— Как интересно! Мне бы хотелось узнать об этом побольше…

Дайон закрыл альбом и поставил его на полку.

— Узнаете, если действительно захотите, — сказал он.

— А с чего начать?

— С книг. С собственных наблюдений. С рассказов других людей.

— Но что я смогу увидеть?

— Сначала — ничего. Но потом все придет.

Он замялся на мгновение, а затем взял со стола один из объемистых томов и протянул ей:

— Вот, начните с этой книги. Птицы в ней нарисованы и не улетят, даже если вы снова поведете себя, как слон в посудной лавке…

Его голос звучал уже не столь дружески, как раньше, и сбитая с толку Бриджит поспешила проститься и ушла к себе.

Но все равно их отношения заметно потеплели. И она, сама не зная почему, была этому рада.

С понедельника девочки начали посещать занятия в пансионе. Дженни отводила их туда и приводила обратно, каждый раз беспокоя Бриджит рассказами о раскованности и восприимчивости Минны и холодном, хотя и безукоризненном поведении Пиджен.

Как-то за ужином, слушая разговор сестер, Дайон заметил:

— Не беспокойтесь. Каждая из них по-своему воспринимает школу, я бы даже сказал, каждая по-своему протестует против нее. И эти нормально. Минна старается замечать все хорошее, не желая видеть плохого, а Пиджен — наоборот. Со всем смиряются только ангелы… Одинаковых детей не бывает, даже в школе они ведут себя по-разному, как бы ни боролись с этим взрослые…

— Быть «другим» не преступление, — согласилась Бриджит, — меня другое беспокоит… Они же сестры, а такие разные…

— Мисс Бриджит, они, прежде всего, не просто две сестры, а две личности, два человеческих существа. Будь они похожи, им не удавалось бы так хорошо друг с другом ладить.

— Вы полагаете?

— Абсолютно уверен. Именно эта «разница» и является тем взаимным магнитом, что держит их вместе.

— Но почему же тогда многие люди, непохожие на нас, говорят будто на другом языке?

— Что ж… — он замолчал, и пауза длилась столь долго, что все почувствовали себя неуютно. — Что ж, — повторил он и добавил: — На каких языках ни говорили бы непохожие на нас люди, мы все равно можем понять их… если захотим, конечно.

— Если не будем относиться к ним враждебно, так?

— И это тоже, но все значительно проще. — Он встал и подошел к окну. — Разные люди идут в жизни разными путями… Но часто их пути пересекаются.

Прошло несколько дней, и Бриджит поняла, что Дженни с нетерпением ждет каждого нового посещения Клон-Эйгель. Она всегда любила общество, в этом сказывалась ее короткая карьера музыканта. Кроме того, с ее слов было ясно, что она часто видится там с Гордоном Трентом, а также подружилась с мисс Фэрран, учительницей, от которой успела узнать все школьные сплетни.

Однажды, вернувшись домой, она сказала Бриджит:

— Сегодня я узнала кое-что новенькое о дочери мистера Стивена… Тебе говорил о ней мистер Мит. Помнишь, та, что сбежала из дома?

— И что же ты узнала? — безо всякого интереса спросила Бриджит.

— Ну, она сбежала с одним англичанином, актером, которого Стивен даже в глаза не видел. Это случилось три года назад, когда Дорис Фэрран только начала преподавать в пансионе… Так вот, этот англичанин приехал сюда порыбачить и остановился в Эрдваре, в отеле. Кто-то познакомил его с мисс Стивен, и они стали тайно встречаться. Он тогда разводился с первой женой, и, когда вернулся в Лондон, мисс Стивен последовала за ним. Там они вскоре и поженились. Стивены боготворили ее, и это было для них страшным ударом. Дорис считает, что они даже сейчас не знают, где их дочь и как у нее дела. Ее муж оказался не очень-то талантливым актером и организовал небольшую туристическую фирму, на деньги которой и отправился с женой за границу… Дорис полагает, что в Австралию.

— Бедная миссис Стивен, — сочувственно заметила Бриджит, вспомнив печаль, навеки поселившуюся в глазах ее мужа.

