Еще в начале 1820-е гг. начинается подготовка нового цензурного устава. Для реакционеров министерства просвещения устав 1804 г. представляется слишком либеральным. Для подготовки нового устава в июне 1820 г. создается особый комитет. В него вошли Рунич, Магницкий, кн. Мещерский, Фус. В мае 1823 г. Магницкий подает проект устава. С претензией на теоретическое и историческое обоснование. В начале проекта — мнение о цензуре вообще и о том, какая она в России. Далее идет сам проект устава и секретная инструкция для цензоров. В теоретическом вступлении обосновывается необходимость цензуры в России, нового цензурного устава, с напоминанием о пагубных событиях в Европе, о французской революции и германской философии. Говорится о том, что дух времени во многих странах Европы стремится к разрушению государственного порядка. Этот дух восстал учениями материализма на Бога. Во Франции разрушены алтари Христа, ниспровергнуты законные власти. Ныне, когда внешние волнения утихли, системы неверия, со всей хитростью духа злобы, действуют под новой личиной. В Германии, в частности, под именем чистого разума, системы наук философских. Ни одно христианское правительство не может оставаться в бездействии, не противодействовать злу. Цензурные установления — одна из важнейших мер, противопоставленных этой заразе. По этой причине и издается новый устав.
Далее давалась краткая история цензуры в Европе и в России (начиная с указа Екатерины 1783 г. о вольных типографиях). Разъяснялась суть новой цензурной реформы: разграничение функций цензуры при министерстве просвещения и цензурного комитета при министерстве полиции. Последней, по словам автора, принадлежит лишь надзор, а первой — разрешение-запрет. В обеих столицах, а также в Риге и Вильно учреждаются цензурные комитеты, независимые от университетов (185). Перечисляется их состав, включающий цензоров-чиновников и представителей духовенства. Рассказывается о том, что цензоры отбираются министром просвещения из людей значительных, по званию и личной доверенности. Они не могут быть совместителями, должны посвятить себя целиком цензурному делу. Особым образом контролируются медицинские книги: они проходят сначала через цензуру общую, а потом их просматривают специалисты. Запрет книг осуществляется лишь общим решением цензурного комитета; где указываются параграфы устава, нарушение которых привело к запрещению. Выписка из решения выдается сочинителям запрещенных произведений (чтоб оградить их от произвола, а цензуру от упреков). Недовольные решением сочинители могут жаловаться министру просвещения, а тот поручает разобраться в жалобе одному из членов Учебного комитета. Запрещенное сочинение остается в делах цензурного комитета. Затем в проекте давался перечень того, что подлежит запрещению: на первом месте и особенно подробно (ряд параграфов) всё, что касается веры; далее идет монархический принцип (как данный от Бога), все сочинения по нравственной философии, отделяющие нравственность от веры, сочинения по естественному праву, основанные на ложных понятиях о первобытном состоянии человека, уподобление его животным, сочинения, нарушающие уважение к установленным Богом и властям в России и союзных государствах (186).
При обсуждении проекта было внесено ряд дополнительных предложений, усиливающих строгости цензуры: запретить сатиры, оскорбительные сочинения, разрешить печатать политические статьи лишь в двух-трех изданиях, да и в них публиковать такие статьи только с дозволения министерства. Митрополит Филарет заявил, что включение в цензурные комитеты духовных лиц излишне, так как все их члены должны быть просвещенными христианами и разбираться в духовных проблемах (187).
