В ст. 5 говорилось, что на «всех произведениях печати, издаваемых в Республике, за исключением перечисленных в ст. 4, должна быть виза Главного Управления по делам литературы и издательств или его местных органов». В ст. 6. шла речь о структуре Главлита: «Во главе Главного Управления по делам литературы и издательств стоит заведывающий (так!), назначаемый Коллегией Народного Комиссариата Просвещения, и два помощника, назначаемых этой же Коллегией по соглашению с Революционным Военным Советом Республики и Государственным Политическим Управлением и находящиеся в подчинении как заведующему, так и соответствующему органу по принадлежности» (Бох35-6,602).
В отличие от предыдущего периода в задачи цензуры с организацией Главлита входила не только охрана военных и государственных тайн, борьба с антисоветской пропагандой, но и политический, идеологический контроль в самом широком смысле этого слова. Все, подготовленные к изданию произведения, должны были иметь разрешительную визу Главлита. Помимо подачи рукописи (машинописи) для предварительного просмотра и получения разрешения в органы цензуры должны были представляться по 5 экземпляров всех произведений после изготовления тиража. Списки Главлита о не подлежащих к распространению произведениях были обязательны для всех. И сразу же включалось ГПУ, на которое возлагалась борьба с распространением произведений, не разрешенных Главлитом, с подпольными изданиями, надзор за типографиями, таможенными и пограничными пунктами, наблюдение за продажей русской и иностранной литературы, изъятие книг и пр.
При Главлите возникают разные ответвления для контроля над различными сферами искусства. 9 февраля 23 г. выходит Постановление СНК СССР об организации Главреперткома (Комитетa по контролю за репертуаром), состоящего из председателя и двух членов. Для обсуждения общих вопросов создан Совет Комитета: туда входят представители Наркомпроса, ГПУ, ПУРа, Госкино и ВЦСПС. Совет обязан разрешать (или запрещать) к постановке драматические, музыкальные, кинематографические произведения, указанные в ст. 3 о Главлите, а также составлять и публиковать периодические списки разрешенных и запрещенных произведений. Комитет имеет право привлекать на свои заседания представителей государственных учреждений, профессиональных и других организаций с правом совещательного голоса. Примеч.: 1. Ни одно произведение не может выйти без разрешения Комитета или его местных органов. За рассмотрение в Комитете устанавливается особый сбор. Надзор за деятельностью зрелищных предприятий всех типов «с целью недопущения» (такой стиль!) постановки неразрешенных произведений возлагается на Народный Комиссариат Внутренних Дел и его местные органы. Контроль в губерниях осуществляется Губернскими комитетами, в уездах — УОНО (отделами народного образования). Постановление подписано зам. председателя СНК Л. Каменевым и другими (Н. Горбуновым, Л. Фотиевой) (Бох39-40).
После учреждения Главлита выходят официальные материалы, объясняющие необходимость его создания, правомерность и цензуры вообще, и новой цензурной инстанции. В обращении Главлита «Товарищи!», разосланном по местным инстанциям, образование его объясняется «своеобразными условиями пролетарской диктатуры в России», НЭП-ом, создавшим благоприятную атмосферу для антисоветских выступлений, наличием значительных слоев эмиграции и пр. Поэтому «цензура является для нас орудием противодействия растлевающему влиянию буржуазной идеологии. Главлит, организованный по инициативе ЦК РКП, имеет своей основной задачей осуществить такую цензурную политику, которая в данных условиях является наиболее уместной». В Обращении говорится о двух путях этой политики: 1. администрирование и цензурное преследование. 2. умелое идеологическое давление. Видимо, предполагается, что второй путь лучше, но вполне приемлем и первый. Приводятся и возможные меры воздействия. Тоже два пути: 1. закрытие газет, журналов, издательств, сокращение тиражей, штраф и суд. 2. переговоры с редакцией, введение в нее «подходящих лиц, изъятие наиболее неприемлемых» (Жир256).
