Я изложил ему свой план и спросил:

— Ну, вы согласны?

— Конечно. Мне так хочется подышать свежим воздухом. А кто будет платить за наши выпивки?

— Правительство его королевского величества. Но не подумайте что-нибудь. Это только в интересах дела. И не вздумайте мешать мне. Одно неосторожное движение — и вы очутитесь в «оранжерее». Вы понимаете меня?

Мажи все понял.

Первую ночь мы потратили впустую. Едва мы попали в Сохо, как начали завывать сирены, предупреждая о воздушном налете. Несколько минут спустя зарокотали бомбардировщики. По небу забегали лучи прожекторов. Стрельба зениток слилась со свистом падающих бомб. Послышались взрывы. На улицы, словно капли железного дождя, падали осколки снарядов зенитных орудий. Узкие улички Сохо опустели: и преступники и честные люди скрылись в убежищах.

На следующую ночь нам снова не повезло, но, к счастью, налет оказался непродолжительным. Сохо был погружен в глубокую темноту. Идя на ощупь, мы заходили во все бары, которые встречались на нашем пути. Пробирались к стойке и требовали пива. Со всех сторон слышался разноязычный гомон. Мажи осторожно смотрел поверх кружки, выискивая среди этой разношерстной публики своего «друга». Но вот он слегка покачивал головой, и мы, перебросившись несколькими словами, пробирались к выходу. Выйдя из бара, мы давали полицейскому в штатском время догнать нас. Он все время шел следом за нами. Затем все повторялось.

Наши поиски оказались безуспешными, и я начал терять терпение. От духоты у меня разболелась голова. Хотелось вернуться домой и лечь в постель. Я уже хотел отказаться от этой бессмысленной охоты, как вдруг нам повезло. В баре на Шарлотта-стрит было не так многолюдно, как в других барах. Мы направились к стойке. Вдруг я увидел, как Мажи переглянулся со смуглым молодым человеком, который стоял, облокотившись на прилавок. Он не спеша допил пиво и, не глядя в сторону Мажи, направился к выходу. Я кивнул полицейскому. Тот бросился за смуглым человеком. Отведя Мажи в сторону, я спросил его:

— Это ваш «друг». Не так ли?

Мажи кивнул.

— Так какого же черта вы сразу не сказали мне об этом? Уж не хотите ли вы надуть меня?

Впервые за время нашего знакомства Мажи смутился. Он что-то пробормотал о доносчиках, и я понял, как сильно давили на него законы преступного мира.

Теперь я уже не верил Мажи.

Но та случайная встреча во многом помогла нам. В ту ночь полицейский вернулся с ценными сведениями. Посредник оказался учеником портного и был не англичанином, а французом. Неблаговидных поступков за ним не водилось. Но интересное совпадение: мы разыскивали одежду, а он зарабатывал себе на жизнь тем, что шил ее. Молодого человека арестовали. На допросе он назвал имя сообщника и сказал его адрес. Им оказался инструктор по физкультуре. Его показания не имели никакого отношения к области физкультуры и оказались очень ценными. Он дал нам один адрес: Сохо, Ромили-стрит... При этом сыщик, хорошо знавший этот район, многозначительно посмотрел на меня. Человек, который жил по этому адресу, был известен как Страшилище Сохо. Он имел более тридцати судимостей за самые различные преступления, от торговли наркотиками до ограбления со взломом. Наконец-то мы напали на след!

Была ночь, когда мы подошли к двери квартиры на третьем этаже в доме на улице Ромили-стрит. Я позвонил. Никто не ответил. Мы стали стучать. Никакого ответа. Мы подергали дверь. Она была заперта.

— Ломайте! — сказал я. — Другого выхода нет.

Сильным и опытным полицейским это не стоило большого труда! Они налегли на дверь мощными спинами и плечами — и через несколько секунд она сорвалась с петель. Мы влетели в квартиру. В гостиной было тихо. В спальне на широкой кровати спала женщина. Ее тяжелое хриплое дыхание говорило о том, что ей, видимо, дали слишком большую дозу наркотика. В таком бессознательном состоянии она могла пролежать несколько часов. Один из полицейских пробормотал:

— Я видел ее раньше. Она любовница Страшилища, известная всему городу кокаинистка.

