Кирилл сжал зубы и с бессильной злобой рассматривал итоговое решение победителей. Потом — карты своей команды. Роботы и биотехнологии, как те самые рак и щука, тянули получившееся техно-дерево в разные стороны. Вот что бывает, когда не концентрируешься на одной стратегии, а пытаешься угодить всем игрокам. Любители потянуть одеяло — каждый на себя. Индивидуалисты, черт бы их побрал. Гении, каждый со своим мнением. Позорище, лицейский класс, проигравший обычной непрофильной школе.

— Это все потому, что у нас в проекте недостает мечты. Из-за тебя, между прочим. — Сева был в опасной близости к тому пределу, за которым можно схлопотать подзатыльник. Спасало лишь то, что Кирилл знал его со второго класса и за восемь лет друзья уже успели обменяться достаточным количеством пинков и затрещин. К тому же взрослые уже. Надо держать себя в руках и побеждать в спорах дипломатично, без перехода к рукоприкладству.

— Это почему из-за меня?

— Не робот мечтает о полетах в космос, а человек. На человеке надо было акцент делать. На гуманистическом аспекте!

— Но человек на Марсе жить не может. А робот — может.

— Поспорим?

— С удовольствием.

2043 год

Они встретились в приемной галерее Роскосмоса, перед подачей заявок по тендеру.

В рамках межнациональной программы «Марс-2050» Россия выбирала, на какие решения ей опираться в разработке этапов колонизации. Если с полетным этапом вопросов вообще не возникало — ракетоносители «Протон-Энергия» исправно работали вот уже несколько десятилетий с выводом людей и грузов на орбиту, были опробованы в межпланетных маршрутах, и корабль «Земля — Марс», сокращенно «ЗМ», уже строился, то по остальным направлениям объявили конкурс.

Как и из чего возводить конструкцию.

С чего именно начинать этап терраформирования.

Кто будет первыми поселенцами на Российской марсианской станции…

Ведущие корпорации и научные институты готовы уже были схлестнуться в нешуточной битве. Тщательно проработанных теорий и технологий — множество. И, естественно, авторы каждой считали, что она лучшая.

— Кирилл Александрович, сколько зим!

— Всеволод Сергеевич, — Кирилл улыбнулся. — Присядем?

После окончания университета они оба остались в Москве и сначала пытались поддерживать дружбу, встречались… Но с каждым годом — все реже. Сева активно участвовал в образовательных программах и форсайтах, занимался какой-то инновационной психологией, то и дело мелькал на экранах — давал прогнозы о будущем, один красочнее другого. Стал публичным человеком. Последняя его громкая акция — сбор денег на проект амбициозных юных медиков «Живи втрое дольше!» — напомнила Кириллу ту самую позорно слитую игру. «Жить вечно», как же.

Сам Кирилл с головой ушел в робототехнику. Сначала занимался микроконтроллерами и сенсорами, потом взял другую тему для диссертации и сконцентрировался на разработке искусственного интеллекта. Он засиживался в лаборатории допоздна, и знакомые поговаривали о Кирилле, что железки для него интереснее, чем люди… Порой ему казалось, что это — с точки зрения многих, обидное — утверждение идеально подходит к его жизни. Потому что и вправду интереснее. «Железка» сразу давала ответ на вопрос, все ли ты правильно делаешь. Да — да, нет — нет, ошибся — работаем дальше, нет никакой трагедии. Люди же, если сравнивать их с моделями искинов, были гораздо более непредсказуемыми существами. С непрогнозируемыми реакциями. Увиливающими от ответов. Ненадежными, одним словом.

И Кирилл с каждым годом все больше утверждался в том, что его решение о выборе профессии — верное. Верное в десятой степени. Чем дальше, тем лучше он осознавал себя тактиком, а не стратегом. Занимайся тем, что востребовано здесь и сейчас, что можно безусловно верифицировать и при необходимости планомерно апгрейдить, и будет тебе счастье. Нет, не так. Будет всем счастье. Потому что «умные» системы управления домом, «разведчики» для исследования подводных глубин и новые компьютеры нужны повсеместно.

— Продолжаешь возиться со своими механоидами?

