— Где Катя? — закричал Дон.

Ал, не в силах произнести ни слова, указывал на ровную стену здания. Дон подбежал к нему и ударил кулаком в стену.

— Что произошло, Ал, отвечай наконец!

— Только что она стояла рядом, и вдруг раздался ее крик. Я увидел, как захлопнулось темное отверстие в стене. И все.

— Где было отверстие?

Оба обследовали стену здания. Ал, помнивший примерно, где открылось отверстие, ощупал все вокруг, но ничего примечательного не обнаружил.

Но тут послышалось уже знакомое ему шипение, что-то перед ним раздвинулось, и его втянуло внутрь. Тщетно пытался он удержаться за край стены, чуть было не потерял равновесие, и тогда неизвестная сила мягко усадила его… Зажегся приятный желтый свет. Его поднимало вверх по плавной спирали, а желтый огонь бежал впереди. Как в калейдоскопе, появлялись перед ним картины, цветные узоры, кактусы, пульты управления, фигуры из проводов… Потом импровизированный лифт остановился, и перед его глазами открылась бескрайняя равнина с холмами, озерами и нагромождениями валунов. Дальше, за ней, виднелась покрытая коричневато-черными точками стена гор, а над ней — блестящая корона ледяных вершин, глетчеров и вечных снегов. Рядом с ним, закрыв лицо руками, сидела Катя.

Ал мгновенно забыл о сказочном пейзаже, он видел только Катю. Хотел подняться — что-то мягко, но неумолимо держало его. Он наклонился, насколько мог, к Кате, положил свои руки на ее и прошептал тихонько на ухо несколько слов, чтобы успокоить. Почувствовал, как она перестала дрожать, прижалась к нему.

Вдруг прогремел голос Дона:

— Ты забываешься, Ал! Рехнулся ты, что ли? Катя, а ты что себе думаешь? Не забывайте, о чем мы договорились, — не то я поставлю на всем крест!

— Брось, не надо, Дон. Она перепугалась донельзя, только и всего.

— Для этого нет причин. Ей известно, чем мы здесь занимаемся. И в твоих утешениях она не нуждается!

— Все ясно, Дон. У меня ничего дурного в мыслях не было.

Ал снова откинулся на спинку. Они сидели рядом в пружинящих креслах без ручек, лица у них были разгоряченными. Все трое не отрывали глаз от райской картины холмов, озер и величественных гор. Их форма была поразительна по законченности. Казалось, ничто не отделяет здесь наблюдателей от самой природы. Солнце вспыхивало в гранях сверкающих горных цепей, все изумляло гармонией красок и света. Свода голубого неба можно было, казалось, коснуться рукой, но в то же время на небе видны были звезды. Тихо шелестела под дуновением ветра трава, приятный теплый воздух согревал их. Они вдыхали легкий аромат тимьяна, и он волшебным образом настраивал их на волну бесконечного пространства и бесконечного времени…

Все трое сидели, уставившись перед собой, но как бы ничего не видели, не слышали и не чувствовали. Они были отделены от всего сущего не просто стеной из странного стекла, но расстоянием в миллионы световых лет и более чем тысячелетиями развития прогресса техники.

Ал первым обрел ощущение действительности и душевное равновесие, хотя и не испытывал умиротворенности, как те, кто некогда, немыслимо давно, сидели на их месте. Повернувшись к друзьям, Ал сказал:

— Эта зеркальная стена с цветным отливом — окно.

— Больше чем окно, — заметила Катя. — Мы не только видим пространство перед собой, мы слышим его и чувствуем запах.

Дон попытался встать, но ему, как и Алу, это не удалось.

— Это не окно, скорее киноэкран или телестена. Ответьте мне лучше, как отсюда выбраться?

Разглядывая все вокруг, он вытянул руку, и из пола рядом с его креслом вырос пульт управления. Он нажал на первую попавшуюся кнопку… Катя заверещала… Спинки их импровизированных кресел медленно опустились вниз. Сейчас они лежали, уставившись вверх, и не могли подняться. Дон снова нащупал пульт… На них посыпались сверху мягкие, теплые капельки влаги, они щекотали и приятно покалывали лицо и руки. Резко, освежающе запахло тимьяном. Дон нажал на следующую кнопку… Погас свет.

