А в Думе и Совете Федерации депутаты требуют ужесточения цензуры, и вообще, на телеканалах, и в области художественной литературы, искусства. Ревнители нравственности утверждают ее необходимость, чтобы сохранить культуру, воспрепятствовать ее разрушению.
Сравнительно недавно был сделан телефильм А. Шипулина, талантливого режиссера-документалиста, бывшего выпускника отделения русской филологии Тартуского университета. Фильм называется «Жила-была цензура». Он состоит из 4 частей: 1)Архипелаг «Главлит», 2) Сладкий кнут, горький пряник, 3) Партия не наш рулевой, 4) Вперед в прошлое. Фильм демонстрировался по телевиденью, в частности по каналу «Культура» 13–16 апреля 2004 г. Он весьма интересен, богат фактическим материалом о прошлом советской цензуры кино в долгие годы ее существования. Показываются отрывки из фильмов, и запрещенных (например, «Интервенция»), и поощряемых. Выступают деятели, исследователи, артисты кино с воспоминаниями, рассказами. Фильм — ценный зримый документ по истории советской цензурной политики в области кино. Он вполне достоин внимания. О нем хотелось бы сказать несколько слов. Прежде всего о названии — «Жила-была цензура». Глаголы поставлены в прошедшем времени, что совсем не соответствует действительности. и точке зрения автора. Цензура не только жила, но и живет и, судя по многим признакам, собирается еще долго жить.
В четвертой части телефильма выступают, в основном, сторонники восстановления цензуры. Они, отнюдь не мракобесы, защищают ее необходимость в современных условиях с оговорками, оправданиями своей позиции, уверяют, что без цензуры никак не обойтись, что отсутствие ее привело к «беспределу», который мы сейчас наблюдаем. Цензура оказывается важной частью «порядка», о наведении которого ныне мечтают столь многие. Четвертую часть фильма Шипулина можно воспринимать как относительную солидарность режиссера с мнениями представленных в ней персонажей (ничего не поделаешь: всё же цензура нужна). Думается, дело обстоит иначе. Вспомним название этой части, весьма многозначительное: «Вперед в прошлое». Отражение «веяний времени». А попутно каждый волен по-своему ее толковать: и как «цензурное прикрытие», и как авторскую объективность («и такие мнения ныне бывают»), и как понимание режиссером тех тенденций, которые все более усиливаются в современной России. Думается, речь идет именно о последнем.
В одном из номеров «Литературной газеты» (в том, где помещена статья Жуховицкого), в рубрике «Пресс-центр», С. Маркедонов, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа в статье «Если в газетах пишут…» приходит к следующему выводу, поставив все точки над i. Он утверждает, что в России издавна формировалась вера в правоту печатного слова. Пресса накопила за века мощный резерв недовольства государственной властью, которое сдерживалось цензурой. Практически на всем протяжении своего существования русская печать не знала бесцензурных времен. Короткие периоды отмены цензуры дела не меняли. Тем не менее правительство, пусть со скрипом, шло по пути к демократическим ценностям, прежде всего в отношениях со средствами массовой информации. У журналистов же появилось мнение о своей мессианской роли, преувеличение значения своей деятельности. Пресса шла по прежнему пути, пути конфронтации. Таков исторический экскурс.
А затем делается переход к современной печати. Маркедонов определяет ее специфические, с его точки зрения, черты: стремление к сенсационности, разоблачению, морализаторство, всезнайство, нацеленность на негатив, провоцирование (всё выделяется жирным шрифтом, а потом дается краткое раскрытие каждого понятия — ПР.). Особенно любопытно объясняется автором понятие «Нацеленность на негатив»: «спору нет…», в стране существует коррупция, криминальные авторитеты, всякие безобразия; «Но неужели же в России все вдруг в одночасье разучились работать, генерировать талантливые идеи?». Первые полосы газет, по Маркедонову, пестрят известиями о различных катастрофах, «а то и про второе издание тоталитаризма»; печать стремится всё контролировать, а кто будет контролировать ее саму? Там, где нет «одержек» (сдерживания — ПР) и противовесов — начинается диктатура (прессы — ПР). Чем же такая крайне субъективная и неквалифицированная диктатура слова «лучше, чем политическая и экономическая диктатура?» (правительственная и квалифицированная?! — ПР). Одним словом: во всем виновата печать.
