– Рекомендую ничего не менять. Каковы бы ни были политические последствия отношений Бетани Линдквист и Астера, ситуацию с ее дядей это не меняет. Надо соглашаться, пока он не выдвинул новых условий.

Гарет Рейнольдс подумал немного, затем кивнул:

– Согласен. Вы удивитесь, адмирал, но среди политиков есть еще такие, кто ставит интересы планеты выше интересов партии. Я решил включить в экспедицию сторонников Карстерса, иначе в Парламенте разгорится война, которую мы можем и проиграть. Начинайте приготовления. Я прикажу составить формальный договор об условиях нашего соглашения с земным послом. Скажите Уитлоу, что он будет готов для подписания через неделю.

– Хорошо, сэр.

Алисия Делеван, жгучая брюнетка маленького роста с лицом, которое казалось сморщенным, если она не следила за его выражением, была по образованию социологом, а по профессии – социоэкономистом. Она давно подозревала, что Промышленная гильдия занимается Политическими манипуляциями, чтобы привести малые предприятия к налоговому банкротству. Депутат от ее округа, социал-демократ, не стал слушать Алисию, и она начала работать на Консервативный Альянс, чтобы провести билль о снижении налогов для представителей малого бизнеса, а затем сама баллотировалась в Парламент.

Это было шесть альтанских лет назад. В прошлом году ее назначили в престижный Комитет по делам космоса в награду за организацию провала некоего проекта социал-демократов. Такое назначение явно говорило о том, что партия готовит ее на повышение. В комитете было интересно работать, и Джонатан Карстерс не уставал удивляться здравому смыслу Алисии. И она была польщена, когда он назвал ее имя в качестве представителя Альянса в межзвездной экспедиции.

Польщена, но вовсе не рада.

Алисия Делеван никогда не мечтала полететь в космос. С ее точки зрения, на Альте и без того хватало забот. Как и Карстерс, она считала Антаресскую сверхновую помехой, а новости о восстановлении точки перехода – отнюдь не радостными, да и всю экспедицию в систему Напье – всего лишь попыткой воскресить былую славу.

– Почему именно я? – спросила она Карстерса, когда тот сообщил ей о назначении.

– Вы умны, вы сможете оценить ситуацию и понять, когда следует сотрудничать с ними, а когда бороться. Кроме того, я доверяю вам.

– У меня и здесь есть работа. Мы же хотим добиться досрочных выборов!

– Эта история с «Завоевателем» спутала все наши планы, Алисия. Электорат сейчас слишком взволнован перспективой возобновления межзвездной торговли, и в случае выборов Рейнольдс с подручными останутся у власти еще на пять лет. Нам нельзя так рисковать, поэтому вы и нужны нам в составе экспедиции. Социал-демократы выдоят из этого события все, что смогут, но вы напомните людям, что не только они помогли Альте выйти из изоляции!

– Что мне придется делать?

– Будете моими глазами и ушами. Сотрудничайте с социал-демократами, если это будет разумно, в противном случае не давайте им покоя. Самое главное – привезите мне подробный отчет о ситуации.

Алисия вздохнула:

– Все равно ваше решение не оспоришь.

Карстерс невесело улыбнулся:

– Конечно. Там должен быть кто-то, кому я доверяю. Я выбрал вас.

Среди космонавтов бытует поговорка: «Ни один корабль не покинет порт, пока масса разрешающих бумаг не превысит массы самого толстого члена экипажа». За месяц, занятый подготовкой к экспедиции, Дрейк много раз вспоминал эти слова и даже начал думать, что они приукрашивают действительность.

Подписание соглашения между планетарным правительством Альты и Кларенсом Уитлоу проходило в Большом зале Парламента через шесть дней после встречи в кабинете адмирала. В церемонии, которая транслировалась на всю планету, правительство представляли премьер-министр Рейнольдс, Джонатан Карстерс и адмирал Дардан, Кларенс Уитлоу, облаченный в форму Земного флота (до взрыва сверхновой Грэнвилль Уитлоу был в резервном чине командира), олицетворял Землю.

