После захвата чеченцами Первомайского стало ясно, что предстоит войсковая операция. Какими силами? Чтобы мировое сообщество поняло, что в Кизляре и Первомайском Россия имела и имеет дело с уголовными элементами, было принято решение об их ликвидации силами спецподразделений по борьбе с организованной преступностью.

9 января 1996 года можно назвать точкой отсчета в новом осмыслении чеченской преступности и борьбы с ней. В своей жестокости и хищнической организованности боевики достигли такого кровавого изуверства и такой оснащенности, что Россия, чтобы защититься, должна теперь законодательно закрепить возможность уничтожения уголовно-террористических бандгрупп силами армейских войсковых подразделений. Раньше такие перспективы почему-то нервировали американских, западно-германских, швейцарских налогоплательщиков и российских господ, вроде Сергея Ковалева, к которым, к несчастью, прислушивались в правительстве. Решение на уничтожение банды Радуева — профессиональной в военном смысле, оснащенной современным оружием, уголовной по сути и поведению, — стало новым этапом борьбы России с терзающей ее преступностью.

Вот какие обстоятельства привели собровцев ГУОП МВД России, из Краснодара, из Московской области, Москвы, Махачкалы, Ставрополя, Волгограда в чистое поле с приказом о взятии села Первомайского, оккупированного радуевцами. А их было более трехсот человек, вооруженных гранатометами, тяжелыми и обычными пулеметами, минометами, автоматами, снайперскими винтовками.

Собровцам после короткого «щадящего» артналета, дабы не погубить захваченных боевиками заложников, и недолгого огневого воздействия четырьмя-шестью вертолетами предстояло атаковать село среди белого дня! Налицо были недооценка противника и переоценка своих возможностей. Идеальным вариантом было бы размолотить село до основания, уничтожив земляные укрытия и окопы чеченцев минометными батареями. Но кто бы назвал это освобождением заложников? Выходило, куда ни кинь, везде клин! Соотношение атакующих и защищающихся боевиков к 15 января было один к одному. Это изначально предполагало большие потери среди наступающих.

В этот день собровцам и спецназовцам внутренних войск из отрядов «Витязь», «Русь», бойцам спецгруппы «Ягуар» ценой личного мужества пришлось превозмочь сверхосторожность политиков, отсутствие мирового опыта по освобождению большого числа заложников из укрепленного противником населенного пункта. А также и недостаток огневых средств, назначенных для поддержки, отсутствие надежной связи, зимней экипировки, в частности, костюмов и обуви с электроподогревом, горячего питания, средств его доставки. Вот почему нормы обеспечения отрядов по борьбе с организованной преступностью, предназначенных для кратковременных операций в городских условиях, должны коренным образом пересматриваться. События в Буденновске, Кизляре и Первомайском раскрыли мировому сообществу глаза на то, что в пределах Российской Федерации набрала силу организованная преступность, представляющая опасность для всего человечества.

Собровцы Краснодара атаковали на левом фланге, рядом москвичи, волгоградцы, ставропольцы, дагестанцы, а для их поддержки… всего две БМП-2.

Артналет и удар с воздуха не нанесли радуевцам ощутимых потерь, ни одна огневая точка не была подавлена. Чеченцы переждали артналет, уйдя по отсечным позициям вперед, в то чистое поле, откуда ждали собровцев, наступающих, как пехота.

— «Пурга-555», — раздалось в эфире. И вся линия атакующих, числом чуть больше трехсот бойцов и офицеров, пришла в движение.