Главлит начинает действовать, запрещать, карать, рассылать множество циркуляров, инструкций. Все они сводятся к запрету любого произведения, несовместимого, хотя бы в деталях, с официальной идеологией. 5 октября 25 г. ВЦИК и Совнарком принимает «Положение о Народном комиссариате просвещения РСФСР». Оно закрепляло опыт Главлита и расширяло его возможности борьбы с «контрреволюционными элементами». В нем говорилось: «Главное управление по делам литературы и издательств объединяет все виды политически — идеологического просмотра печатных произведений и зрелищ, действует на основе особого положения».
В задачи Главлита вводится крайне широкий круг вопросов: «выдача разрешений на право открытия издательств, издания органов печати, периодических и непериодических, а также издания отдельных произведений с целью их публичного исполнения»; предварительный просмотр «всех предназначаемых к опубликованию, распространению и к публичному исполнению произведений как рукописных, так и печатных <…> издаваемых в РСФСР и ввозимых из-за границы», «составление списков произведений печати, запрещенных к продаже, распространению и публичному исполнению»; издание правил, распоряжений, инструкций по делам печати и репертуару, обязательных для всех органов печати, издательств, мест публичных зрелищ, типографий, библиотек, книжных магазинов и складов (Жир255,261).
Постановление как бы подводило итог за первые годы существования Главлита, подтверждало и расширяло неограниченную, всеобъемлющую его цензурную власть Оно, как и другие постановления о печати, в значительной степени обрисовывало обязанности Главлита, направление его деятельности.
Перед Главлитом стояла сложная задача. Первый его начальник П. И. Лебедев-Полянский считал задачи, стоящие перед Главлитом, исключительно трудными: «Приходилось все время ходить по лезвию бритвы. Сохраняя равновесие, невольно склоняешься то в одну, то в другую сторону и, естественно, получаешь удары и с той, и с другой стороны. Все время печатно и устно упрекали в неразумной жестокости, эта обстановка вынуждала Главлит иногда быть мягче, чем он находил нужным». Лебедев-Полянский отмечает вынужденную снисходительность Главлита, стремление не нарушать культурных интересов страны, не принимать «внешне свирепого вида», но в то же время признает, что учреждение, которым он руководил, успешно не допускало того, «что мешало бы советскому и партийному строительству»: «В практическом проведении этой линии Главлит считал лучше что-либо лишнее и сомнительное задержать, чем непредвиденно допустить какой-либо прорыв со стороны враждебной стихии» (Жир258). В вежливых выражениях, затушевывая острые углы, Лебедев-Полянский верно оценивает направление работы Главлита.
Стремясь регламентировать всё, до последней детали, Главлит не касается вопроса о цензурном уставе, который был особенно необходим, так как в многочисленных постановлениях и распоряжениях подробно излагались обязанности печати, то, что запрещено, но не её права, то, что позволено. Советская власть всегда старалась избегать уточнения своих обязанностей, поэтому и вопрос о цензурном уставе был отложен на долгие годы. Этот вопрос был поднят еще до создания Главлита, в 21 г. Редакция журнала «Печать и революция» (21–30 гг). открыла даже специальный раздел «Законодательство о печати» (№ 2 за 21 г.), в котором предполагалось обсуждать проблемы цензурного законодательства. В резолюции совещания заведующих агитпропами, состоявшегося в конце 22 г., «Очередные вопросы печати», говорилось о необходимости «ускорения издания основного закона о печати». О том же шла речь в программной статье «Журналиста» «Наши основные вопросы» (№ 3 за 23 г.). В ней упоминалось, что чиновники продолжают преследовать работников печати (приводились примеры). Читателям сообщалось: «По инициативе подотдела печати ЦК РКП Советом народных комиссаров образована комиссия по выработке основного закона о печати». Последняя была и на самом деле создана.