— Скорее, с их мозгами.

— Вот и посмотрим, кто из нас был прав. Ты же помнишь?

— Спрашиваешь. По-моему, последние тридцать лет мы только и делаем, что доказываем друг другу свою правоту.

Всеволод вздохнул и поерзал в удобном кресле. Проклятая спина, ноет, как будто туда гвоздей забили. Врачи предлагают съездить в санаторий-клинику на реабилитацию, говорят — месяц, и будешь как новенький… Только где его взять, этот месяц? Вот и откладываешь поездку раз за разом. А ведь когда-то голосил о «новом здоровье», о реструктуризации ДНК… Всеволод усмехнулся. Горизонты мечты у него остались прежние, но все никак не получалось приложить их на себя.

Потолок в галерее был выполнен в виде витража — серебристый космический корабль, плывущий по небу из прозрачного голубого стекла между планетами. То тут, то там вспыхивали искорки звезд. У дизайнеров получилось отлично создать атмосферу холодного космоса, поэтому пальмы и фикусы в кадках, стоящие на полу у окон, создавали забавный диссонанс.

— И как ты думаешь, кто выиграет?

Кирилл пожал плечами:

— Зачем гадать? Результаты объявят скоро, где-то через месяц.

— Зануда. Ну, хоть предположить, помечтать ты можешь? Это же не в игрушки играть. Это те, кто первыми заселят российский сектор Марсианской станции!

— Хм. Твои специально обученные люди с командой психологов и передовыми достижениями медицины в арсенале против моих самосборных конструкций и роботов? Бесполезный спор. Я считаю, что первое — опасно, а ты — что второе бездуховно. Какие тут еще могут быть аргументы?

— Не становись скучным, как твои подопечные. Ладно, попробую по-другому… Помнишь детские сказки? Где героя посылают за живой водой?

— Ну.

— Там вопрос решается однозначно. Если герой умер, там не ищут обходных путей, замен, уступок. Только чудо, мечта может спасти. Живая вода — и точка! Никаких компромиссов. А в нашем случае — пойми, человечество столько лет мечтает о Марсе! И именно живой человек должен ступить на его красную почву и начать освоение. Наконец прийти уже на смену нелепым марсоходикам, каждый третий из которых ломается, и исследовательским комплексам, которые могут замерять содержание химического элемента в атмосфере, но не могу полюбоваться на закат.

Кирилл усмехнулся:

— Ты сам дал мне в руки контраргумент. Никакая живая вода не поможет герою, если до этого его не полили водой мертвой. Той, которая склеивает между собой куски, если тебя предварительно изрубили на эти самые куски. Нельзя претворять мечту в жизнь, если ты не готов к ней. Нужны идеальные скафандры, экзоскелеты, системы жизнеобеспечения и помощники-роботы, которые поддержат в любую секунду. Иначе произойдет не чудо, а бесполезное смертоубийство. Я не разделяю идею героического фронтира.

Всеволод тяжело поднялся и протянул собеседнику руку для пожатия:

— А я, пожалуй, романтик. Надеюсь выиграть и самому слетать на Красную планету. Если здоровье позволит.

Итоги выложили в сеть через три недели. По результатам тендера в работу был принят проект по колонизации Марса от Камаева Всеволода Сергеевича. По всей видимости, высоконаучные романтические идеи, поддерживаемые десятками психологических аргументов и медицинских выкладок, письмами поддержки от междисциплинарных университетов и медийных личностей, сделали свое дело.

Роботы оказались на втором месте. Некоторые из разработок Кирилла все же взяли на вооружение. «На всякий случай, для дублирования инженерных функций команды во время перелета и посадки».

Невеликое утешение.

— Можно подумать, я не мечтаю слетать на Красную планету, — пробормотал Кирилл и постучал стаканом о свой любимый рабочий монитор. Тот в ответ покраснел и пошел волнами.

2053 год

Всеволод Сергеевич третий день не выходил из дома. Он отключил комм и визор — журналисты не давали покою! — оставил только ленты новостей. Собственно, их тоже стоило отрубить, чтобы хотя бы попробовать не волноваться, но он просто не смог. Хотя уже страшно от них устал.