Иностранные журналистки обнаружили дом, где Бабицкого держали в заключении, у чеченцев, связанных с российскими спецслужбами. Всё было весьма легко проверить. Тем не менее обвинения, предъявляемые Бабицкому, поддерживала Генеральная прокуратура. Они становились всё серьезнее. Всё более разрастался международный скандал. И только высказанное мнение Путина («по-моему, не стоит держать под арестом»), не приказ, распоряжение, а только мнение привело к освобождению Бабицкого, сперва условного, под расписку о невыезде, с обязательством явиться по первому требованию, с продолжением расследования. Генеральная прокуратура сразу же «забыла» о прежних обвинениях. Суд всё не начинался. Потом дело было «спущено на тормозах». Бабицкого так и не оправдали, но ни к чему не приговорили. Он был выпущен в Чехию. Ныне живет в Праге и выступает по радио «Свобода», на самые различные темы, в частности о положении на Кавказе. 30 апреля 2004 г. в Брюсселе (ранее в Москве, а 31-го в Праге на радио «Свобода») состоялась презентация книги Олега Панфилова, директора ЦЭЖ (центра экстермальной журналистики при Союзе журналистов России) «История Андрея Бабицкого» (около 380 стр.), с огромным количеством документального материала, со специальной главой о роли Кремля в его истории.
«Высказанного мнения» Путина о деле Бабицкого, как оказалось, добиться было не так-то просто. Трегубова в своей книге, в разделе «Спасти рядового Бабицкого», рассказывает о происходившем, о роли журнальной общественности: было ощущение, что если журналисты не будут ежедневно, ежечасно о нем кричать, его просто тихо убьют. Журналисты пытались надавить на руководство страны. «Хартия Московских журналистов» зазвала к себе А. Волошина и потребовала передать Путину открытое письмо в защиту Бабицкого, подписанное более 50-ю ведущими русскими и зарубежными журналистами: «Ответственность за жизнь Андрея Бабицкого целиком и полностью лежит на тех, кто передал его в руки неизвестных людей в масках, тех, кто принял и санкционировал это решение, и лично на и.о. президента Владимире Путине. У нас есть все основания считать, что российская власть отказалась не только от принципа свободы слова, но и от элементарного соблюдения законности. Такая власть называется тоталитарной». Этими словами заканчивалось письмо, которое Волошин унес в Кремль. Ночью, в половине двенадцатого, у Маши Слоним, где собиралась «Хартия», зазвонил телефон. Наталия Геворкян (о ней мы упоминали выше — ПР), которая как раз брала у Путина интервью, попросила позвонить на радио «Свобода» и сказать, что Бабицкий жив. Наталия сама «нажимала» на Путина, и тот ей сообщил новость о Бабицком. По сути это было и свидетельство, что Путин к истории Бабицкого имел непосредственное отношение. Сама Геворкян позднее говорила: Путин «отвечал мне о Бабицком с такой откровенной ненавистью, что мне становилось просто страшно за жизнь Андрея». К сожалению, акция писателей в защиту Бабицкого, по словам Трегубовой, «стала вообще последней совместной акцией российских журналистов в защиту чьих-либо (и в первую очередь — своих собственных) прав» (Тр.с.251-56). И все это произошло, когда Путин только начинал свой первый президентский срок. Позднее он действовал гораздо более «круто». «Хартия» распалась. Еще только раз собралась она, далеко не в полном составе, весной 2003 г., на поминки убитого «всеми нами любимого Сергея Юшенкова» (Тр.с.382).
С меньшим шумом, более кратковременно, но с аналогичными приемами провели «задержание» известной журналистки, корреспондента «Новой газеты» Анны Политковской (позднее она — одна из немногих, пыталась во время событий с Норд Остом вести переговоры с террористами, спасти заложников; получила премию Международной организации журналистов. А еще позднее её убили). Политковская официально прибыла в Чечню от своей газеты, представилась военному начальству, ее водили по расположению части, что-то показывали, объясняли. Потом арестовали, посадили в одну из ям для заложников. Над нею издевались, грозили расстрелом, инсценировали его. Все же освободили, решив, что достаточно «попугали» и в дальнейшем она будет молчать. Надежды не оправдались: Политковская, вернувшись в Москву, сразу же рассказала в «Новой газете» обо всем, что с нею произошло.
