Говорили, и продолжают говорить, в том числе и на самых высоких уровнях, в Государственной думе, что подобные «изъятия» оправданы невосполнимыми потерями, в том числе материальными, которые понес Советский Союз во время войны. Своего рода репарации. Оправдание слабое. Репарации — совсем другое дело, чем грабеж. О них договариваются, отражают в мирном договоре, их не стыдятся, не прячут в тайник, не скрывают. Напомним, что захват сокровищ Дрезденской галереи, нахождение их в СССР многие годы скрывался от советских людей. Лишь незадолго до вынужденного возвращения их в Германию о них стали открыто говорить, а затем и выставили их для обозрения. Любопытно, что граждане СССР — России, в том числе деятели государственных инстанций, и сейчас в большинстве случаев возражают против возвращения похищенного. Дума даже приняла какое-то решение на этот счет. Не буду ставить эпитета, говоря о такой морали. PS. Коллекцию так и не возвратили.
Вспоминаю одну сценку. Весной 45 г. мы с шофером ехали по ночному Бухаресту. Пустынному. Вдали показался одинокий прохожий. Я вышел из машины, чтобы узнать у него дорогу, а он бросился наутек. Лишь позднее до меня дошла причина его испуга. Ночь. Советский солдат. Конечно, хочет ограбить. В лучшем случае.
Массовые изнасилования при вступлении советских войск в Геманию. Можно утверждать, что так поступали и немецкие солдаты, офицеры. Но это тоже плохое оправдание. В Берлине было изнасиловано около 100 тыс. немок, в Германии примерно 2 миллиона, особенно в Восточной Пруссии. Позднее говорили, что немки специально заражают русских военных венерическими болезнями. Количество военных венерических госпиталей пришлось сильно увеличить. Дело обстояло, в основном, иначе: русские солдаты заражали немок, а те, в свой очередь, русских солдат.
Отдельные детали. Они всплывали весной 2005 г., в связи с подготовкой юбилея. Кое-что прорывалось даже на телевизионный экран. О Втором фронте. Разговоры о том, что союзники намеренно затягивают его открытие стали тривиальными. Кое-что проясняет здесь телефильм «Десять дней перед днем Д» (на «Discovery»). В нем говорится о том, что канадские части в 42 г. пытались высадиться на французском побережье, в Дьепе. Десант оказался неудачным, большинство его участников погибло, в живых осталось только 2 тыс. человек. После такой неудачи повторять подобную попытку было рискованно. Требовалась самая серьезная подготовка. Условно время высадки именовалось «днем Д». Им оказалось 6 июня 44 г. До конца войны оставался еще целый год, упорных боев, серьезных потерь (дело обстояло не так, как с Советским Союзом, вступившим в войну с Японией перед ее поражением). В фильме «Десять дней…» буквально по часам прослеживается каждый день перед высадкой. Главной задачей стало сохранение тайны высадки, в каком месте и когда она будет. Не там, где ожидали немцы, не в самой узкой части пролива, а в Нормандии, во время отлива (а не прилива). Всё продумывалось до деталей. Очень важной оказалась и погода. От верного прогноза ее многое зависело. Шторм или нелетная условия могли всё сорвать. Два синоптика, английский и американский, хорошей погоды не обещали. Неожиданно появился благоприятный прогноз, на 36 часов. Эйзенхауэр до этого на сутки отложил высадку. Далее откладывать было нельзя. Успешно проводилась дезинформация германского командования двойным агентом. Командующий немецкой обороной генерал Роммель, считая, что в ближайшие дни высадки не будет, уехал в Германию на 50-летний юбилей жены. Высадка началась неожиданно. Но все же жертв оказалось довольно много, около 10 тыс. человек.