Первую БМП-2 из гранатомета сжег боевик в черном полушубке. Он внезапно вырос над окопом. Выстрел. И БМП окуталась сначала белым дымом, а потом разгорелась, распространяя в пространстве тяжело ползущий, клубящийся черный дым. За ним, спасительным, краснодарцам по арыку удалось продвинуться несколько вперед без потерь. Вторую БМП, завалившуюся в арык, краснодарцы стали использовать как огневую точку. Их командир, майор, когда-то окончивший Ташкентское высшее общевойсковое командное училище, умело стрелял из башенной пушки, гася огневые точки радуевцев. На левом фланге атакующим собровцам Краснодара, Ставрополя, Москвы, Волгограда, Дагестана препятствовали вырытые в полный профиль окопы, пулеметные гнезда, ходы сообщения, длинный высокий бетонный забор, превращенный боевиками в крепостную стену с бойницами для тяжелых пулеметов, ПК, стрельбы из гранатометов.

Как бы там ни было, краснодарский СОБР (в нем служит много бывших армейских офицеров) выбил радуевцев с дагестанского кладбища. И закрепился на нем. Самый ближний «духовский» окоп был всего в тридцати метрах.

В первый день у краснодарцев было трое раненых. Первое ранение — самое тяжелое — в живот.

Александр по прозвищу Рейнджер получил ранение в правую кисть руки. Капитан Сергей П. - ранение в бок. Раненого в живот эвакуировали сразу. Александр и Сергей остались в строю. «Война есть война, — сказал мне потом заместитель командира отряда Владимир Г., - но холод — вот это страшно».

Двое с половиной суток краснодарцы провели на январском морозе, то забываясь коротким сном на корточках, то участвуя в ночных перестрелках и снайперских дуэлях.

— Эй, русс Иван, — кричали им из чеченских окопов, — сдавайся! — А когда боевики замолкали, краснодарцы напоминали им о себе:

— Нохча! Давай не спи! Видишь, один уснул и получил пулю! Задремавшего боевика отыскал в прицел краснодарский снайпер…

Собровцы воевали упорно, смело, нанося врагу невосполнимый урон. На дагестанском кладбище и напротив него нашли свою смерть не один чеченский гранатометчик и снайпер. Краснодарцы использовали тактику, воюя малыми группами в составе снайпера, гранатометчика, двух-трех автоматчиков. Двое с половиной суток упорных боев на стылой земле, когда один сухпай на троих, нет чистой воды, раненые… Плотность огня по собровцам была очень высокой… А потом по ним ударили… свои вертолеты. Ошиблась и родная артиллерия: снаряд разорвался в пяти метрах от делящих одну бутылку водки на пятерых, горлышко которой начисто срезал осколок.

Краснодарскому же спецназу УИН поначалу под Первомайском выпала доля эвакуировать с «передка» раненых, доставлять боеприпасы, охранять передовой КП, который время от времени обстреливался. А 18 января под командованием майора Николая Р. отряд шел в первой линии атакующих. Я встретился с ними на зачистке села Первомайского, и майор Р. сказал мне, что «работой краснодарцев-собровцев и своих ребят в селе Первомайском удовлетворен. Мы доказали, что Россия будет долбить боевиков при любой их попытке показать клыки. Главное, мы перестали утираться! Лично я воюю, чтобы мафиозная экспансия с идеей мусульманской фундаменталистской конфедерации «от Каспия до Черного моря» не получила реального воплощения. Я воюю, чтобы моя родная Кубань была в безопасности. Мне известно, что Дудаев мечтает о расширении своих земель за счет Ставрополья, Кубани и Дона. Не бывать этому!».

Домой герои-собровцы и спецназовцы Краснодара, СОБРы ГУОП МВД России, Московской области летели в одном самолете. В Краснодаре их ждала теплая встреча кубанских руководителей. Меня дружески приветствовал начальник Управления по организованной преступности Краснодарского края, который 9 января провожал, а 19 января встречал каждого своего бойца крепким отцовским объятием и которому, прощаясь 9 января, я хотел шутливо сказать: «Прощевайте покуда, господа казаки», а вырвалось только «Прощевайте». И он меня пожурил: «Эх ты, разве так прощаются?! Надо говорить: «До свидания!».

Краснодарцы вернулись в родной город живыми — все! — честно отработав свое. А из Краснодара я улетал с одной мыслью: правительство России должно быть достойно своих бойцов.

Январь 1996 г.