В раздевалке он снял пальто и шляпу и повесил их в металлический шкафчик, потом натянул на себя рабочий халат темно-зеленого цвета с металлической круглой бляхой на груди. Затем прошел по нескольким коридорам, мимо еще нескольких охранников и миновал темно-зеленые двери. Дальше он прошел через хорошо оборудованную лабораторию и наконец добрался до большого помещения, которое по своим размерам напоминало авиационный ангар. Каин и Потер были уже там, они водили карандашами по чертежу, разложенному на скамейке, обсуждая что-то в устройстве, стоящем в центре зала.

Блестящий металлический объект, стоящий в центре зала, напоминал нечто среднее между автомобильным двигателем и длинноствольной зениткой. Но его вид не мог никого обмануть. Любой грамотный специалист-баллистик после краткого изучения мог понять назначение этого устройства. Ряд маленьких ракет, стоящих у основания устройства, выдавал его предназначение с головой: снаряды без гильз.

Предметом обсуждения Каина и Потера была опытная модель автоматической зенитки, очень эффективной за счет использования в ней новой жидкой взрывчатки. Эту взрывчатку можно было быстро закачать в ракету, ее можно было пропускать через форсунку, а ракета была снабжена электрическим детонатором. По проекту эта установка могла выпускать шестьсот ракет в минуту на высоту около семидесяти тысяч футов. Но вот на испытаниях это не подтвердилось: установка нагревалась и траектория запуска становилась нестабильной.

Теперь они искали новые способы, при помощи которых можно было бы обойти эту трудность. Идея была прекрасной, но на практике в устройстве не срабатывало огромное количество мелочей, больше чем блох у бродячей собаки. Если недели или месяцы проб и ошибок, споров и поисков приведут к решению этой проблемы, то страна получит устройство, способное разорвать небо пополам.

Сейчас они находились в такой стадии, когда, кусая ногти, мучительно думали над единственной проблемой: как снизить нагрев установки, не снижая при этом темпа стрельбы. Это было не так уж невозможно, как могло показаться с первого взгляда; при последнем решении они пришли к многоствольной установке, стреляющей сериями. Но для окончательных испытаний установка была еще не готова.

Каин прекратил ворчать на Потера и повернулся к Брансону.

— Ну вот еще один непризнанный гений, — сказал он. — Да будет тебе известно: мы пришли к решению проблемы.

— И какое же это решение? — спросил Брансон.

— Или же направляющие, или же корпуса ракет надо делать из сплава, создающего минимальное трение, — улыбнулся Каин. — Как специалисту в области сплавов теперь тебе и карты в руки. Так что давай дерзай!

— Очень хорошо. Сделаю, если, конечно, смогу.

— Но нам надо будет обскакать Хиндельмана, — заметил Потер. — Если они смогут стабилизировать полет этих штук путем, каким собираются, то нашу игрушку можно будет просто выбросить, — он махнул рукой в сторону установки. — Ракеты будут управляемыми, и тогда нам нужно будет создать простую стартовую установку.

— Я не специалист во взрывчатых веществах, но не понимаю, чем этот способ лучше нашего, — заметил Каин, — Но и это надо попробовать, — Он четыре раза обошел вокруг установки. — Эта штука — жертва собственной эффективности. Нам надо найти какой-то способ, чтобы отрезать все пакости и в то же время не затронуть удовольствие. И что бы мне в свое время не заняться литературой, тогда бы у меня была сейчас такая легкая жизнь.

— Установка должна быть многоствольной, — сказал Потер.

— Это значит признать поражение. А я не хочу признавать поражения. Да и ты, думаю, тоже. Нет, сдаваться нельзя. Я строил эту штуку. Это — моя жизнь. Это — моя любовь. И пусть идут к чертям все критики. — Он заметил сочувствие в глазах Брансона. — Вот ты бы выбросил предмет своей любви только из-за того, что он приносит тебе много хлопот?