Все же проект Магницкого не был утвержден. Его не отклонили, а задержали: Синод готовил проект устава духовной цензуры; при сравнении двух проектов выяснилось, что в них много повторений одного и того же. Решили, что нужны разграничения. Дело передали в Ученый комитет, где его решали уже при новом министре просвещения, Шишкове (187). А Магницкий в начале 1823 г. обратился к министру просвещения с официальной запиской об изъятии некоторых наук, прежде всего философских, из университетских курсов (187). Как пример он приводил Францию, где, по его словам, запрещена не только философия, но и история новейшего времени. Фанатизм Магницкого стал доходить до сумасшедшего бреда. Министр передал его записку в Главное Правление училищ. Правление послало запрос во Францию: запрещена ли у них философия? Пришел обтекаемый ответ: ограничена, и каждый профессор читает ее по своим запискам. Русские чиновники от науки решили следовать французской системе, но на свой национальный манер: обязать составить тетрадь преподавания философии, одинаковую в рамках каждого учебного округа. Магницкий не согласился с таким решением: он требовал полного запрета философии, ссылаясь на одну из русских газет, где было сказано, что во Франции из университетов изгнана философия (на самом деле там сообщалось, что она отменена на год). В конце концов Главное Правление училищ согласилось представить министру правила, где сильно ограничивалось преподавание философии; попечителям дано право увольнять вольномыслящих преподавателей, предложено обязать лекторов составлять подробные конспекты, а университетам ставить только такие курсы философии, которые очищены от разрушительных начал философов ХVII-ХVIII вв. (т. е. просветителей, материалистов — ПР). Создан особый комитет по надзору за духом, направлением преподавания (189). Главное Правление, долго рассматривавшее записку Магницкого, допускало необходимость строгого надзора, но отвергло предложенное им запрещение преподавания философии (189). Особенно резко против Магницкого выступали члены Главного Правления попечитель Дерптского учебного округа кн. Ливен и граф С. И. Лаваль (189-90). Прения длились с 15 августа по 1 ноября 1826 г. Лишь 10 ноября Главное Правление принимает окончательное решение: курс философии, очищенный от нелепостей, необходим. Так как, по повелению нового царя, учрежден комитет по устройству учебных заведений, решено ему и переправить весь материал, с обстоятельной пояснительной запиской. Этот комитет готовил и цензурный устав 1828 г., в котором преподавание философии допускалось. На мнения Магницкого не обратили внимания. Влияние его в министерстве просвещения с 1823 г. все более слабело. Сам он перешел в лагерь врагов министерства. Да и дни Голицына- министра были сочтены.
15 мая 1824 г. Голицын по собственному желанию подал в отставку. Против него к этому времени сплотилась мощная коалиция: православная партия, недовольная космополитизмом министра, митрополит петербургский Серафим (искренний враг Голицына, проклинающий его), Аракчеев (видит в Голицыне соперника), архимандрит Фотий — мрачный фанатик, но другого толка. Александр встретился с Фотием 5 июня 22 г. и с тех пор тот оказывал на императора значительное влияние. К коалиции примыкает и переметнувшийся (в который раз!) Магницкий. Шишков открыто в борьбе не участвует, но поддерживает ее. Царь утверждает отставку, выражая Голицыну благодарность, оставляя его членом Государственного Совета. Говорит о том, что всегда с радостью готов прислушиваться к советам Голицына. Уходя в отставку, Голицын сложил с себя и должность председателя Библейского общества. Он и далее близок царской семье, занимает ряд важных постов, но определяющей роли более не играет.
Министром просвещения на короткое время, неожиданно для себя, становится адмирал А. С. Шишков. (род. в 1754 г. Стал министром весной 1824 г. Уволен 25 апреля 1728 г., «по преклонности лет и расстроенного здоровья». Умер в 1841 г.). Александр I и его сподвижники первых лет царствования его не любили. Слишком стар. Да и по взглядам литературный старовер, консерватор, обскурант. Не чужой литературным интересам: переводит, пытается писать драмы. Очень рад словам Александра, обещавшего править по заветам Екатерины. Но недоволен деятельностью царя первых лет правления, ориентацией на реформы. События Отечественной войны выдвинули Шишкова. В 1811 г. он пишет «Рассуждение о любви к Отечеству», соответствующее атмосфере, настроениям общества. Становится одним из приближенных к царю. Весной 1812 г. Шишков назначен на пост Государственного Секретаря. Пишет для Александра манифесты, рескрипты, указы. В 1813 г. он становится президентом Академии Наук. Ненависть к Франции, ее просвещению.