Когда обе стороны с надлежащей торжественностью подписали договор, копию которого тут же занесли в старый компьютер посольства в подвале Адмиралтейства, Уитлоу достал из кармана кристалл с записью и под аплодисменты двухсот приглашенных гостей передал его премьер-министру.

За официальной передачей кодов последовали праздничный прием и бал. Ричард Дрейк пришел на них с неохотой, но, к своему удивлению, получил много удовольствия, большая часть которого заключалась в возможности танцевать с Бетани Линдквист. Оба словно сговорились не вспоминать свой спор относительно ее пребывания на борту «Дискавери», а в течение вечера выяснили, что у них немало общих интересов. Дрейк с удовольствием провел бы с ней время до самого утра, но обнаружил, что Карл Астер бросает на него все более недружелюбные взгляды, и уехал с бала около полуночи. На следующее утро он сел в шлюпку «Мольер» и через два часа уже передавал кристалл с прыжковыми кодами инженерам «Дискавери».

Привести прыжковый компьютер в рабочее состояние оказалось сложнее, чем все ожидали. Сто двадцать пять лет крейсер находился под воздействием космической радиации, и некоторые вычислительные цепи получили заметные повреждения. Иногда изменения оказывались достаточно существенными, чтобы их заметили в ходе регулярных, но довольно грубых проверок (только такие и возможны в отсутствие операционных кодов), но чаще этого не происходило. В результате в компьютере и периферийных устройствах накапливались неисправности, и десять процентов вычислительных цепей не выдержали первой проверки, а за последующие две недели пришлось забраковать еще столько же.

Дрейк вынужден был отправить на проверку компьютера больше хороших техников, чем рассчитывал, и для остальных систем корабля не хватало рабочих рук. Пришлось импровизировать. Связисты проверяли системы жизнеобеспечения, оружейники закопались в радарах и инфракрасных сканерах, а специалисты по фотонным двигателям помогали сбалансировать сдерживающие поля преобразователя масс. Несмотря на нехватку рабочих рук, Дрейк настаивал на тщательнейшей проверке всех систем корабля. Любой вызывающий подозрения блок заменяли, вплоть до электрочайника в столовой.

Но «Дискавери» был не единственной головной болью Дрейка. Как командиру экспедиции ему надлежало наблюдать за приготовлениями научной и коммерческой делегаций на борту пассажирского корабля.

В 2512 году пассажирский лайнер «Александрия» курсировал по Антаресскому Кластеру, и точка перехода исчезла во время его пребывания в системе Валерии. Колония решила, что нет необходимости держать лайнер в рабочем состоянии, и он отправился на орбитальную стоянку – ждать того дня, когда возникнет надобность во внутрисистемных перевозках. Через сто лет судно купил синдикат инвесторов, которые хотели переделать крейсер в космический дворец развлечений, но разорились еще до окончания ремонта. Еще двадцать лет лайнер, как белый слон, менял хозяев одного за другим.

Ричард Дрейк и Бэла Мартсон, одетые в скафандры, сидели в орбитальной шлюпке, предназначенной для коротких перемещений между кораблями и станциями. Она представляла собой окруженный топливными баками и двигателями прозрачный корпус, из которого открывался потрясающий вид.

Шлюпка была ориентирована кабиной в направлении планеты, а посадочными «салазками» – к небу, в результате чего Альта висела над головами пассажиров, как драгоценный камень в черном бархате. Белые облака и голубые моря окрашивали диск планеты, вверху и слева сияла южная полярная шапка, а справа главный континент бороздил просторы моря Восс, и в его кильватере плыли Райские острова.

– С «Александрии» докладывают: можно швартоваться, командир, – произнес наконец Мартсон.

– Начинайте сближение, первый.

– Слушаюсь, сэр.

Дрейк смотрел прямо вперед, за выступающие над корпусом двигатели, и в конце концов разглядел висящий в пустоте крохотный цилиндр. По мере приближения он увеличивался в размерах, и уже можно было разглядеть вокруг него другие геометрические формы, поменьше, и заметить, что цилиндр несколько раз в минуту обращается вокруг своей оси.