Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В числе мер, направленных против воздействия «Колокола», впервые предлагается, вначале теоретически, вместо замалчивания и всяческих запретов, печатная полемика. О ней, в связи с изданиями Герцена, писал в своей Записке о цензуре Тютчев. По его мнению, для того, чтобы бороться с влиянием Герцена, необходимо понять, в чем его сила, причина его влияния на читателей. По Тютчеву, она не в идеях Герцена, не в его социалистических утопиях, а в том, что он «служит для нас представителем свободы суждения», вызывающего «на состязание и другие мнения, более рассудительные, более умеренные и некоторые из них даже положительно разумные»; в интересах правительства дать простор выражению таких суждений в России. Противопоставить влиянию Герцена, по мнению Тютчева, можно только газету, «выпускаемую в таких же бесцензурных условиях», столь же свободную и независимую. Чисто утопическая идея, но связанная с мыслю о газете, опровергающей мнения Герцена. Позднее, с 62 г. начал выходить официоз, газета «Северная почта». Но она была совсем не тем, о чем писал Тютчев.

Несколько иные советы давал кн. В. Ф. Одоевский («дедушка Ириней»). Он предлагал для борьбы с заграничными изданиями выпускать аналогичные русские, опровергающие заграничные, с порочащими фактами из жизни Герцена, Огарева и др. Для этого нужно разрешить говорить о зарубежных изданиях, давая им отпор. Чтобы осуществить такой замысел необходимы талантливые и ловкие люди. Одоевский предлагал поручить дело высшим чиновникам, академикам, профессорам, благонамеренным писателям; в некоторых случаях материально поддерживать авторов, давать им денежные пособия (141). И эти предложения в какой-то степени были в дальнейшем использованы властями.

Позднее по поводу борьбы с «Колоколом» проводились конфиденциальные переговоры Головнина с шефом жандармов и министром финансов (о них в «Былом и думах». См. выше). Головнин просил совета: как ему поступать? Те отвечали, что они приняли все нужные меры и более ничего предложить не могут. Головнин советовался и с председателем Петербургского цензурного комитета Цеэ. Тот предлагал бороться силой печатного слова, советовал разрешить возражения на статьи «Колокола». По сути Цеэ повторял совет Одоевского. И в том, и в другом случае речь шла о гласной полемике с Герценом.

Такая полемика, по сути, уже началась. В апреле 58 г. отдельными листами распространялась под псевдонимом Ижицына (Бориса Федорова, о котором говорили: «Федорова Борьки Эпиграммы горьки, Мадригалы сладки, А доносы гадки. Провер написанная им „Басня“ — „Ороскоп Кота“. Подзаголовок: „акростих“. Она — первое дозволенное цензурой упоминание об изданиях Герцена. Из первых букв каждой строки составлялась фраза: „Колокольщику петля готова“. О ней пишет Герцен в „Былом и думах“ (327-8). Стряпня Федорова — грубая ругань, в духе лубочной литературы, не рассчитанная на образованного читателя. Но она стала началом открытой полемики с Герценом и тем самым сделала сведения о его изданиях достоянием гласности.

Более серьезными печатными изданиями, направленными против Герцена, инспирированными правительством, стали две брошюры Шедо-Феротти (псевдоном Ф. И. Фиркса, русского агента министерства финансов в Бельгии), которые продавались во всех книжных магазинах (142). Первая из них на французском языке, что ограничивало круг читателей, вторая — на французском и русском. Шедо-Феротти еще ранее опубликовал 6 этюдов о будущем России (на французском языке), где развивал идею важности сохранения самодержавного начала, но не возражал и против реформ. Его воспринимали как клеврета Головнина. На самом деле воззрениями Головнина содержание этюдов не ограничивалось.

Первая брошюра, „Lettre a monseur Herzen“ (61 г.), давала общую характеристику Герцена. Она его вроде бы не осуждала. Наоборот, речь шла об огромном таланте Герцена, который, по словам Феротти, он с удовольствием увидел бы примененным к черновой русской работе. Герцену предлагалось помочь правительству в его реформах (143). Критиковалось даже не содержание статей, а их форма, резкость тона. Феротти предлагает умерить его, тогда Герцену, с его красноречием и талантом, успех обеспечен. Имея ценные сведения из провинции, талантливых сотрудников можно многое сказать о неурядицах в России, их „показать серьезно и без озлобления“ (144). Тогда все прислушаются к такому авторитетному голосу и оценят Герцена. При двух условиях: 1.его идеи должны быть такими, чтобы их возможно было осуществить при нынешнем положении вещей. 2. их необходимо изложить так, чтобы они не задевали никого, кто может провести их в жизнь. Личные нападки мешают этому: надо нападать на учреждения, а не на личности (144). По мнению Феротти, в России следует изменить все законы, оставив неприкосновенным лишь монархический принцип; существующие сейчас административные формы, по Ферроти, не соответствуют нуждам страны; их нужно менять, но для этого недостаточно сменить людей.