Когда Каин увидел, что Брансон при этих словах побледнел и, не отвечая, отошел в сторону, он озадаченно замолчал, потом удивленно повернулся к Портеру:

— Я что-нибудь не так сказал? Черт побери, я так и не понял, то ли он хочет броситься на меня, то ли выброситься в окно. Я никогда его таким не видел. Я что, что-нибудь не так сказал?

Потер уставился на дверь, через которую вышел Брансон, и заметил:

— Ты, наверное, наступил на его любимую мозоль.

— Какую мозоль? Я только сказал…

— Я слышал, что ты сказал. Я слышал тебя прекрасно. Очевидно, это для него что-то значит, что-то очень важное, что его очень трогает. Может, у него дома неприятности. Может, они поругались с женой и в запарке он пожелал ей смерти?

— Он никогда такого не сделает. Я его очень хорошо знаю. Он не такой, чтобы поддаться эмоциям, даже дома.

— Может, его жена? Некоторые женщины могут впасть в истерику из-за любого пустяка. Может, жена довела его до того, что ему свет не мил?

— Не думаю. Он в таком случае просто умолкнет и не будет подливать масла в огонь. В последний раз на курорте он просто собрал чемоданы и уехал.

— Да я так же считал, — согласился Потер, — но мы можем и ошибаться. Никогда нельзя сказать, что можно ожидать от человека в критической ситуации. Любой удар может вызвать совершенно неожиданную реакцию. Здоровенный сильный мужчина начинает как страус зарывать голову в песок, в то время как хилый мужичонка совершает героические подвиги.

— Да бог с ним, — сказал нетерпеливо Каин, — пусть он сам решает свои собственные проблемы, а нам хоть бы наполовину сократить свои.

И, вернувшись к чертежам, они снова принялись обсуждать устройство.

Брансон вышел с работы в пять, попрощался кивками с охранниками и направился домой. День был очень неудачным, самым неудачным из тех, что он мог вспомнить. Все получалось не так, как хотелось. Казалось, что весь день он провел, оглядываясь в страхе через плечо, отгоняя тревогу перед будущим, и пытался сосредоточиться на своей работе — подобно любому научному работнику. А как человек может решать научные задачи, если в его голове постоянно крутятся мысли об электрическом стуле? Теперь он страдал все двадцать четыре часа кряду от нервного напряжения только из-за того, что подслушал болтовню двух водителей грузовиков о каком-то старом преступлении, где-то в районе Бельстона. Дерево, о котором они говорили, необязательно было тем деревом, а кости под тем деревом необязательно были костями его жертвы. Вполне возможно, что на свет вышел совсем не его старый грех, а чей-то другой, и сейчас полным ходом идет травля не его, а кого-то совсем другого.

Очень жаль, думал он, что у него не хватило находчивости вмешаться в разговор водителей и выпытать у них кое-какие детали, чтобы быть полностью уверенным. А может, это было, наоборот, очень мудрым решением? Да, наверное, если бы то, что они рассказывали, вызвало в нем ужас, тогда впоследствии он мог бы этим вызвать подозрение. В таком положении, как его, лучше не привлекать к себе внимания.

«А вам-то что до всего этого, мистер?»

Как тут ответишь на такой вопрос? Что тут можно сказать? Только что-нибудь глупое или совсем неподходящее, и это тоже может вызвать еще большие подозрения.

«Да просто я там раньше жил поблизости».

«Около Бельстона? Вы не помните, как в этих местах пропала женщина? А может, вы можете назвать нам кого-нибудь, кто такое событие помнит? А может быть, вы сами знаете что-нибудь?»

Если эти двое опять будут там в буфете, что сделать лучше: не обратить на них внимания или, наоборот, подсесть к ним и попробовать навести их на разговор об этом и выяснить подробности? Он не мог этого решить. Если бы он умел пить спиртное в больших дозах, то можно было бы подсесть к парням и навести их на разговор на эту тему за пивом, купить несколько бутылок и пить с ними вместе. Но он редко пил спиртное, да еще в таком обществе, и боялся, что у него не хватит способностей сделать все это естественно, не возбуждая подозрения.