Подушка рядом с ее головой была помята. Я просунул руку под одеяло и ощупал место рядом с ее безжизненным телом. Оно было теплым. По всей вероятности, Страшилище лежал здесь несколько минут назад. На цыпочках мы поднялись на чердак. Он был грязным и пустым. Оставалась крыша.

Страшилище прятался за трубой. Дрожащий, в тонкой пижаме, он имел жалкий вид. При первом же предупреждении он покорно сдался. Страшилище, как и многие преступники его типа, больше испугался сам, чем напугал представителей власти.

Пока Страшилище одевался, мы осмотрели квартиру. Нам удалось обнаружить много кокаина и массу бульварной литературы. Но не было никаких следов военной формы и расчетных книжек.

...И вот Страшилище у меня в кабинете. Когда его предупредили, что улик более чем достаточно, чтобы засадить его за решетку на много лет, если он не будет помогать нам, он рассказал всю правду. Законы преступного мира для него не существовали. Важные сведения полились бурным потоком, и я понял, что это так называемая крупная фигура в преступном мире ради спасения своей шкуры, не задумываясь, продаст родную мать. Страшилище назвал имена главарей, сказал, где их можно найти, и назвал адреса складов, где хранилась военная одежда. Я сообщил о случившемся по телефону в Скотланд Ярд — и к утру все главари оказались в руках полиции. Незаконная торговля военной одеждой моментально прекратилась.

Вскоре я узнал цель этой странной торговли. Оказывается, никакой пятой колонны за этим не скрывалось. Средний преступник Сохо думал только о своем благополучии. Он не был фанатиком и тем более патриотом этого узкого мирка — второй родины преступников — и без долгих размышлений предал своих сообщников. Скупка и продажа военной формы — хитроумная затея. Сохо — это своего рода деревня внутри громадного города. Улицы Сохо всегда кишат народом. Здесь часто можно встретить гражданских полицейских и очень редко — военную полицию. Стремясь избежать призыва в армию, многие молодые мужчины призывного возраста за большие деньги покупали военную форму и документы, принадлежащие другим лицам. Таким образом они оказывались «призванными в армию»: без присяги, медицинского осмотра и муштры. Риск был небольшим. Полиция, как правило, ищет дезертиров среди гражданских лиц, а молодые люди, уклонившиеся от службы в армии, во время своего «заслуженного» отпуска в чужой военной форме беспрепятственно разгуливают по городу. Нередко они даже выдают себя за героев, надевая ордена и медали. Когда банда, занимавшаяся скупкой и продажей военной одежды и расчетных книжек, была разоблачена, начались аресты многих сотен дезертиров. Эта охота, проводимая специальным отделом Скотланд Ярда совместно с военной полицией, продолжалась несколько месяцев и оказалась довольно успешной.

После того как Мажи передали канадским военным властям, я так и не видел его. Если ему довелось участвовать в боевых действиях после отбывания срока наказания, я уверен, что он отличился. Мажи был храбрым, изобретательным человеком и хорошим товарищем. Что же касается Страшилища, то он очень помог мне, причем это не требовало от него проявления храбрости. Выдав своих товарищей, он стал моим платным осведомителем и иногда давал интересные сведения. Тропа добродетели оказалась для него слишком узкой. Когда в последний раз я услышал о Страшилище, он отбывал четырехгодичный срок каторжных работ за грабеж со взломом.

Во время первой мировой войны часто случалось, что здорового на вид молодого человека в гражданском платье на улице останавливала женщина и вручала ему белое гусиное перо. Это был откровенный намек. Почему вы не на фронте? Вы боитесь? Иногда и военнослужащие, приехавшие домой в отпуск и сбросившие на время военную форму, или молодые мужчины, болезнь которых внешне ни в чем не проявлялась, например порок сердца, подвергались публичному унижению.