В конце ноября 1999 г. состоялся Стамбульский саммит ОБСЕ, последняя поездка Ельцина в качестве президента. Из-за позиции России по Чечне, весьма агрессивной, он был на грани срыва. Ельцин заявлял: западные страны «НЕ ИМЕЮТ ПРАВА упрекать Россию Чечней». Такой основной тезис планируемого им выступления. Оно означало полный разрыв с Западом. Главе президентской администрации Волошину удалось смягчить текст выступления и на саммите советской стороне все же удалось добиться от европейских стран, чтобы в Хартию европейской дипломатии не вписали пункт, что нарушение прав человека «не является внутренним делом государства» (Тр.с.209, 221-2). А через 40 дней, 31 декабря 1999 г., Ельцин заявил oб отставке и порекомендовал на место своего преемника Путина.
В декабре 1999 г. прошли думские выборы. Победило «Единство» — партия без четкой программы, созданная «под Путина». Существенную роль в победе сыграли средства массовой информации, телевиденье, в частности кремлевский пиарщик Г. Павловский, который еще до закрытия избирательных участков разнес по всей стране вести о победе «Единства» и тем, вероятно, повлиял на результаты голосования в последние часы. А «главным режиссером кремлевской победы», финансировавшим избирательную кампанию партии Путина, был Березовский. Он привел к власти Путина и тем самым способствовал запуску механизма уничтожения свобод, в частности СМИ, а потом, поругавшись с Путиным, стал фактически единственным гарантом сохранения независимых от государства СМИ. Он владел 49 % акций ОРТ. Телеканал НТВ финансировался Гусинским (Тр.с. 211, 216,231, 237). Победа «Единства» на выборах явилась знаком того, что весной 2000 г. Путин станет президентом. Что и произошло.
У некоторых возникали опасения, связанные с прошлым Путина (служба в ГБ), но их старались рассеять. Трегубова рассказывает о разговоре с С. Б. Ивановым, будущим министром обороны, ранее разведчиком, коллегой Путина. На опасения, что тот «закрутит гайки», в частности ликвидирует свободные СМИ, Иванов ответил: «Ну что вы! Ложные страхи! Вы поймите: мы с Владимиром Владимировичем оба проработали в советское время за границей. Мы уже тогда видели, что где-то есть другая, цивилизованная жизнь! И поэтому мы оба — цивилизованные люди. Так что всё это ерунда, когда про нас говорят, что мы введем какие-то силовые меры и уничтожим оппозицию» (Тр.с.219). PS. Какое-то время Иванов казался чуть ли не самым вероятным кандидатом на пост президента, если выборы 08 г. состоятся — ПР.
Время шло. Путин уже давно стал президентом. Провозглашались победы. И всё же проблема Чечни продолжала оставаться одной из наиболее болезненных для властей. Она определяла и события «Норд Оста». 23 октября 2002 г. группа вооруженных чеченцев, совсем молодых (некоторые — несовершеннолетние), захватила заложников, зрителей московского театра «Норд Ост». Театр, основанный незадолго до происшедших событий, 19 0ктября 2001 г., пользовался большим успехом. Свободных мест, обычно, не оставалось. Зал был полон. Три дня зрители и артисты находились в плену террористов. Освобождены они 26 октября, с использованием властями газа. Террористы грозили взорвать здание, себя и заложников, если их требования не будут удовлетворены. Эти требования — прекратить вооруженные действия в Чечне, вывести оттуда российские войска — были заведомо невыполнимы. Но террористы, вероятно, надеялись на какие-то переговоры, возможность компромисса, а главное — хотели оживить несколько остывшее внимание и в России, и в мире к чеченским событиям; такая цель оправдывала, по их мнению, гибель и заложников, и их самих. Но наступившего финала они вряд ли хотели.
Освобождение заложников стоило дорого. Все террористы убиты, но погибло и очень большое количество захваченных ими зрителей. Принявшие решение о применении газа утверждали, что оно было неизбежно, иначе погибли бы все. Путин сообщал (для заграницы), что газ совершенно безвреден для жизни — явная ложь. До сих пор неизвестно, какой газ применялся. Знакомый автора одной из статей о Норд Осте, генерал МВД, уверял, что газ изготовлен из 12 компонентов. Пуская его, учитывали всё. «И получилось всё так здорово <…> как не ожидали. Только потом медики и МЧС (спасатели) плохо сработали, а спецслужбы задачу выполнили».
