«Ах, как это ужасно! Вы должны скорей договориться, чтобы этого больше не было».

Подскажите, с кем договориться.

Сегодня, 7 февраля 1999 г., около 11 утра Иорданское правительство объявило о смерти короля Хусейна, вернувшегося на родину после безуспешной попытки лечения в США. На похороны главы этого маленького, бедного государства спешат сегодняшний президент Соединенных Штатов и еще четыре бывших американких президента, министры всех стран Европы и премьер-министр Японии. Чем вызвано такое внимание? Король Хусейн несомненно представлял собою исключительное явление, но понять это явление вне его исторического контекста невозможно.

Хусейн стал королем в 1952 г. после того, как на его глазах в иерусалимской мечети его дед – король Абдал– ла – был убит палестинским террористом за то, что накануне встретился с Голдой Меир для мирных переговоров. Хусейн царствовал 47 лет, поставив своеобразный рекорд долголетия на троне (дольше его царствовала только английская королева Елизавета), несмотря на десять покушений и серьезную попытку гражданской войны, предпринятые его палестинскими поддаными. В течение многих лет Хусейн вел тайные переговоры с правительством Израиля, которые в 1994 г. завершились мирным договором.

В том карточном домике, который представляла собой система марионеточных государств Ближнего Востока, сложившаяся в результате лихорадочного дележа наследия Оттоманской Империи между Англией и Францией, Иордания попала на самое дно пирамиды. Спустя три четверти века, благодаря умной, компромиссной политике Абдаллы и Хусейна, Иордания, не имевшая первоначально шанса на выживание, превратилась в самостоятельное государство, определяющее будущее развитие мира на Ближнем Востоке. Вся пирамида взаимоотношений будет потрясена до основания, если эту карту выдернуть из середины…

Однако, помимо политических расчетов, экономических опасений, военной стратегии есть еще в образе «маленького короля» неотразимое обаяние рыцарства. Романтическая верность обязательствам, мужественная поза воина, по своей воле выбравшего мир для своего народа и поставившего свою жизнь на эту карту. В конце века, который превратил бесчестье почти в общую норму, эта несовременная поза маленького короля сделала его великим человеком.

Чувства израильтян по поводу смерти короля Хусейна не так просто описать. Наша жизнь слишком сильно зависит от всего, что творится рядом. Государственные границы – слишком тонкие перегородки, чтобы мы могли чувствовать себя в безопасности в связи со сменой власти в Иордании. Арабские государства – слишком недавние и нестабильные образования, чтобы можно было рассчитывать на здравый смысл обывателей или какие-нибудь устоявшиеся национальные традиции.

Тому, кто хочет понять, что происходит на Ближнем Востоке, нужно забыть на время европейские мерки, марксистскую догматику и русскую литературу. На Ближнем Востоке, бывшем в давние времена цветущим садом, а за полторы тысячи лет религиозных войн и турецкого господства превратившемся в поросшую колючками пустыню, немногие помнят, что «человек по природе добр», что «история человечества – это история борьбы классов» и что «глас народа – глас Божий».

После Первой мировой войны Британское правительство получило мандат Лиги Наций на Палестину, 300 лет бывшую глухой провинцией Оттоманской Империи. Хотя в основе решения Лиги Наций содержалась мысль о создании в Палестине «Еврейского национального очага», первым делом англичан тогда было расплатиться с вождями арабских племен за их поддержку в войне против Турции. Больше двух третей Палестины было выделено бедуинскому роду Хашимитов из Хиджаза (Аравия) под эмират, который чиновники Британского Министерства Колоний, не долго думая, нарекли Трансиорданией («Заиорданье»).

К племени хашимитов принадлежал сам пророк Мохаммад и для всего мусульманского мира такая принадлежность очень много значила. Значит и сейчас. Хотя бедуины говорят на арабском языке и в русской литературе их не отличают от «арабов», они сами думают про себя совершенно иначе и оскорбляются, если их путают с другими. Именно бедуины, пришедшие из соседней Аравии, составили военную и бюрократическую верхушку вновь созданного государства, которому англичане оказали всемерную, многолетнюю помощь. Эта верхушка и сейчас составляет господствующее национальное меньшинство в Иордании, которому принадлежит решающая роль во всех делах.

Король Абдалла – дед Хусейна – проявил выдающиеся качества политика и сумел не только в течение многих лет продержаться на своем шатком троне, но и с большим умом использовать английскую поддержку. Он превратил своих бедуинов в лучшую в регионе армию, ввел у себя разумные законы и наладил экономику, благодаря чему его государство осталось на плаву даже после ухода англичан.

В 1947 г. ООН большинством голосов (при поддержке СССР) приняла решение разделить и оставшуюся треть Палестины еще на два государства: еврейское и арабское. Абдалла немедленно воспользовался этим и оккупировал ту часть, которая должна была составить арабское государство (кроме сектора Газы, оккупированного Египтом). Конечно, все заинтересованные лица в то время понимали, что никакого арабского государства не может быть за отсутствием инфраструктуры, но дипломаты Британской Империи надеялись таким образом усилить свои позиции, предложив двум своим тогдашним вассалам – Трансиордании и Египту – округлить их владения.

С тех пор Трансиордания стала называться Иорданией, а арабы Западного берега Иордана на двадцать лет оказались поддаными ее короля.

Однако, начиная с этого момента, из географии исчезло столь значимое в истории слово – Палестина. Остались только Израиль и Иордания. Причем Израиль был определен как еврейское государство, а Иордания – как бедуинское, хотя бесправное большинство в нем составляли арабы. Спустя тридцать лет после Первой мировой войны это были уже не те арабы, что безропотно подчинялись кому попало, а арабы, привыкшие к британской палестинской администрации, которая всячески поощряла в них зачатки самоуправления. Таким образом открылась вакансия для нового, «палестинского» народа…

Существует в философии лингвистическое направление, которое утверждает абсолютный приоритет словесных формул в сознании (а следовательно, и в исторически реализуемой активности) людей. Не берусь судить категорически, но, мне кажется, что победа Ленина в революции была предопределена его выбором названия для своей малочисленной партии – БОЛЬШЕВИКИ. Партия меньшевиков не смогла бы победить в России независимо от ее программы и качеств вождей просто потому, что «меньшее» в массовом сознании неизбежно уступает «большему».

Примерно такой же уровень интуитивного политического дальновидения проявил и Ясир Арафат, назвавший свое движение «палестинским». Палестинцами теперь можно называть и большинство населения Иордании, и израильских арабов, и жителей Палестинской автономии на Западном берегу Иордана, и многочисленных беженцев из районов военных действий 1947–1948 гг., рассеянных по всему свету. («Кто это палестинцы?» – недоумевала Голда Меир: «я – палестинка».) Это имя, основанное на христианском названии местности, придало локальной проблеме статуса Западного берега неожиданно глобальное значение, от которого зависят и стабильное существование двух государств – Израиля и Иордании – и престиж двух мировых религий.

Культурная наполненность слова «Палестина» настраивает любую европейскую аудиторию на высокий, мечтательный лад («Скажи мне, ветка Палестины, где ты росла, где ты цвела…») и исключает мысль о зле и насилии.

Хусейн стал королем после того, как на его глазах король Абдалла был убит палестинским боевиком за то, что накануне он встретился с Голдой Меир для мирных переговоров. Конечно, Абдалла встречался с Голдой не из-за необъяснимой любви к евреям, а исходя из трезвой оценки перспектив и интересов своего народа. Но… если бы террористические организации состояли из трезвомыслящих людей, вся история человечества, возможно, пошла бы другим путем.