— Да, — согласилась Дженни. — Она никогда не отличалась крепким здоровьем, и этот удар едва не свел ее в могилу.

— Теперь я вспоминаю, — сказала Бриджит, — мистер Трент что-то говорил…

— Гордон? — переспросила Дженни и вспыхнула от того, что случайно назвала его просто по имени. — Да, он знал все раньше меня, он видел ее и утверждает, что она очень красива. Гор… мистер Трент считает, что она убежала, не сказав никому ни слова, так как была сыта по горло домашней тиранией и затхлой атмосферой Клон-Эйгеля. Воспользовалась первой же возможностью вырваться на волю… Он говорит также, что развод теперь ничего не значит…

— Но как она обошлась с родителями! К чему такая ненужная, изощренная жестокость?

Дженни согласно кивнула, и некоторое время сестры сидели молча. Затем Бриджит спросила:

— А как звали мисс Стивен?

— По-моему, она стала миссис Брент.

— Да нет, как ее имя?

— О, оно очень необычное, — ответила Дженни. — Ничего подобного я раньше не слышала, должно быть, это что-то чисто ирландское. Ее звали Тера.

Бриджит даже вздрогнула от неожиданности.

Тера?? Тера… То письмо, выпавшее из старой книги баллад в кабинете Дайона, было адресовано Тере, «милой Тере»!..

Тогда, впервые попав в этот дом, она представляла его себе старичком-профессором, и ее память как-то не соотнесла письмо с последующими событиями… Но теперь! Кабинет Дайона, книга Дайона, письмо… значит и письмо тоже его! Наверняка его… Так значит Дайон был знаком с Терой Стивен и любил ее, а она сбежала с другим мужчиной!

— Глядя на тебя можно подумать, что это имя тебе знакомо, — удивленно заметила Дженни.

— Так, видела недавно в одном письме… — рассеянно ответила Бриджит. — Просто совпадение, не более.

В конце концов, то письмо — личное дело Дайона, и Дженни вовсе не обязательно о нем знать. Бриджит решила сменить тему и спросила сестру, часто ли она видится в Клон-Эйгель с Гордоном Трентом.

— Мы там встречаемся… иногда, — ответила та, снова покраснев. — Пару раз, когда девочки были на занятиях, мы ездили с ним в Эрдвар выпить кофе… — и, вздохнув, добавила: — Знаешь, он ужасно мил.

— Так пригласи его к нам. Пусть приходит в воскресенье к чаю, или заедет как-нибудь вечером поболтать.

— Обязательно приглашу. Но меня беспокоит Дайон… они вряд ли поладят.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Бриджит.

— О, это всегда видно, — неопределенно ответила Дженни. — Но Гордона ужасно интересует Дайон. В частности, его положение в нашем доме, нравится ли он тебе…

— Нравится ли мне Дайон?

— Да. Знаешь, я все рассказала Гордону, и он считает, что Дайон нравится тебе гораздо больше, чем ты хочешь в этом признаться, пусть даже самой себе.

— Надеюсь, ты развеяла это нелепое заблуждение?

— Дорогая, я смеялась, как сумасшедшая, ведь вы словно кошка с собакой… Не беспокойся, я сказала Гордону, что Дайон относится к нам обеим совершенно по-братски.

— Ага, и вселился он сюда тоже совершенно по-братски! — фыркнула Бриджит.

— Да, я знаю, вы с ним никак не можете найти общий язык, но также я знаю, что если мы, не дай Бог, попадем в какую-нибудь передрягу, то всегда можем на него рассчитывать. И если мне было бы позволено выбрать себе брата, то из всех знакомых мне мужчин я остановилась бы на нем! — твердо заявила Дженни и вышла из комнаты.

Однажды утром по почте пришло приглашение на вечер в Клон-Эйгель, гласившее: «Коктейли. Бридж. Танцы». От Гордона Трента Дженни слышала, что это традиционное мероприятие, во время которого родители детей знакомятся с новыми сотрудниками пансиона.

Случилось так, что в тот день, вопреки своему обыкновению, Дайон Кристи завтракал имеете с ними. На нем был строгий черный костюм, и Дженни не замедлила обратить на его самое пристальное внимание.