Крепость Инквизиции находилась в толще вершины высочайшей горы Кайтарана, такой высокой, что облака кружились ниже уровня крепостного космопорта. Это был пережиток цивилизации, поглощенной Империумом тысячи лет назад. Когда-то здесь существовало военное общество с королями, лордами и баронами, один из которых потратил несметные богатства, чтобы вырубить в горах неприступный дворец, не подвластный штурму ни одной армией. Он оказался прав — ни один захватчик не взял её стен, а Империум просто сбросил вирусную бомбу, когда он отказался платить подать сборщикам налогов, прибывшим на Кайтаран, еще бывший на передовой имперского пространства. Планета сдалась практически в одну ночь, едва разнеслась весть о том, что крепость теперь охраняется лишь легионом мертвых тел.
Хорошая история, такие обычно рассказывают новичкам в Адептус Терра, как концентрация усилий на одной избранной цели может принести больше, чем массированный штурм по всем фронтам. Возможно, она даже была правдивой, и актуальна сейчас — большая часть усилий Инквизиции была направлена как раз на то, чтобы обнаружить местонахождение и уничтожить Тетуракта, чтобы, как и примитивные туземцы Кайтарана, его чумная империя развалилась в кратчайшие сроки. К сожалению, неизвестно было, кем или чем является, и где может находиться Тетуракт, не говоря уже о том, как его можно убить.
Строго говоря, все это не было проблемой Фаддея. Ему просто повезло, что лорд-инквизитор Колго разрешил воспользоваться возможностями крепости на Кайтаране. У Фаддея не было ничего, кроме инстинктивного понимания, чтобы предположить, что Испивающие Душу находятся в зоне боев, или, по крайней мере, направляются в неё. Испивающие Душу посетили Эвменикс, в этом сомнений не оставалось, но Эвменикс лишь недавно находился в блокаде из-за чумы, и не было даже четких доказательств того, что в этом замешан Тетуракт — и без вмешательства агентов Хаоса мирам случалось оказываться во властью болезни.
Но в тренированном уме Фаддея все эти несвязанные друг с другом детали вызывали странное чувство тревоги. Испивающие Душу вполне могли служить Тетуракту. Правда, видимо все было несколько сложнее, поскольку силы Хаоса сражались между собой так же часто, как и нападали на Империум. Хотя Испивающие Душу могли быть где угодно, существовала вероятность, что они, как мухи, запутались в паутине отвратительного беспорядка новообразованной империи Тетуракта. Так что именно там их и собирался искать Фаддей.
Он решил вновь испытать свою удачу, запросив аудиенцию у самого лорда-инквизитора Колго. Но пока Фаддей просто пытался добиться хоть какого-то комфорта от апартаментов, выделенных ему персоналом крепости. Внешние участки крепости не модернизировались, и горный холод проникал сквозь них почти не встречая сопротивления. Обстановка была скудной, а пол — ледяным. Однако вид на горы оказался потрясающим, так что Фаддею повезло получить для себя комнаты в крепости. Штурмовики и Сестры остались в бараках космопорта, а он развернул медицинскую робу, в которой сможет обследовать находки, доставленные вернувшейся с Эвменикса Сестрой Эскарион.
С того дня, как Фаддей приземлился на Корисе XXIII-3, считая, что потерял след Испивающих Душу, прошло шесть месяцев. Теперь он обладал фрагментом трупа одного из них, и символ потира на пистолете мертвого десантника был свидетельством продвижения расследования. Вместе с докладами от выживших из Дома Дженассис, ему удалось добыть первые железобетонные доказательства деятельности Ордена со времени битвы в Поле Цербера. За них он заплатил жизнями дознавателя Шена и нескольких дюжин арбитров в Доме Дженассис. Инквизитор в нем говорил, что дело того стоило — и он с удивлением понял, что человек в нем также с этим соглашается. Фаддей открыл сундук в ногах четырехспальной кровати. Внутри была скудная коллекция собранных им полноценных улик — банк памяти и экран, содержащие копию пикт-файла со «Сломанного Хребта», обугленный томик «Боевых Катехизисов» Дениятоса, извлеченный из обломков сожженного флота Испивающих Душу, и инфопланшеты с переписанными показаниями свидетелей. Поверх всего покоилась кобура с болт-пистолетом.
