После «Правды», с осуждением новорапповских тенденций, проповедуемых Беликом, «сводящим партийность к членству в партии», выступили «Культура и жизнь», другие газеты. Но Белика не уволили с работы, не исключили из партии, хотя везде «прорабатывали». Всё же он был не враг (Гром443-6).
А тут еще подоспел сталинский юбилей. 21 декабря 49 г. Сталину исполнилось 70 лет. Непонятно было, как отмечать эту дату, чего хочет Сталин. Вероятно, не совсем понимали это и в «верхах». Поэтому «на места» инструкции долго не поступали. Ходили даже слухи, что, по своей скромности, Сталин не хочет пышного празднования юбилея и особых торжеств по этому поводу не будет. Потом все прояснилось, и как плотину прорвало. На самом деле юбилей готовился давно. В 49 г., по сценарию П. Павленко и М. Чиаурели, режиссером М. Чиаурели сделан «по специальному заказу» фильм «Падение Берлина». Сталин контролировал его постановку на всех этапах, от утверждения сценария, подбора актеров (Сталина играл М. Геловани, неоднократно выступавший в этой роли), композитора (Д. Шостаковича) до вмешательства в постановку отдельных сцен. К съемкам привлечены лучшие актеры. Огромные затраты. Даже видавшие виды чиновники поразились помпезности постановки, неумеренным восхвалениям, безудержной лести в адрес Сталина. Фильм заканчивается апофеозом: в Берлине идут ожесточенные бои за рейхстаг. Фашисты отчаянно сопротивляется. Над рейхстагом водружен советский флаг (о флаге над рейхстагом тоже существует миф: кто его водрузил, когда, сколько — дело довольно темное). Бой мгновенно прекращается. Все пляшут, ликуют (явно актеры-профессионалы). Здесь же узники фашистских лагерей. И офицеры-немцы, склоняющие свои флаги, капитулирующие. Все смотрят на небо, кого-то ждут. Появляется большой белый самолет, в сопровождении двух истребителей… Приземляется. Из него выходит Сталин, в белом костюме, со звездой Героя Советского Союза. Как ангел с небес. Восторженная встреча. Сталин здоровается за руку с командирами. Обращается с речью к собравшихся, призывает не забывать о жертвах. Море портретов Сталина. Все его восторженно приветствуют. Женщины смотрят на него с обожанием. Здесь же неожиданно встречаются главный герой, Алеша, только что штурмовавший рейхстаг, и его любимая, Наташа. Наташа просит у Сталина поцеловать ее. Они целуются. Все ликуют. Скандируют в исступлении имя Сталина. Трудно даже представить, что эту подхалимскую слащавую чепуху о самом себе, своего рода обожествляющий миф санкционировал сам Сталин. Но так оно вроде бы было. Знаменательно, что эту стряпню периода пика культа личности демонстрировали весной 2005 г. по телевизору, сопровождая другим фильмом «Кодовое название операции ''Южный гром''». Возможно, чтобы не упрекнули за демонстрацию первого фильма.
На самом деле происходило другое. В Берлине Сталин появился далеко не сразу, на встрече руководителей стран-победителей в Потсдаме. При этом охрана состояла из нескольких цепей, стоящих плечом к плечу и спиной к спине солдат войск КГБ.