— Перестань, — крикнул Ал, но поздно… Нечто податливое, но сильное коснулось его, проникло в мускулы, мяло, растягивало и растирало их кругообразными движениями, массировало лоб… Ощущение было терпимо, но двигаться он не мог… Попытался освободиться, ударить ногами, однако те же невидимые руки не отпускали, сдавливали его, растягивали, массировали… Но вот это кончилось. Ала окружали фиолетовые сумерки… Он устал… устал безумно… и отдался на волю этой усталости и раскачивавшегося под ним «кресла-дивана»…

— Ал!..

И еще раз:

— Ал!..

Он с трудом очнулся от этого неподдающегося описанию сновидения.

— Да проснись же ты, дружище! Нам необходимо выйти отсюда!

Ал повернул голову: рядом лежал Дон. Повернулся в другую сторону: рядом Катя.

— Конечно. Самое время выбираться.

«Жаль, — подумалось ему, — лучше всего было бы остаться здесь. Ничего не делать, ничего не желать… мечтать…»

— Нужно выйти на волю.

«Может быть, они нас больше не отпустят. И что искать там, на воле, когда внутри здания так приятно? Но у нас есть задача…»

— Дон! Должна быть кнопка и на такой случай. Только, прошу тебя, не включай снова массаж.

Наверняка есть клавиши для подачи пищи, для включения музыки, телефонной связи.

— А в нижнем ряду шкалы ты ни одной кнопки не нащупал?

Спору нет, самое прекрасное здесь — глубокий, но насыщенный дивными сновидениями, снимающий усталость сон. Ал почти смежил веки, но смог еще увидеть, как Дон снова потянулся к пульту управления…

Снова зажегся желтый свет и побежал вперед. Ала осторожно скатывало вниз. Раздвинулся светлый прямоугольник, и его ослепил свет дня…

Ал снова стоял перед зданием. Рядом с ним прислонилась к стене Катя. За спиной раздалось знакомое шипение… Пошатываясь, к ним вышел Дон.

Дома — белые, похожие на падающие капли, — тихо дремали на солнышке, окруженные лужайками. Трава колебалась на ветру, срывавшем с кустов лепестки цветов. Легкие, почти невесомые, они кружились, опускаясь.

— Теперь что? — спросил Ал.

— Что, что! — передразнил его Дон. — Пойдем дальше. А то как же?

— И куда пойдем?

— В центр, конечно. Мы здесь не для развлечений! Ал спокойно проговорил:

— Мы неожиданно попали в здание и неожиданно вышли из него. Я предполагаю, что жители этого города жили в таких зданиях, а в просторных залах, расположенных за стеной фасада, кажущейся снаружи непрозрачной, они сидели в креслах-диванах, спали, ели и пили, позволяли делать себе массаж, а в перерывах смотрели картины на телестене. Готов спорить, что больше всего они любили вид на холмистую равнину и на горы, но, очевидно, время от времени смотрели и что-то другое. Допускаю, что при помощи пульта управления можно было включать спектакли, кинофильмы и другие зрелища. В театре и кино они встречались с людьми или другими разумными существами, не знаю, как они их называли. Нам стоит повнимательнее ознакомиться с этой аппаратурой. Не исключено, что мы сильно приблизимся к решению нашей задачи.

Дон направился в сторону центра города. Не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Хочешь еще раз освежиться под дождичком? Или чтобы повторили массажик? Или хочется снова поспать? — Он со злостью сорвал пригоршню цветов с невысокого куста. — Хочешь, чтобы Джек опередил нас?

Катя стояла в нерешительности, беспомощно глядя на Ала. Он понял этот взгляд.

— Пошли! — сказал он, желая избежать ссоры.

Они блуждали между строениями, благоразумно стараясь не приближаться к ним вплотную. Все здания имели одинаковую форму: капли, заостренной кверху, все были сооружены из белого или цвета слоновой кости материала. По-прежнему к ним были обращены выпуклые, блестящие, как перламутр, фасады, в которых отражалось размытое очертание солнца. Лишь изредка они наталкивались на серые здания-кубы. Ал с удовольствием осмотрел бы их.

Заметив, что Катя быстро утомилась, он предложил Дону передохнуть.