К лету 44 г., особенно после открытия Второго фронта, становится ясно, что Германия проиграла войну. Советское правительство совершает ряд действий, которые должны обеспечить в освобожденных от фашизма странах создание нужного СССР режима, приход власти зависимых государственных деятелей. Прежде всего — стремление захватить под свой контроль возможно большую территорию. Но в отдельных случаях происходит намеренная задержка наступления. Так получилось в Польше. После ее оккупации в 39 г. фашистскими и советскими войсками за ее пределами создается два правительства: одно в Лондоне — правительство в изгнании во главе с Миколайчиком; другое в СССР, возглавляемое Берутом. Правительство в Лондоне враждебно Советскому Союзу (и были основания для такой враждебности). Оно даже собиралось отправить воинскую часть для поддержки финнов во время финско-советской войны. Правительство Берута полностью зависит от советских властей, по сути — марионеточное. И вот, когда летом 45 г. советские войска вплотную подошли к Варшаве, заняли пригород ее Прагу, в столице Польши вспыхнуло восстание. Восставшие ориентировались на помощь советских войск и в то же время на польское правительство в изгнании в Лондоне. Но такое положение совершенно не соответствовало намерениям Советского Союза. И наступление было приостановлено. На несколько месяцев, с лета-осени 44 г. по 14 января 45 г. Немецкие воинские части получили возможность подавить восстание. Погибло 17 тыс. его участников, около 180 тыс. мирного населения. Советские власти объясняли приостановку наступления различными техническими причинами. Но было ясно, что дело не в таких причинах. Всё это любви к Советскому Союзу не прибавило. И многие поляки приняли участие в сопротивлении новому режиму. Но силы были слишком не равны и сопротивление оказалось сломлено (См. фильмы А. Вайды «Канал», «Пепел и алмаз»).
Подобная приостановка наступления произошла в конце августа — начале сентября 44 г. во время словацкого национального восстания. Снова огромное количество жертв. Но самое, пожалуй, мифологизированное изложение событий, связанных с окончанием войны, относится к освобождению столицы Чехословакии Праги. По официальной версии, советские войска, чтобы спасти ее от разрушения, сделали молниеносный бросок (около 80 км.; проверить!?) и очистили город от фашистов. Эта версия не вполне соответствует действительности. Уточнение происходившего, пожалуй, следует начать с записки отделов ЦК КПСС (пропаганды и административных органов) от 15 мая 1970 г. «Об ошибочной публикации в еженедельнике ''Неделя''». В записке сообщается, что в N 19 1970 г. в «Неделе» опубликована статья генерала Д. Д. Лелюшенко о действиях советских войск в Пражской наступательной операции 1945 года. В статье приведено письмо Эйзенхауэра начальнику генерального штаба Советской Армии от 4 мая 1945 г. В письме идет речь «о намерении американского командования организовать наступление своих войск в Чехословакии…». Сообщается, что Советское Верховное командование «с этим не согласилось <…>Американским войскам пришлось приостановить наступление в глубь Чехословакии». Ошибку еженедельника авторы записки видят в том, что он напечатал письмо Эйзенхауэра «без объяснений политических мотивов решения американского командования и не подчеркнув интернационалистической позиции Советского Верховного командования». Т. е. американцы исходили из своекорыстных интересов, а советское командование выполняло свой «интернациональный долг». Сколько раз мы слышали об этом «интернациональном долге» при оправдании самых агрессивных действий Советского Союза!? — ПР. Да и вообще, по мнению авторов записки, «было нецелесообразно <…> затрагивать сложный вопрос о взаимоотношениях советского и американского командования в Пражской наступательной операции». В итоге редакциям центральных газет «рекомендовано материалы, касающиеся событий второй мировой войны, при необходимости, согласовывать с Главным политуправлением СА и ВМФ» (Совeтской армии и военно-морского флота- ПР) (Бох194-95). Вопрос и на самом деле был сложным и скользким. Лелюшенко был известным военачальником, с 55 г. он имел звание генерала армии, дважды герой Советского Союза. Он командовал 4 танковой армией, вступившей в Прагу, прекрасно знал все обстоятельства её освобождения. И всё же даже ему, видимо, досталось за публикацию, расходящуюся с официальной версией, вызвавшую недовольство начальства.
