Каждый день после конца работы — я тогда был занят в городском пункте по распределению картофеля жителям Кана — я на велосипеде объезжал почтовые ящики, забирая из них поступившую информацию. Иногда мне самому удавалось перепроверять полученные сведения. Четырежды меня задерживал немецкий патруль, однако каждый раз я предъявлял самим же изготовленные документы и бывал отпущен. Причиной задержаний было то, что я по своей внешности напоминал немцам избежавших ареста английских летчиков со сбитых ими самолетов.

Весною 1943 года Лондон стал предъявлять нам все большие требования. И хотя Меслин каждые две недели отправлял туда кипы донесений, карт и фотоснимков, мы каждый раз получали уйму дополнительных вопросов.

Вопросы Лондона не ограничивались уже сведениями об оборонительных сооружениях немцев, они касались теперь данных о заводах и фабриках, телеграфных линиях, доках и причалах, железнодорожных линиях и вокзалах, планов улиц с нанесением на них казарм и даже отдельных домов, в которых располагались немцы, дислокации и передвижениях войск с указанием их родов.

Выявить и уточнить все это было весьма непросто. С погон немецких солдат уже давно исчезла нумерация полков, а указания местоположения складов, бывшие когда-то на перекрестках улиц, были убраны. В случае смерти тех или иных солдат, при погребении устанавливался крест, на котором нумерация полков все же указывалась. Естественно, этой информацией мы широко пользовались. Кроме того, немцы отдавали в стирку свои грязные вещи местным жителям. И если на кителях, как правило, никаких отметок не было, то на нижнем белье номера подразделений проставлялись.

Когда вновь устанавливаемая артиллерийская батарея проводила пристрелочные стрельбы, перед их началом рыбаки предупреждались местной комендатурой о запрете захода в определенные зоны. Для нас это служило указанием на дальность стрельбы и сектор обстрела данной батареи.

При установке минных полей, конечно же, соблюдалась повышенная секретность. Как могли определить их наши люди, не имея миноискателей, если границы их вообще не обозначались или указывались явно недостаточно? Выход из положения мы нашли в финансовом управлении, в котором всегда толпились крестьяне, пришедшие хлопотать о снятии с них соответствующих налогов, так как их поля из-за установки немцами мин становились непригодными для сельхоз работ.

К концу 1943 года большая часть нашей работы была проделана. Но тут вмешалась гестапо. Мне удалось в последний момент бежать к маки — партизанам Центрального массива. Однако доктор Сустендаль, скульптор Дуэн и целый ряд других членов нашей организации были арестованы, подвергались пыткам и были расстреляны. Жирар ушел в подполье в Париже.

Но нашу работу продолжили другие люди и вели ее до того самого дня, когда у берегов Нормандии появились корабли и десантные средства войск вторжения союзников.»

20 мая 1941 года более 600 транспортных самолетов немцев вылетели в направлении острова Крит, имея на борту десантников с полным вооружением.

Этот остров, являвшийся колыбелью Зевса, с которого начался легендарный полет Икаруса, видел в ходе своей истории многих завоевателей: дорийцев, римлян, арабов, венецианцев и турок.

На этот раз это были немцы. Ко многим мифам и сказаниям, которыми славился остров с времен Гомера, добавилось еще одно: похищение немецкого генерала.

Крит, крупнейший из греческих островов, имеет длину 260 километров, ширину до 60 километров и насчитывает немногим менее полумиллиона жителей. Труднодоступное и поэтому слабо охранявшееся немцами южное побережье острова со многими небольшими бухточками было как бы специально создано для действий диверсионных подразделений. Изрезанные ущельями со множеством лощин и пещер горы являлись идеальным местом для укрытия партизан, снабжавшихся англичанами по воздуху и морем.

