— Как скоро собираетесь менять пристанище? — спросил Логр, покатав на языке густую каплю южного вина.

— Как дела пойдут, — ответила женщина. — У меня на примете двое родственников, но пока не узнаю точно, о чем они грезят, не буду торопиться с выбором. А то придется полжизни убить на исполнение такой глупости, о которой и рассказать-то стыдно!

— Меня нынешнее тело продержит еще долго, — сказал тощий. — Только бы не скопытилось.

— Так ты корми его получше! — предложила толстуха и тут же насмешливо поинтересовалась: — Или корм не идет впрок?

Мужчина вспыхнул румянцем, быстро перетекшим в мертвенную бледность, но Логр, уже прекрасно изучивший за предыдущие жизни характеры своих приятелей, примиряюще поднял ладони:

— Ну будет вам! Нашли время собачиться… Хотите поругаться, выходите за дверь.

— Выйти и отказаться от такого прекрасного напитка? Нет уж, — заключила женщина.

— А я бы предпочел думать, что вам обоим больше по душе беседа со мной, чем мое вино.

Он почти не шутил. Дома, в империи, их всех связывали общие мысли, чувства, намерения, а здесь, стоило ненадолго разбрестись в разные стороны, что-то сразу же начало меняться. Конечно, при встрече они по-прежнему обменивались колкостями, воспоминаниями и рассказами, по большей части об успехах, а не о поражениях, но Логр больше не видел перед собой тех вдохновленных и верных учеников Янны Лири, которых помнил. И это заставляло испытывать чувство, весьма похожее на страх.

Бывшему вельможе нравилось думать, что он, в отличие от многих других, сохраняет в себе былую страсть. Возможно, так и было на самом деле. И все же, раз за разом наблюдая, как соратники отдаляются не только от него, но и друг от друга, Логр Тори сознавал, что его сия участь тоже коснется. Рано или поздно.

Собственно, поэтому он и пустился на поиски Янны. Чтобы не потерять себя самого.

— Логги, даже не сомневайся! Твои вина всегда были лучшими, это верно, но они всего лишь приложение к тебе, а не наоборот, — заявила женщина.

Что ж, прозвучало правдоподобно. Хотя было бы глупо верить во внезапную искренность той, что держала стальной хваткой все речные флотилии Аллари.

— Я позвал вас не просто так. Не в этот раз.

— Что-то стряслось? — обеспокоенно спросила владелица верфи.

— Я нашел эссу Лири.

Новость поколебала спокойствие обоих гостей. И надо сказать, чувства, что отразились на таких разных лицах, оказались похожими как две капли воды.

Логр смотрел на тени, омрачившие чела приятелей, и понимал: бывшей близости сознаний больше нет. Слишком долго все они находятся в этом мире. Слишком много соблазнов встретилось на их пути, чтобы сохранить целомудрие хотя бы разума, если не тела. Быть истинным творцом своей жизни — что есть на свете заманчивее? Неудивительно, что они не устояли перед самым страшным грехом, какой только может быть: перед желанием самому быть для себя богом.

— Ее больше нет с нами.

Две головы опустились, словно отдавая дань памяти погибшему наставнику, но Логр мог бы поклясться, что в опущенных взглядах сверкнуло облегчение.

— Я прочитал ее последние записи. Она хотела совершить нечто особенное. Нечто, невозможное там, где мы родились, но здесь… Здесь она могла добиться успеха. Если бы выбрала правильную цель.

— О чем ты говоришь? — Тощий опрокинул в рот остатки вина из бокала и плеснул еще из бутылки, стоявшей рядом. Одной из многих бутылок на столе.

— Она хотела привести в этот мир нашего бога.

Женщина поперхнулась:

— Всеединого?!

— Да. Но она не учла одной мелочи. Рассказов слишком мало, чтобы внушить человеку, каким должен быть бог. Нужно родиться с этим. Нужно, чтобы в твоей крови текла кровь тех, кто на протяжении веков и поколений верил, не испытывая сомнений.

— Она хотела стать богом… — потрясенно пробормотал тощий.

— Чтобы явить его всем нам. Хотя бы здесь, в чужом мире.

— Она хотела…

— Это было благое намерение, — отрезал Логр.