С точки зрения автора брошюры, даже близкие Герцену лица утверждают, что его произведения станут доступны по своему содержанию только следующим поколениям. Феротти же полагает, что следует работать не для них, а для настоящего (144). Герцен, по Феротти, считает основным началом будущего социализм. Феротти не берется с ним спорить, хотя сомневается, что социализм окажется благом для человечества; все прежние цивилизации основывались на двух началах: семейном и частной собственности; многие цивилизации погибли, но эти начала остались; если прошло 50 веков и они сохранились, то трудно предполагать, что их окажется возможным сразу отбросить; а, если это так, то трудно говорить о проведении в жизнь идей социализма (145). Феротти не верит, что такие идеи осуществятся в близком будущем. На это потребуется не менее 5 тыс. лет (прогресс движется медленно). Даже если он теперь пойдет быстрее, потребуется одна тысяча лет, всё равно очень далекое будущее. А до того времени останутся правительства, более или менее сходные с нынешними (145). Надо убедить их в возможности использовать новые идеи, но такие идеи, которые применимы к жизни и осуществимы в данное время, в данной стране. Ведь и для народа мало привлекательны самые блестящие перспективы, если они могут осуществиться лишь через 1000 лет. Неужели не заслуживают внимания те поколения, которые будут жить до введения нового строя? Неужели более полезно трудиться для 2863 г., чем для 1861-го? (145-46).

Феротти утверждает, что народ, массы просто не поймут Герцена; ориентироваться на них бесполезно; гораздо полезнее, если он обратится к людям просвещенным и наконец к правительству, которое полно благих намерений. Переменив тон, который иногда доходит у Герцена до бранных выражений, следует говорить о недостатках существующего строя серьезно, пользуясь всем своим обильным материалом; такой труд имеет практический смысл, учитывая, что нынешнее правительство вовсе не то, которое было в молодости Герцена; и не следует бояться обвинений, что он, социалист, республиканец, вступив в какие-то сношения с правительством, изменил своим идеям. Ведь пока в России не существует социалистического строя, все же желательно, чтобы законы и порядок были бы в ней возможно лучше. Не полезнее ли для русских, если бы Герцен, вместо разработки кодексов будущего государства, занялся исследованием и разработкой законов для нынешнего правительства, существование которого все же нельзя отрицать? (146).

Речь в брошюре идет и о том, что Герцен теряет свой авторитет: теперь никто не смотрит на „Колокол“ серьезно; настоящие ученые, люди, желающие блага родины, его больше не читают; никто не интересуется сейчас взглядами Герцена на общество, на политический строй; „Колокол“ потерял и прелесть тайны; его читала молодежь, пока он был запрещенной книгой; ныне „Колокол“ читают лишь чиновники, которые ищут в нем сообщений о скандалах, острого словечка, брани на людей, перед которыми сами пресмыкаются; но ведь такие читатели не посмеют провести в жизнь ни одной из идей Герцена.

Таким образом, Феротти в первой брошюре не бранил Герцена, признавал его талант, но пытался опровергнуть идеи, указать ему более «истинный» путь — поддержку правительственных реформ. В доводах, направленных против утопического социализма Герцена, содержалось немало правды (особенно ясной в свете дальнейшего опыта). Но и путь, предлагаемый Феротти, не менее утопичный: правительство вовсе не собиралось проводить тех существенных реформ, о которых шла речь в его брошюре. Выбора, предлагаемого им, на самом деле не существовало. Был другой: отказаться от протеста, стать на сторону власти, превратиться в ее защитника. Главная же цель: подорвать влияние «Колокола», авторитет Герцена. Тем не менее появление брошюры весьма знаменательно: вместо запрещения, полного замалчивания правительством враждебных ему идей оно переходит к попыткам гласной полемики с ними.

104
{"b":"188044","o":1}