моей пропаганде, - продолжал он, - бывали и "советы без коммунистов", и
другие эсеровские лозунги, и "частная собственность, но с ограничениями", и
многое иное. Все это мелькало и забывалось, и никто к этому всерьез не
относился. Мы со вздохом признавались сами себе, что это "временная замена"
настоящих политических лозунгов до лучших времен, когда они появятся.
Откуда? Чьим интересам они будут служить? - эти вопросы мы старались себе
не задавать.
И точно так же, как нынешние "диссиденты", мы хватались за
спасательный круг "деидеологизации". Все беды от идейности... Нужно жить и
мыслить "по-простому". Для народа хватит десяти библейских заповедей.
Никаких марксизмов и политэкономий - все напасти от них!
Отражали ли наши рассуждения и сочинения настроения солдатской и
офицерской массы? Конечно, нет. Сейчас я уже не боюсь себе признаться, что
большинство личного состава наших батальонов, имей они такую возможность,
просто перешло бы на сторону Красной Армии. "Обратная связь", пользуясь
нынешними термином, полностью отсутствовала. Никаких "военкоров" в нашей
газете не было, и лишь изредка публиковались составленные в редакции
"читательские письма".
Далее Самутин пишет: "Об уровне нашей пропаганды свидетельствует,
пожалуй, ее наивысший "успех". В архиве эмигранта Вахтина в Копенгагене я
обнаружил подшивку из 17 номеров "Кронштадтской правды" - газеты
кронштадского мятежа 1921 года. Из этих материалов я составил большую
подборку и выпустил специальный номер, посвященный годовщине мятежа в марте
1944 года. Красная нить подборки - наше дело перекликается с борьбой
кронштадцев, мы продолжаем начатую ими линию: Советская власть без
большевиков и евреев!
Подборка получила признание. Центральная власовская газета
перепечатала ее целиком, публикации в сокращенном виде появились в немецких
изданиях. Я получил медаль "За заслуги". "Кронштадт" был, пожалуй,
единственным образцом для подражания, о котором нам разрешили написать. Все
"исторические партии" - эсеры, меньшевики, кадеты, даже октябристы -
считались ущербными. Каждая из них несла, мол, свою долю вины за то, что
случилось с Россией. Как я уже сказал, - продолжает Самутин, - многое для
нашей "пропагандистской работы" мы заимствовали из опыта антисоветской
работы, накопившегося к тому времени и у немцев, и у примыкавших к ним
идейно слоев белой эмиграции. Точно также теперь повторяют наши "идеи",
"материалы", "данные", почти сорок лет спустя "голоса" и "волны", не говоря
уже о "свободах". Нетрудно проследить преемственность даже в методах.
Немецкие планы порабощения и уничтожения России, о которых нам
доводилось слышать, казались нам нелепыми выдумками. Абсурдность и
неосуществимость их была нам (в частности, мне) настолько очевидна, что
никто из нас не мог допустить, чтобы люди, способные здраво мыслить, могли
вынашивать такие планы. Немцы казались людьми, может быть, не всегда
такими, как нам хотелось бы их видеть, но - мыслящими здраво и реально. Мы
приняли тогда желаемое за действительное и с помощью немцев сами себе
создали миф о том, что можно победить большевизм в России, не побеждая
самой России, и поверили в этот миф, и пошли служить ему. А реальная
действительность оказалась жестокой - мы пошли служить немцам..."
Вот к таким горестным заключениям пришел Леонид Самутин. Слушая
радио "Свобода", он воспринимал передачи как бывалый антисоветский
пропагандист, но, видимо, не предполагал, что в послевоенные годы роль
"РС-РСЕ" в западном разведывательном сообществе еще больше усилилась и
поднялась на новую, более качественную и зловещую ступень.
Еще в 1986 году тогдашний первый заместитель Председателя КГБ
СССР Ф.Д. Бобков в статье под знаменательным названием "Политическая
бдительность", опубликованной в журнале "Политическое самообразование",
предупреждал: "Структура "РС-РСЕ" включает национальные редакции, которые
ориентированы на проведение подрывной деятельности в различных районах
Советского Союза. "РС-РСЕ" является также важным центром политической
разведки против СССР. Деятельность руководства этой радиостанции направлена
на организацию различного рода подрывных акций, включая нелегальное
проникновение в страну, на сбор тенденциозной информации, на координацию
подрывной работы, проводимой против СССР". Пропагандистские концепции
"РС-РСЕ", по мнению Бобкова, отражали возросшую агрессивность международной
реакции. Лозунги "демократизации", "усовершенствования" социализма по
заданному образцу и другие идеи замаскированного антисоветизма уступали
место открытым призывам к ликвидации социалистического строя в СССР,
подстрекательством к антисоветским, антиобщественным действиям, к
совершению государственных преступлений. Достижения своих стратегических
целей реакционные круги пытались добиться, перенося центр тяжести
идеологических диверсий непосредственно на территорию нашей страны, -
предостерегал один из руководителей КГБ, прекрасно видевший ситуацию сквозь
призму проходивших через его руки документальных материалов иностранных
разведывательных служб.
История второй половины XX столетия свидетельствует, что США
всегда были застрельщиком и организатором массированных идеологических атак
на социализм. Особенно ожесточенный характер эти атаки приобрели с приходом
к власти администрации Рейгана, открыто провозгласившей идеологические
диверсии своей государственной политикой. Именно президент Рейган в своей
речи в английском парламенте 8 июня 1982 года, словно претендуя на лавры
Черчилля, который в своей знаменитой фултонской речи 1946 года по существу
объявил о начале "холодной войны", заявил о всемирном антикоммунистическом
"крестовом походе". В своем выступлении он ратовал за признание за Западом
права вмешиваться во внутренние дела Советского Союза и социалистических
стран с целью изменения существовавшего в них общественного строя.
Изложенная Рейганом программа вскоре приобрела конкретные
организационные формы. В США начали действовать ее штабы в виде специальной
"межведомственной группы" и "группы общего планирования", в которые вошли
государственный секретарь и шеф Пентагона, а также директора ЦРУ и ЮСИА.
Качественно новым этапом в подрывной деятельности против СССР стало то, что
непосредственное руководство ею, которое раньше осуществлялось спецслужбами
якобы без ведома политических инстанций, теперь официально возглавили
вашингтонские чины высшего государственного уровня. Одним из красноречивых
свидетельств этого была подписанная Рейганом секретная президентская
директива №75, которая предписывала прямое вмешательство во внутренние дела
соцстран с целью подрыва их режимов. При этом главная ставка делалась на
создание и консолидацию "внутренних оппозиционных сил", которые при
поддержке извне должны добиваться захвата власти и политической
переориентации своих стран на Запад. В директиве упоминалось о том, что в
основу конкретных действий должна быть положена "программа демократии и
публичной дипломатии", которая была оглашена Вашингтоном в феврале 1983
