— Связанные с ним?

— При чем тут он? С Ральфом Хиллманом. Это он посылал меня к доктору Вейнтраубу. По-моему, они вместе служили на флоте.

Я вспомнил пухлое лицо Вейнтрауба, и меня осенило: да, я уже видел молодой вариант этого лица. На снимке в кабинете Хиллмана Вейнтрауб был одним из группы офицеров, сфотографированных на палубе авианосца.

— Все-таки странно, — продолжала Сьюзен, — можно на долгие годы забыть о каком-то человеке, а потом вдруг на протяжении нескольких часов приходится вновь и вновь вспоминать о нем. Так вот и с Вейнтраубом.

— Поясни, пожалуйста.

— Сегодня ко мне на службу приходил довольно оригинальный посетитель, я хотела рассказать о нем, но за нашим разговором забыла. Так вот, он тоже интересовался доктором Вейнтраубом.

— Ну-ка, ну-ка, кто же это?

— Он не хотел называть себя, но я настаивала и он назвался Джекменом.

— Сэм Джекмен?

— Он назвал только фамилию.

— Сэм Джекмен, мулат средних лет, по внешности и разговору — безработный музыкант.

— Он по виду действительно беден, но никак не мулат и не средних лет, а лет восемнадцати-девятнадцати, не больше.

— Опиши его.

— Тонкие черты худого интересного лица, темные, выразительные глаза.

Похоже, хорошо воспитан, но так волновался, что я с трудом его понимала.

— Что же его волновало? — спросил я, чувствуя, что тоже начинаю волноваться.

— По-моему, смерть Кэрол. Он не сказал этого прямо, но спросил, знала ли я ее. Наверно, он начал разыскивать меня из Бербанка. Он наткнулся там на мою приятельницу — она долгие годы работает на киностудии «Уорнер» — и, ссылаясь на нее, вынудил секретаршу пропустить его. Ему хотелось знать все, что мне известно о младенце Гарли, а когда я ответила, что ничего не знаю, он спросил, какого врача посещала Кэрол. Я припомнила фамилию Вейнтрауба — такие имя и фамилию, как Илайджа Вейнтрауб, забыть трудно, — и это его удовлетворило. Я вздохнула с облегчением, когда он ушел.

— А я сожалею, что он ушел.

Сьюзен с любопытством взглянула на меня:

— Ты думаешь, это был юный Гарли?

Я молча достал фотоснимки. Руки у меня дрожали.

— Лу, он жив, да? Я не могу больше видеть фотографии мертвых! — с ужасом прошептала Сьюзен.

— Жив. Во всяком случае, надеюсь, что жив.

Я разложил перед Сьюзен фотоснимки.

— Вот с ним я сегодня говорила, — без колебаний показала она на фотографию Тома Хиллмана. — Правда, сегодня он выглядел очень утомленным.

Это сын Гарли?

— Почти не сомневаюсь. Тот самый младенец, которого с помощью доктора Вейнтрауба усыновили Ральф и Элейн Хиллманы. Кстати, у тебя не сложилось впечатления, что он отправился к доктору Вейнтраубу?

— Определенно. — Сьюзен тоже начала волноваться. — Это похоже на сказку. Он ищет своих родителей?

— Как ни печально, оба его родителя мертвы. В какое время он приходил?

— Часа в четыре.

Сейчас было около шести. Я подошел к телефону и позвонил в приемную Вейнтрауба.

Справочная ответила, что он уже закончил прием. Телефонистка на коммутаторе отказалась сообщить его адрес или номер домашнего телефона. Мне пришлось удовлетвориться тем, что я назвал ей свою фамилию, дал номер телефона Сьюзен и стал ждать.

Прошел час. Сьюзен приготовила мне бифштекс и сама съела кусочек, впрочем, без аппетита. Мы сидели за столом и говорили о том о сем. Время шло, и мое беспокойство о Томе росло.

