На самом деле «переворот» был чисткой, имевшей целью избавиться от действующих и бывших сотрудников МВР, активно поддерживающих борьбу террористов против Соединенных Штатов. И Биллах, и Аббаси сотрудничали с «Харакат уль-Ансар», «Хизб-уль-Муджахиддин» и другими исламистскими террористическими организациями. Они непосредственно и активно участвовали в операциях в Кашмире. Если бы они захотели, то получили бы все необходимое оружие из запасов кашмирских террористов в Пакистане, а не стали бы пытаться перевозить его из Афганистана. Биллах был арестован в тот момент, когда перевозил оружие от «Талибана», которое должно было использоваться в международных операциях. Можно было легко выяснить, что все принадлежащее Биллаху оружие и взрывчатые вещества остались от войны в Афганистане и имеют американское и советское происхождение, а не закуплены пакистанским правительством. Если бы какой-нибудь из этих боеприпасов был захвачен в ходе террористической операции, то обвинили бы афганцев, а не Пакистан.
В начале сентября в Исламабаде пришли к заключению, что в результате допросов Рамзи Ахмада Юсуфа в США и Фуада Талада Касима в Каире в Вашингтоне теперь понимают, насколько широко эти люди, в особенности старшие офицеры МВР, вовлечены в исламистский терроризм. Осенью 1995 года Соединенные Штаты проводили в Пакистане расследования подрывной деятельности исламистов. В конце сентября — начале октября пакистанские политики делали неоднократные запросы в правительство по поводу того, что они называли «навязчивым присутствием» агентов ФБР в Пакистане и особенно их «вмешательства в местные дела» в Исламабаде.
Чтобы Бхутто смогла отрицать свою причастность, вовлеченными в «заговор» сотрудниками МВР надо было пожертвовать. Так как Бхутто неоднократно заявляла — даже во время визита в Белый Дом в апреле 1995 года — о том, что Пакистан не поддерживает терроризм, то чистку нельзя было списать на «выявление негодяев», причастных к международному терроризму, в рядах МВР. Поэтому офицеры были арестованы по обвинению в подготовке переворота.
Вскоре выяснились истинные мотивы чистки. Уже в начале ноября авторитетные источники в Пакистане сообщили, что «заговор» был устроен Разведывательным бюро (РБ) по приказу Бхутто, «чтобы создать «благоприятную» обстановку в США накануне второго визита премьер-министра Бхутто в эту страну». Сообщалось, что «БР успешно разыграло эту пьесу» за счет армии и МВР — двух институтов, которые Бхутто ненавидела и которым не доверяла. Были представлены и доказательства. К примеру, один водитель-пуштун был наказан племенным джиргахом (местный совет, выполняющий роль суда) после того, как он признался, что в начале сентября участвовал в переправке оружия как «Талибану», так и от «Талибана» в Пакистан, действуя от имени Биллаха и МВР. Он признался, что на все эти перевозки, — включая ту, что была пресечена 26 сентября, — он получал официальное разрешение местных властей.
Высшие эшелоны МВР были в ярости. Все вспоминали предыдущую чистку, которую Бхутто проводила в мае 1993 года. Тогда она свелась к бесцеремонному «выходу в отставку» шефа МВР генерала-лейтенанта Джаведа Нассира и к переводу или отставке нескольких старших офицеров под давлением США. Тогда Вашингтон потребовал их смещения из-за активного участия Нассира в поддержке международного исламистского терроризма как в Пакистане, так и за его пределами, — включая подготовку в Пешаваре взрыва Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в феврале 1993 года. Пакистанские источники, связанные с МВР, подчеркивали, что чистка в сентябре 1995 года была, по сути, продолжением чистки в мае 1993-го и точно также проводилась в интересах США.
