— Не так, юноша, не так! — проговорил он и поднял палец. — По-человечески, как всех, в затылок!

Он повернулся и встал на колени лицом к розовым кустам около дома. По дороге проехала машина. Радио в доме играло «Грусть» Шопена. Спина жестар-фелюша с торчащими лопатками лоснилась на солнце. Седые космы падали на воротник, плечи усыпала перхоть.

— Сволочи! — звонким голосом прокричал Вандерпут цветущим розам.

…Земля затряслась у меня под ногами. Жестар-фелюш уронил чемодан и рухнул в кусты, выставив рукава, как будто в последний момент испугался больно ушибиться.

Теперь я мог возвращаться к людям.

София, март 1947 — Париж, август 1948