Принято решение соорудить огромную статую Сталина на Волго-Донском канале. На нее нужно 33 тонны меди. Решение о статуе подписал сам Сталин. Торжественное заседание в Большом театре. Сталин присутствует на нем, с недовольной миной (дескать, зачем такая шумиха?) При этом демонстрируемом недовольстве он просматривает все произведения о себе. Юбилею целиком посвящен 12-й номер «Нового мира». Там пьеса Вс. Вишневского «Незабываемый 1919» — наиболее панегирическая и самая слабая из его пьес, вообще-то не блестящих. На одном из экземпляров сохранились сталинские пометы карандашом. По пьесе Сталин — верный ученик Ленина, по правке — чуть ли не учитель, одобряющий ленинские высказывания. Премьера пьесы состоялась 21 декабря 49 г. (в день рождения) в Малом театре. 20 декабря статья Чиаурели в «Правде» — «Лучший друг советского искусства». Фильм «Клятва» Чиаурели и Павленко, тоже с поправками Сталина (по словам режиссера, он велел изъять «камерные» эпизоды; вероятно, хотел, чтобы был только вождь). В начале 42 г. писатель Н. Погодин сочинил пьесу «Кремлевские куранты», поставленную во время войны в МХАТе. К юбилею Сталина режиссер Юткевич решил сделать по ней фильм, приступил к съемкам в 47 году. Сталин выразил сомнение в полезности такой экранизации. Последовал разгром отснятой части, «Свет над Россией». Сделан новый вариант, где Сталин наравне с Лениным, а не его ученик. Но и этот вариант не понравился. Видимо, наравне уже не удовлетворяет, а само сопоставление «Ленин — Сталин» вызывает раздражение. Нужен только Сталин. Масса тяжелых, вымученных произведений, написанных к юбилею. И все под флагом русского, русскости, русского народа. Множество сообщений о том, как советские люди отмечают юбилей вождя. 15040 подарков, 800 000 рапортов, писем, адресов. Всё широко освещается в печати. Множество восторженных статей, полных неумеренного славословия (Гром412-24).
Несколько вариантов анекдота о Сталине и Пушкине (Сталине и Ленине): третее место на конкурсе получила работа «Сталин читает Пушкина», первое — «Пушкин читает Сталина».
А Главлит между тем продолжал свирепствовать, решительно отвергая всякие попытки нарушить свой монополию. Так 20 июня 50 г. министр связи Н. Псурцев обратился к Молотову (заместителю председателя Совета Министров), предлагая изменить порядок контроля за литературой, поступающей из-за границы. Псурцев мотивировал это тем, что централизация такого контроля (только при московском почтамте) приводит к значительному замедлению доставки периодической печати, которая иногда вообще теряет свою ценность. Псурцев предлагал открыть отделения Главлита и в других крупных городах (Ленинграде, Киеве, Вильнюсе, Таллинне, Риге, Одессе), чтобы ускорить и упростить контроль. Молотов распорядился «спросить Главлит», но тот решительно отверг предложение Псурцова, утверждая, что наиболее квалифицированный и строгий контроль может быть обеспечен именно при централизованной проверке в Москве (Бох523, 630). Так и оставалось до ликвидации Главлита в октябре 91 г.
Стремление изъять «уязвимые» материалы, централизовать их хранение в наиболее удобных подконтрольных учреждениях заметно и в других цензурных распоряжениях последних годов правления Сталина. В ноябре 50 г. секретный приказ Уполномоченного Совета Министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати, начальника Главлита К. Омельченко местным органам Главлита: изъять из неэкспонированных фондов музеев экспонаты с изображением врагов народа и передать их в соответствующие архивные управления. Большей частью речь идет о групповых фотографиях участников съездов, митингов, торжеств, где среди других имеются и изображения «врагов народа»; материалы эти посетителям музеев не показываются, «тем не менее хранение их в фондах музеев является недопустимым» (Бох523).
В этом же духе издан секретный циркуляр Главного Архивного Управления МВД о порядке опубликования в открытой печати сведений о структуре, деятельности, содержании государственных архивов, направленный 21 июня 52 г. начальникам архивных управлений. В нем предлагалось соблюдать особую осторожность при подобных публикациях. Состав архивов по сути дела засекречивался, хотя и не безусловно. Напоминалось, что издание путеводителей по архивам прекращено по указанию министра внутренних дел СССР (Бох533). Путеводители в течение долгого времени действительно не издавались или составлялись в таком виде, что не давали представления о содержании архивов, превращая их в значительной степени в «вещь в себе». Да и вообще допуск к архивным материалам сопровождался всяческими препятствиями (кстати, как и допуск к старым газетам советского периода).
В 53 г. Сталин, как бы подводя итоги перед смертью, спровоцировал дело «врачей-убийц». Он вообще не доверял врачам, особенно врачам — евреям. Травля их началась вскоре после войны. По анонимным письмам-доносам устраивались бесконечные проверки. Врачи увольнялись с работы, иногда арестовывались. В 50-м году приняты два постановления ЦК с требованием ужесточить чистки евреев в медицинских учреждениях.