Волнения и ярость в рядах МВР и высшего военного командования росли и потому, что лицемерный характер чистки был совершенно очевиден. То, что Пакистан продолжит поддерживать исламистский терроризм, было официально подтверждено в соглашении с Ираном, заключенном 8 ноября во время визита Бхутто в Тегеран. После этого визита Исламабад подчеркивал важность «тесных отношений, установившихся между двумя братскими странами». В соглашении содержались два пункта, имевшие для МВР огромную важность. Во-первых, Иран обязался не вмешиваться в операции, проводимые МВР и «Талибаном» в западном Афганистане. Эта договоренность немедленно вылилась в массированное наступление «Талибана» на Кабул, что потребовало перевода войск из западного Афганистана — там они сдерживали афганские отряды, приходящие с иранской территории. Во-вторых, в соглашении оговаривалось в качестве особого условия расширение участия ВЕВАК (иранской разведки) в джихаде в Кашмире, что было очень на руку МВР. Уже готовилась самая разнообразная помощь, поток которой хлынет из Ирана весной 1996 года. Соглашение также предусматривало тесное сотрудничество между МВР и ВЕВАК в Средней Азии, на Кавказе, Ближнем Востоке и Боснии и Герцеговине.
Ссылаясь на это соглашение, официальный Исламабад занял более резкую и откровенно антиамериканскую позицию. Например, по указанию Бхутто пакистанское министерство объявило, что оно не собирается ставить в известность американское посольство о визите в Тегеран. В заявлении подчеркивалось, что Пакистан «не предоставит им Американцам] никакой информации».
Напряжение в отношениях с Соединенными Штатами росло, и МВР и высшее армейское руководство почувствовали, что больше нет никаких причин умиротворять Вашингтон. Они снова стали требовать забыть о «перевороте» и выпустить на свободу арестованных военных. В результате некоторые из арестованных офицеров, участвовавших в кашмирских операциях, были освобождены и восстановлены на своих должностях. По указаниям властей МВР начала активные приготовления к эскалации джихада в Кашмире, а также к расширению поддержки и финансирования террористических операций исламистов во всем мире; ожидалось, что Иран также окажет помощь.
Но эти обязательства перед исламистским джихадом не решали проблему «переворота». Мало того, что Бхутто отказывалась обсуждать тему «заговора» с верховным командованием, так еще ее приверженцы — в частности министр обороны Афтаб Шаб Мирани, — в середине ноября начали вторую волну «разоблачений заговора». На сей раз было заявлено, что заговорщики — теперь их было лишь тринадцать, — действительно собирались убить Бхутто, президента Легари, других видных деятелей, а также все верховное командование. Приверженцы Бхутто начали требовать для «заговорщиков» гражданского суда и тяжкого наказания.
В то же время исламисты из МВР и армии предоставляли исламистскому руководству в Пакистане «убедительные доказательства» того, что эти аресты были спровоцированы США. «Четыре месяца назад ЦРУ предоставило правительству Беназир список офицеров-исламистов. Аресты офицеров пакистанской армии есть часть американского заговора», — объяснял высокопоставленный чиновник-исламист. Согласно некоторым пакистанским источникам, связанным с МВР и армией, в середине ноября многие сочувствующие исламизму старшие офицеры были искренне убеждены в том, что «обвинительные» доказательства против их арестованных коллег были сфабрикованы ЦРУ и что Бхутто приказала арестовать их, дабы угодить Вашингтону. В конце ноября высокопоставленные политики будут уже открыто повторять эти утверждения. К примеру, Шахибзада Фазал Карим из «Джамиат-уль-Улема-э-Пакистан» (группа Ниязи) заявлял: «Я могу с полной уверенностью сказать, что аресты офицеров — часть того же американского заговора, когда ЦРУ составило список офицеров-исламистов».
Согласно пакистанским источникам, связанным с МВР, именно на этой стадии — в середине ноября 1995 года — руководители МВР решили, что необходимо показать Беназир Бхутто, кто в доме хозяин. Они решили потрясти ее и показать свои «возможности» — но так, чтобы не участвовать ни в каком заговоре и чтобы их даже нельзя было обвинить в политическом противостоянии. Лучшим решением было предоставить дружественным арабам выбрать мишень по своему усмотрению — но обязательно в самом центре Исламабада. Они были уверены, что их знак будет понят.
