с невероятной скоростью, оставляя его оглушённым и ослеплённым. Однако Тетуракт тоже был ошеломлён, его разум выпустил из своих объятий Сарпедона, и тот рухнул на землю. Сарпедон упал на спину, силовая установка в заплечном ранце треснула, и из неё с шипением начали вырываться раскалённые газы.

Сарпедон онемелыми пальцами нащупал болтер. Его руки тряслись, когда он наводил его на расплывчатые фигуры, возвышающиеся над ним, и у него свело указательный палец, когда он пытался заставить его нажать на спусковой крючок.

Половина обоймы болтов вылетела одной очередью. И все они срикошетили от невидимой защитной стены, искривляя пространство в местах попадания.

Здоровяки-мутанты наклонились вперёд, и Тетуракт наклонился вместе с ними, его длинное тонкое тело нависло прямо над Сарпедоном.

Предатель! — заверещал голос в голове Сарпедона, — Я — бог, а ты — червь. Червь! И ты смеешь отказывать мне, неверующий? Ну, так я научу тебя вере!

Красное копьё психической ненависти, словно булавка бабочку, пришпилила Сарпедона к земле. На него лилась злоба, обжигающая и неистовая, ярость отвергнутого бога. Бог не привык к отказам, ему отказали впервые в жизни, и он собирался утопить посмевший отвергнуть его разум в потоке своей ненависти.

Сарпедон был сильным, сильнее, чем простой человек, даже сильнее, чем обычный космический десантник. Благодаря этому он мог просуществовать лишнюю долю секунды, прежде чем его разум будет побеждён, и его тело станет очередной марионеткой, слушающейся любых приказов Бога Тетуракта. Последним, что он увидит, будут изуродованное лицо мутанта и сочащиеся гноем ямы глаз, исполненные жгучей ненависти. В эти мгновения Сарпедон испытывал чувство какого-то странного удовлетворения, что смог заставить даже такое нечеловеческое, безликое лицо проявить эмоции.

— Именем Бессмертного Императора, — прокричал голос откуда-то со стороны, — Я нарекаю тебя Еретиком!

Ливень из крови и ошмётков плоти — голова одного из мутантов-телохранителей взорвалась. Падающая тень — опрокидывающееся тело убитого мутанта, веретенообразная фигура сверху — Тетуракт, падающий вместе с ним, отчаянно размахивающий иссохшими руками.