Сам он конечно же так не думал. Божественное должно оставаться божественным, не запятнанным человеческими страстями, а тем более попытками сравняться с богом. Он не осуждал Янну, понимая, что для нее, для ее восторженно-старательного разума подобное решение как раз являлось естественным. Обрести свет родины на чужбине. Свет, по которому она наверняка скучала каждый день и час…

Но этот мир всегда был другим. И не позволил нарушить свои законы.

— А если бы у нее получилось? — с придыханием в голосе предположила женщина. — Если бы у нее…

— И Всеединый сошел бы на здешнюю землю? — усомнился тощий. — Вряд ли такое возможно. Да и зачем? В этом мире мы наконец-то обрели магию, которой были лишены дома. Пусть она другая, но не менее могущественная. Ведь мы стали почти бессмертны!

Логр с большим удовольствием закрыл бы глаза и зажал уши, только бы не видеть и не слышать тех, кого еще совсем недавно мнил своими единомышленниками. В прошлой жизни.

Ни один из двоих даже не поднял бокал в память о наставнице! Ни один не поинтересовался, как и где она жила все эти годы. Не говоря уже о том, что никто из них не искал Янну. Даже не пробовал. Нет, они скорехонько и благополучно забыли о цели своего перехода через «врата мечты». А ведь когда-то давали друг другу клятву положить свои жизни на алтарь служения богу…

Что ж, время жертвоприношения пришло.

— Она совершила ошибку, — повторил Логр Тори. — Но я не совершу.

Он щелкнул пальцами, и двери распахнулись, пропуская внутрь четверых людей. Двое шли медленно, спотыкаясь на каждом шагу, двое поддерживали их под руки. Двое — с отсутствующим выражением лица, двое и вовсе без лиц — в масках.

— Ты пригласил и других гостей? — осведомилась хозяйка верфи, явно недовольная произошедшим.

— О, они кто угодно, только не гости, — успокоил ее Логр. — Скорее, инструменты.

— Для какого такого занятия? — настороженно уточнил тощий.

Тем временем люди без лиц поставили своих подопечных перед столом и бесшумно удалились, плотно прикрыв за собой дверные створки.

— Вам ничего не кажется странным в этих двоих?

Толстуха и тощий с минуту внимательно разглядывали вновь прибывших, потом первая с сомнением в голосе сказала:

— Не пойму, кто из них мальчик, а кто девочка.

— И не старайся. Они ни то ни другое, а оба сразу.

— Прибоженные? — фыркнул писарь.

— Именно.

— И к чему они здесь? Тем более почти без сознания?

Логр Тори провел кончиком указательного пальца по кромке бокала.

— Как я уже говорил, Янна ошибалась, когда хотела явить Всеединого этому миру. Здесь правят другие боги. Непостижимым образом соединенные, но все же разные. Два бога. И в сознаниях людей они все равно наделяются разными обликами и свойствами. А значит, для их воплощения понадобилось бы два тела, только и всего.

— Ты хочешь повторить ее безумства?! — выдохнул тощий. — И сгинуть так же бесславно, как она?

— О нет, я предпочту увидеть результат своих действий. Сгинуть придется кое-кому другому.

Они были достаточно умны, чтобы понять, к чему идет дело. Хозяйка верфи поднялась на ноги и оскорбленно заявила:

— Я не собираюсь участвовать в твоих бреднях!

Писарь высказался примерно в том же духе, только намного более грубо.

Логр промолчал. Он продолжал молчать, когда двое его бывших приятелей шли к дверям. Когда дергали за ручки и наваливались на створки, пытаясь выйти из комнаты. Когда затравленно обернулись, поняв, что выхода нет. Когда ноги подкосились сначала у тощего писаря, потом у женщины, и оба сползли по стене вниз.

— Я никогда тебе этого не прощу! — пообещала хозяйка верфи.

— Боюсь, отомстить ты тоже не сможешь, — предположил Логр. — Если моя задумка удастся, этот мир станет другим, потому что в него сойдут настоящие боги.

— Ты безумен… — прошептал писарь, из последних сил опираясь руками об пол.

— Не настолько, чтобы повторять чужие ошибки. Эти двое больше нас с вами знают о своих богах. А главное, половину их знаний невозможно передать словами. Мои чужеземные друзья любезно помогли заставить прибоженных желать обрести божественную силу. Конечно, не все прошло гладко, но эти тела не пострадали слишком существенно. И теперь они готовы принять вас. А готовы ли вы?