— Томас Гарли, — наконец громко сказал я. — Томас Хиллман… Он знал, что Ральф Хиллман не его отец, и считал себя подкидышем. Он бросил приемных родителей и отправился искать настоящих… Очень и очень жаль, что ими были Гарли.

— Но ты совершенно уверен, что он ребенок Гарли?

— Все соответствует тому, что мне известно о нем, и, кстати, становится понятным, почему Ральф Хиллман пытается скрыть свой интерес к Кэрол. Он не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об усыновлении ребенка.

— Но почему?

— Он скрывал это от всех, даже от Тома. Видимо, он немного помешался на этом.

— Представь, у меня сложилось такое же впечатление… Послушай, Лу, а ты не думаешь, что он в самом деле сошел с ума и убил Кэрол?

— Возможно, но маловероятно… О чем он говорил с тобой сегодня за завтраком?

Сьюзен брезгливо поморщилась:

— Спустя восемнадцать лет решил осчастливить меня.

— Я что-то не понимаю.

— Предложил выйти за него замуж. Вполне в духе наших нынешних нравов: готовить новый брак еще до того, как разделаются со старым.

— Мне не нравится слово «разделаются». Он не говорил, как намерен поступить с Элейн?

— Нет, — с беспокойством взглянула на меня Сьюзен.

— И что же ты ему ответила?

— Что буду ждать более приемлемого предложения.

Зазвонил телефон, и я взял трубку.

— Арчер слушает.

— Это доктор Вейнтрауб. — Судя по голосу, Вейнтрауб утратил свое обычное хладнокровие. — Я только что пережил несколько весьма неприятных минут, и…

— Вы видели Тома Хиллмана?

— Да. Он пришел ко мне, когда я уже собирался уходить домой, и задал мне, собственно, тот же самый вопрос, что и вы.

— И что же вы ответили, доктор?

— Он хотел знать, действительно ли Майк и Кэрол Гарли его родители, и я ответил: «Да».

— А он?

— Ударил меня, разбил мне очки и убежал.

— Вы сообщили полиции?

— Нет.

— Сообщите сейчас же и назовите его настоящую фамилию.

— Но его отец… его приемный отец запретил бы мне…

— Доктор, я прекрасно понимаю, как чувствует себя человек, когда ему приходится иметь дело со своим бывшим командиром. Ведь он был когда-то вашим командиром, не так ли?

— Так.

— Но теперь-то он не ваш командир, и вы не должны позволять ему решать за вас. Вы заявите в полицию, или я сделаю это сам?

— Я свяжусь с полицией, я понимаю, что мы не можем оставлять юношу на произвол судьбы в таком состоянии.

— А в каком он состоянии?

— Я уже говорил: он очень взволнован, расстроен и ведет себя очень буйно.

Я подумал, что учитывая наследственность Тома, вряд ли следует этому удивляться.

Попрощавшись со Сьюзен, я по Уилтширскому бульвару поехал в Уэствуд.

Мне хотелось поспеть на автобусный вокзал в Санта-Монике в девять, когда должен будет появиться Том, но у меня еще оставалось время повторить попытку с Беном Дэли, и я решил завернуть на бензозаправочную станцию.

Дэли мрачно посмотрел на меня с порога своей конторы.

— Бен, вы можете уделить мне минуту? — обратился я к нему. — Возможно, с вашей помощью удастся распутать преступление в «Барселоне».

— Вы что, хотите, чтобы я опять убил кого-нибудь?

— Я хочу, чтобы вы опознали одного человека. — Я быстро достал фотографию Дика Леандро и вложил ее в руку Дэли. — Вы когда-нибудь видели его?

Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался в нее.

— Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, — ответил он.

— Когда?

— Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу.

— С девушкой в новом синем «шевроле»?

— Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь.

Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым налетом, очевидно, давно уже остыл.

— Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, — прошипела она, не глядя на меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах.

— Он же меня не знает.

— Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово смахиваете на полицейского.

— Разве Томми боится полицейских?