Чтобы исключить заранее неожиданности подобного рода и получить подробную и точную информацию о геологических особенностях прибрежных скал, углах склона побережья, степени выдержки нагрузок прибрежными песками и тому подобном о каждом из участков побережья Нормандии — что играло решающую роль при использовании тяжелой техники — английские геологи перелопатили десятки тысяч французских специальных изданий, начиная с восемнадцатого века.

Кроме того, участок за участком производилась аэрофотосъемка побережья с высот в 10000 метров и бреющего полета с последующим сопоставлением снимков.

Когда же геологи представили результаты своей кропотливой работы, оказалось, что этих данных недостаточно для надежного планирования операции.

Многим стало казаться, что все будет зависеть от того, удастся ли получить исходные данные о характере побережья. Тогда, поскольку другие учреждения были не в состоянии этого сделать, капитан третьего ранга Найджел Уилмот, создавший специальное подразделение по разведке побережья, получил распоряжение представить командованию пробы грунта с различных участков нормандского побережья, держа, естественно, свою работу в строжайшей тайне.

Одев водонепроницаемые костюмы и вооружившись специальным оборудованием, его люди приступили к изучению участков побережья в районе предполагаемой высадки войск.

Однако сначала осенью 1945 года были проведены учения в слептонских песках Девоншира, где английское побережье сходно по своей структуре с нормандским.

Кроме того, подразделение Уилмота было использовано и в ходе подготовки к высадке войск в Северной Африке и на Сицилию.

В начале января 1944 года подразделению Уилмота была придана подводная лодка-малютка, так называемого типа «X», которые были несколько месяцев назад использованы для нападения на немецкий линейный корабль «Тирпиц». Эти лодки имели длину около 17 метров и в поперечном сечении — 1,65 метра. Внутри их можно было только сидеть. Два различных перископа и три небольших глазка обеспечивали возможность наблюдения за окружающим миром. Надводная их скорость составляла 6–7 узлов, а подводная — около 4 узлов в час.

С помощью этой лодки в период с 17 по 21 января 1944 года была проведена длительная операция по обследованию нормандского побережья.

Вот как вспоминает капитан третьего ранга Уилмот о событиях того времени:

«Побережья Нормандии мы достигли в подводном положении, идя на буксире вспомогательного судна «Дартема». В этом месте ширина пролива составляла более сотни миль и водная гладь просматривалась вражескими радарами. Подойдя к берегу, мы, оставшись одни, всплыли и прошли над минными заграждениями, имея неглубокую осадку и, стало быть, их не задевая.

То ли нам повезло, то ли благодаря тому, что я был в недавнем прошлом штурманом, но мы оказались в нужном месте и почти точно по времени. Начинался рассвет 18 января 1944 года. Осторожно и не торопясь, мы направлялись в те места, где видели оборонительные укрепления. Естественно, все шло с большим напряжением и волнением. Все дома на побережье были пусты и заперты, но тут и там виднелись люди, ведущие строительные работы. В течение всех трех дней операции мы находились в основном в 3–4 милях западнее Мелн-Сен-Лорена, внимательно наблюдая за происходившим.

Наш распорядок дня выглядел следующим образом, во всяком случае, мы старались его придерживаться. С рассвета и до 11 часов дня, мы, уйдя на грунт, спали в течение 4 часов. Затем завтракали и всплывали под перископ. К берегу мы подходили на 300–400 метров внимательно осматривали укрепления, делая зарисовки и уточняя координаты. И так до наступления темноты. Затем мы ложились на грунт, кушали и готовили водолазное снаряжение и необходимое оборудование, снова подходили к берегу и всплывали, чтобы выпустить водолазов для взятия проб грунта и определения возможности высадки тяжелой техники. Наши водолазы были храбрыми ребятами. Обычно уже в 7 часов вечера они спускались в воду и плыли несколько сот метров к берегу (мы подходили к нему на возможно кратчайшее расстояние). Я все время находился в рубке. Как только наши водолазы отплывали, лодка отходила от берега, и мы занимались гидрографическими исследованиями, определяя, в частности, наличие течений, их направление и скорость. Часа через три, то есть около 10 часов вечера мы забирали водолазов. При этом мы использовали различные разработанные нами же технические приемы, прошедшие проверку в предыдущих операциях. Когда все люди были на борту, мы отплывали мили на четыре в море, чтобы подзарядить свои аккумуляторы. К сожалению, это было сопряжено с большим шумом, который нельзя было себе позволить вблизи берега. Время это мы использовали вместе с тем для проверки оружия и водолазного снаряжения, которое следовало разобрать, прочистить и просушить из-за большой солености воды. Снаряжение водолазов было довольно обширным. В него входили: пистолет, боевой нож, инклинатор, эхолот, бурильное приспособление для взятия проб грунта, пояс для размещения этих проб и мешок для них, неприкосновенный запас продуктов и фляжка с бренди, доска и карандаши для производства записей под водой, подводный компас. Дела наши в общем-то шли успешно, но несколько раз пришлось все же объявлять тревогу. В одном случае наши водолазы наткнулись на немецкий пост с карманными фонарями. Заметили ли часовые водолазов или нет или им просто показалось, что они что-то видели, во всяком случае, ребята быстро ушли под воду, выйдя на берег через некоторое время и в другом месте. В другом случае водолазы лежа брали пробы грунта, а проходивший по берегу немецкий патруль споткнулся на их оборудование. Один из патрулей упал, ушиб ногу, встал с помощью товарища, отряхнул брюки и пошел дальше, даже не посмотрев, обо что споткнулся. Видимо, подумал, что это был камень.

Со своим заданием мы справились и вернулись назад с большим объемом информации о местоположении минных полей, что показалось нам важным, характере оборонительных сооружений и главное — о характере грунта и несущей способности песчаного берега. Командование было довольно нашей работой. Однако, поскольку оставалось совсем немного времени до начала высадки союзных войск, было решено более подводные лодки-малютки не использовать, чтобы не привлечь внимание немцев к истинному району вторжения.»

Уже в 1942 году все порты между Бордо и Антверпеном были превращены в крепости. По личному указанию Гитлера крепости эти должны были удерживаться до последнего человека и последнего патрона. Каждый комендант этих крепостей должен был дать письменное заверение, что в случае гибели гарнизона взорвет все портовые сооружения. Гитлером было как-то сказано:

«Пока мы удерживаем порты, мы удержим Европу.»

А ведь и действительно, не имея в своем распоряжении портов, союзникам нечего было серьезно думать о вторжении. Без подвоза всего необходимого их солдаты будут через несколько дней опять сброшены в море. Однако начальник штаба объединенных операций лорд Маунтбаттен, проводивший подготовку к высадке войск, нашел решение этой проблемы, заявив:

«Если в нашем распоряжении не будет ни одного порта, то мы должны соорудить его сами.»

На конференции по принятию решения о вторжении его заявление было воспринято как неудачная шутка. Тогда никто не мог предположить, что буквально годом позже 20000 рабочих превратят эту шутку в действительность с помощью почти миллиона тонн стали и бетона. Искусственный порт, от наличия которого в последующем во многом зависел успех операции «Оверлорд» (Повелитель) был одним из секретов ее подготовки. Помещение, в котором находился макет этого порта, разрешалось посещать лишь очень небольшому числу высших офицеров.

Искусственный порт получил название «Малбери». Он должен был иметь пропускную способность большую чем порт Дувр, строившийся в довоенное время в течение почти семи лет. Только на изучение морского дна ушло тогда много месяцев.