Фаддей достал пистолет — оружие было столь велико, что он мог удерживать его лишь обеими руками, но космодесантник пользовался им в качестве резервного оружия. На пистолете стоял селектор огня и сдвоенная обойма, а корпус инкрустирован золотом. На рукояти выбит потир, эмблема Испивающих Душу.
— Прекрасное оружие, — заметил ужасно знакомый, резкий голос. — Отвратительно, что его использовали на службе такому злу.
Фаддей оглянулся, и увидел вошедшего в покои Пилигрима. Голый камень стен, казалось, внезапно потемнел, а воздух похолодел еще сильнее. В Пилигриме жило столь сильное желание видеть врагов Императора мертвыми, что его ненависть поражала все окружающее.
— Медикае готовы, — произнес Пилигрим и вышел. Фаддей засунул пистолет обратно в сундук и последовал за ним.
Персонал Оффицио Медикае, расквартированный в крепости на Кайтаране, был подчинен Инквизиции в вопросе изучения различных видов чумы, распространяющихся всюду везде, куда бы Тетуракт не устремил свой пристальный взгляд. Фаддей затребовал помощь команды патологоанатомов Медикае, состоящей из двух санитаров и адепта Адептус Механикус Биологис. Эта троица ожидала прибытия Фаддея и Пилигрима в маленькой прозекторской, безликие санитары замерли, как будто готовые внимать каждому его слову. Адепт — коренастая женщина средних лет с очень серьезным лицом, одетая в белый лабораторный костюм — стояла с согнутыми руками в голове плиты из полированного гранита, служившей здесь операционным столом. На плите, словно подношение на алтаре у какого-то языческого божества, лежала потрепанная голова космодесантника.
— Я приношу свои извинения за задержку, инквизитор, — сказала адепт прерывистым, строгим тоном. — Нужно было убедиться, что данный экземпляр полностью осмотрен и подвергнут карантину.
— Я понимаю, адепт. Мы можем начинать?
— Конечно. Экземпляр является черепом гуманоида мужского пола, больше естественного размера, частично затянут кожным покровом, рассеченным в области axis vertebra…
Фаддей наблюдал за тем, как санитары достали скальпели и хирургические щипцы из расположенных вдоль плиты лотков для инструментов, и начали срезать сгнившую кожу с черепа. Адепт перечисляла первые результаты вскрытия, подтверждающие, что голова принадлежала космодесантнику, причем ветерану, судя по серебряному штифту за долгую службу в его лбу. Кости лица и черепа были покрыты старыми шрамами от огнестрельных ран и клинков, а пулевое отверстие, вырвавшее осколок из лба, появилось уже после смерти. Адепт приказала санитарам зафиксировать извлеченные имплантированные органы: ухо Лимана — улучшение среднего и внутреннего уха, дающее десантнику более острый слух и превосходную координацию. Окулоб — орган, находящийся между глазами, и усиливающий зрение. Остатки гено-семени в глотке — священный орган, который контролировал все остальные улучшения десантника и поддерживал его метаболизм.
— Состояние экземпляра наводит на мысль об ускоренном разложении, за которым последовало прекращение естественного распада, сходное с состоянием других образцов, доставленных с миров внутри спорных систем вокруг Стратикса.
Санитар развернул голову набок и начал удалять челюсть. Он старался сломать усиленную кость вокруг сустава. Челюсть со щелчком поддалась, и оттуда фонтаном плеснула на халат санитара тонкая струя блестящей жидкости. Санитар заорал, когда жидкость прожгла халат и попала на грудь. Его товарищ сбил его с ног, и начал отдирать горящие одежды, пока слезоточивый кислотный запах наполнил комнату и серый дым кругами стал подниматься вверх. Адепт вытащила комплект первой помощи из ящика на одной из стен лазарета, и начала трудиться над санитаром, обмывая шипящие раны с помощью щелочного раствора, пока кислота не въелось в легкие.
— Инквизитор, вы должны уйти, — распорядилась адепт, натягивая полевой комбинезон из комплекта неотложной помощи. — У нас здесь вероятность заражения.