Не успели немецкие десантники после захвата Крита придти, как говорится, в себя, как на другом конце Средиземного моря, в Египте, стали проводиться учения английских десантников, которые тоже должны были быть направлены на Крит. Управление специальных операций в своем филиале «Восток» в Каире проводило подготовку агентуры, которая предназначалась для действий в Греции. Среди них находились десятки молодых греков, покинувших родной остров Крит и со многими приключениями добравшихся в Египет, проходивших теперь обучение у английских инструкторов, чтобы стать первоклассными агентами.

Одним из них был Мики Акаумианос, которого все просто звали «Мики». Он был родом из Кносса. Дом его родителей стоял всего в нескольких шагах от руин дворца легендарного короля Миноса. Совсем недалеко оттуда находилась прекрасная вилла, пожалуй, самая красивая на всем острове. Она была построена первооткрывателем дворца Миноса, известным английским археологом Артуром Ивенсом, который и дал ей название: вилла «Ариадна».

В вилле теперь жил один из немецких генералов Фридрих Вильгельм Мюллер.

В январе 1944 года в Каире молодой английский офицер, майор Патрик Лей-Фермор, которому было всего 20 лет, был назначен начальником группы по проведению специальной операции. В его задачу входило похищение немецкого генерала Мюллера, особо ненавистного греческим населением за проводимые им жесткие карательные меры. Тем самым должен был быть нанесен удар по престижу немецких войск на Крите и вместе с тем создано ложное представление у немецкого командования в отношении намечавшейся высадки союзных войск на Балканах.

Выбор на Лей-Фермора выпал потому, что он хорошо владел не только греческим, но и немецким языками. В качестве своего помощника он сам избрал своего друга,18-летнего капитана Стенли Мосса.

4 февраля 1944 года с аэродрома Бардия в Египте взлетел бомбардировщик «Веллингтон», на борту которого находились оба офицера и еще два греческих агента — Маноли Петеракис и Георги Тиракис.

Через час полета при плохих погодных условиях самолет оказался над Критом, где на плоскогорье Лазити в оазисе, находившемся среди голых и пустынных гор, получившем название «долины 20000 ветряных мельниц», его ожидала принимающая группа.

Место для прыжков с парашютами пилот нашел с большим трудом.

Лей-Фермор едвауспел прыгнуть, как местность была затянута облачностью.

После нескольких неудачных попыток сбросить остальных трех человек летчик возвратился назад в Бардию. Лей-Фермор приземлился удачно и был встречен ожидавшими их греками. Его отвели в крестьянскую хижину, где он целую ночь безуспешно ожидал прибытия товарищей и снаряжения, так как оно осталось в самолете.

Прошло несколько недель, пока погода позволила предпринять новую попытку доставки людей и грузов. Однако на этот раз все плато было покрыто густым туманом, так что летчик не увидел обусловленных сигналов и был вынужден вновь возвратиться на свой аэродром.

Через два месяца ожидания Лей-Фермору было сообщено, что его товарищ Мосс и оба грека будут доставлены на южный берег острова на моторном боте.

Получив это известие, он с несколькими партизанами отправился на южный берег. Вечером 4 апреля 1944 года их группа после двухдневного тяжелого и опасного перехода вышла на последнюю прибрежную гору. До назначенного места им оставалось уже несколько километров.

И вот моторный баркас приближается к берегу, откуда подается световой сигнал. Хотя еще за несколько недель до этого побережье было усеяно минами, все они были либо смыты бушующим штормовым прибоем, либо подорваны стадами овец. Немецкие береговые посты наблюдения находились в двух километрах по обе стороны от места высадки. С баркаса был спущен ялик, и прибывшие оказались на берегу.

После радостных приветствий вновь прибывшим было сообщено, что объект намечавшихся действий, генерал Мюллер, уже несколько дней тому назад остров покинул. Его преемником стал генерал Генрих Крайпе, кавалер рыцарского ордена, бывший командир 79-ой пехотной дивизии, направленный сюда с Восточного фронта.