В подобном же духе высказался кинорежиссер Андрон Михалков- Кончаловский, хотя приведенное высказывание вроде бы не согласуется с его обликом (см. «Неделя плюс», 4 октября 2002 г.): органы принуждения — тормоза, без которых не может ехать даже самый скоростной автомобиль. Если тормоза отказали, двигаться придется крайне осторожно. По словам Столыпина, реформы в России можно проводить только при ужесточении режима. Нужна дубина. У русских людей абсолютистское сознание. Путин должен сказать: в России не может быть демократии.
Кончаловский, наверняка, полагает, что дубина его не коснется. А если коснется других — не страшно. Он с симпатией упоминает «одного умного человека», Ниязова (Туркменбаши), установившего в своей стране абсолютную диктатуру. Необходимость строгой цензуры несомненно вытекает из таких размышлений, но не думаю, что Путину понравилось бы сопоставление с Ниязовым.
Знаменательно, что цензуру одобряет и значительная часть населения. Радио «Свобода» 1 марта 2002 г., в обзоре российских газет, сообщало об опросах по поводу необходимости цензуры, которые оно проводило. Большинство опрошенных одобряло цензуру, «если это в интересах государства». Подобные же результаты получались и при более поздних опросах. Конечно, и российская печать далека от совершенства (вежливо выражаясь). Недоверие к ней не лишено оснований. Но и читатели хороши. Согласно опросам, более двух третей считают необходимым воссоздание цензуры. Центральным изданиям доверяют только 8 % россиян. В другом случае (опрошено 1.5 тыс. человек, старше 18 лет) за необходимость цензуры высказался 41 % (обязательна нужна), скорее необходима — 35 %, скорее не нужна — 13 %, совсем не нужна — 6 %. Проводившие опрос отмечали, что ответы не касались политических свобод; речь шла об излишке на телевиденье секса, насилия и пр. И все же проблема политических свобод не слишком волновала опрошенных. Характерно, что о центральном телевиденье они отзывались, как правило, одобрительно.
Канадские ученые, согласно программы, разработанной одним из Нобелевских лауреатов, по данным 2001 г. составили список стран по состоянию экономической свободы. На первом месте оказался Гонконг, затем — Сингапур, в числе первых — США, Англия. Россия заняла 112-е место из 123 стран (все же выше на 4 места, чем в предыдущем году).
Примерно такое же место занимала Россия по свободе слова. 3 мая 2004 г. отмечался международный день Свободы прессы. Американская организация «Freedom House» в связи с этой датой опубликовала список государств по отсутствию цензурных притеснений. Россия в нем стоит на 148 месте из 193 стран. Генеральный секретарь Союза журналистов России Игорь Яковенко выразил согласие с такой оценкой. Выступая на радио «Эхо Москвы», он говорил о России как стране с несвободной печатью; телевиденье в ней полностью контролируется, на нем фактически восстановлена советская модель: все каналы — государственные, в разной степени подцензурные. В печати, по его мнению, свободы больше, но и больше самоцензуры; на примере НТВ, ТВС, Гусинского, Ходорковского всем объяснили, «что бывает, когда даешь волю словам и мыслям»; ныне мы в другом положении, в другой стране, чем 10 лет назад; виновата не столько даже власть, сколько гражданское общество; власть во всем мире пытается ограничить свободу слова, но в цивилизованных странах общество не дает сделать это; в России же нет особого сопротивления действиям власти.
Несколько по-иному распределила места организация «Репортеры без границ». Она напечатала список «хищников», которые особенно охотятся на СМИ. В нем числятся Путин, Кучма, Лукашенко, другие правители стран бывшего СССР. В газете «Нью Йорк Таймс» высказывалось мнение, что российское телевиденье работает на одного зрителя — Путина, действует целиком по указке Кремля. В рейтинге «Свобода прессы» Россия поставлена на 121 место из 139. На последних стоят Северная Корея и Китай. Первая пятерка — Финляндия, Исландия, Норвегия, Нидерланды, Канада. США помещены на 17 место. Не блестяще, но никакого сравнения с Россией.
