— Я нахожусь здесь по приказанию генерала Шульца, чтобы освободить вас. Доверьтесь мне, ваше освобождение близко. Завтра в четыре часа утра будьте готовы. Я буду здесь.

Он передал принцу напильник, чтобы перепилить решетку, и веревку с узлами, чтобы спуститься со стены.

В назначенный час автомобиль с потушенными огнями остановился у самой тюрьмы. Через несколько мгновений принц уже сидел в машине вместе со своим освободителем.

Часовой, услышав шум отъезжающего автомобиля, обратил на него внимание, но, не заметив ничего подозрительного, позволил ему удалиться. Тревога поднялась только на заре, но в это время беглецы находились уже далеко.

В то время как принц отдыхал в скромном отеле, С25, не теряя ни минуты, протелеграфировал в Сан-Себастьян:

Немецкий принц и С25 добрались до границы. Им удалось пробраться в Испанию благодаря второму паспорту, предусмотрительно захваченному из Испании синьором Мигуэлем, в котором принц фигурировал в качестве его личного секретаря.

С25 поспешил сообщить по телефону генералу Шульцу об успешном завершении плана и о предстоящем приезде в Сан-Себастьян.

Генерал, окруженный своим штабом, вышел навстречу именитому путешественнику. Когда автомобиль принца показался на повороте дороги, все офицеры встали во фронт.

— Вы меня освободили, генерал, — сказал принц, — я этого никогда не забуду. Что же касается того человека, благодаря которому я нахожусь здесь, — добавил он, указывая на С25, — то я до самой смерти буду считать себя обязанным ему. Чтобы доказать ему мою глубокую благодарность, я хочу, чтобы с этого времени он постоянно находился при мне.

— Но ведь ваше высочество обязаны немедленно вернуться в Германию, — возразил генерал, — я только что получил приказ самого императора.

— Сообщите его величеству, что я подчиняюсь его воле, но хочу взять с собой моего спасителя, которого я уже считаю своим другом.

С25 сделал вид, что он очень удивлен:

— Вернуться в Германию, блокированную со всех сторон, но разве это возможно?

— Нет ничего легче, — ответил Шульц, — его величество кайзер тотчас по получении радостного известия об освобождении его высочества решил послать за ним корабль, чтобы дать ему возможность вернуться в ставку.

— Я нахожусь в распоряжении принца и готов за ним следовать, но признаюсь, это морское путешествие меня несколько волнует. Корабль наверняка будет взорван или попадет в плен к союзникам, которые господствуют в океанах.

— Меня удивляет ваша наивность, — прервал его довольно сухо генерал. — Его высочество отправится на одном из наших новых подводных крейсеров дальнего плавания, вышедшем со своей базы в Киле. Находясь на борту этого корабля, можно быть совершенно спокойным. Все сторожевые суда противников ничего не могут сделать против подводного флота, созданного адмиралом фон Тирпицем. Скоро вы сами убедитесь, что наш флот принудит наших врагов к капитуляции. Только в течение этой недели тридцать английских пароходов и три транспорта американских войск были отправлены нами в царство Нептуна.

В ожидании подводной лодки «Штаб пяти» провел несколько лихорадочных дней. Крафенберг дежурил все ночи на берегу маленькой пустынной бухты, где должна была пристать лодка. В лачужку рыбаков перенесли запас бензина и продовольствия. Сюда уже много раз заходили подводные лодки для пополнения съестных припасов и горючего.

Наконец, после пяти бессонных ночей ожидания, около полуночи, к назначенному месту пристала маленькая шлюпка. В ней находился сам капитан подводной лодки. Он извинился за опоздание, объяснив, что подводная лодка была обнаружена и подверглась преследованию целой флотилии английских миноносцев.

Чтобы избежать преследования, пришлось опуститься на дно и выжидать два дня в глубине моря.

— Впрочем, мое опоздание, — добавил он, — вызнано тем, что последний месяц нам по высшему приказанию запрещено входить в Па-де-Кале. Чтобы перейти из Северного моря в Атлантический океан, нам теперь приходится огибать Шотландию. Этот новый окружной путь нам приходится делать вследствие новых средств защиты, применяемых союзниками.

Путем каких усовершенствований нашим врагам удалось закрыть нам доступ на Па-де-Кале? Вам, вероятно, это неизвестно… Так знайте же, что эти проклятые англичане насадили в канале плавучие острова, которые являются западнями для подводных лодок[6]. Однако, я на своем корабле сумею благополучно доставить принца, несмотря на все ухищрения наших врагов.

Командир передал принцу собственноручное письмо Вильгельма и добавил, что он польщен той высокой честью, которая ему оказана выбором его для выполнения столь ответственного поручения.

— Ваше высочество, — сказал он, — прошу вас занять мою каюту; я надеюсь, что вам не будет слишком неудобно на борту моего корабля.

— Но где же ваше судно? — спросил генерал.

— Оно находится в двухстах метрах отсюда, в открытом море, в тумане. Я считаю, что было бы более благоразумно, если бы его высочество немедленно переехали на корабль, так как я опасаюсь преследования в испанских водах и хотел бы до рассвета выйти в открытое море.

— Его высочество готов к отъезду, — объявил генерал Шульц, — но я вас предупреждаю, что его высочество берет с собой одного пассажира.

— Это совершенно невозможно, — возразил капитан, — на борту имеется только одно свободное место, и я подучил приказ захватить только принца.

— Да, но его высочество желает вернуться в Германию со своим, новым секретарем, одним иностранцем, который…

— Иностранцем? Простите, что я перебил вас. Ни одному иностранцу не разрешено бывать на борту германской подводной лодки. По этому поводу имеется категорический приказ, и я не могу его нарушить.

Смущенный генерал начал уже довольно резко разговаривать с командиром подводной лодки, когда принц приблизился к последнему и сурово сказал:

— Вы послушаетесь, сударь, так как таково мое желание.

Командир побледнел. Педант до мозга костей, он попросил принца дать ему письменное предписание.

Когда эта официальность была выполнена, все трое сели в шлюпку, и она отчалила от берега.

Скоро С25 заметил выступающую из воды надводную часть большой подводной лодки. С обеих сторон пушки, расположенной на корме подводной лодки, были черной краской нарисованы два огромных креста; они доказывали, что судно уже одержало ряд побед и хорошо послужило своему отечеству.

Когда шлюпка причалила, обоих пассажиров подняли на борт.

В то время как командир торжественно встречал принца, С25 был отведен в каюту величиной со стенной шкаф.

Этот закоулок помещался рядом с носовым торпедным аппаратом, и в нем буквально можно было задохнуться. Наш путешественник жил там в течение всего переезда.

Через несколько минут после погрузки все четыре дизель-мотора подводной ложи пришли в действие. Наверху осталось три человека: один офицер нес вахту на левом борту, другой — на правом, матрос наблюдал на корме. Подводная лодка медленно пустилась в путь.

Прошло не больше часа после начала движения, как внезапно раздался электрический звонок. По всему кораблю с одного конца до другого раздался клич: — Быстро! Приготовиться к погружению!

С25 в первый раз услыхал характерный шум от наполнения балластных цистерн, хлопанье люка и затем шум моря, поглощающего внезапно отяжелевшую подводную лодку.

Это была напрасная тревога. Одному из дежурных показалось, что впереди виднеется мачта, в форме креста, эскадренного миноносца союзников.

Так как перед погружением не было времени провентилировать помещение, скоро стало очень душно.

С25 лег на койку, но не мог заснуть из-за ужасной жары и нестерпимого шума моторов. Наконец он ощутил более четкие сотрясения подводной лодки и услыхал глухой скрип: это лодка из предосторожности двигалась вперед в погруженном состоянии.