Калем оскорбительно расхохотался:

— Ты великолепна, Сильвия! Тебе хоть когда-нибудь приходилось думать о ком-то, кроме себя?

— Мой брат — образец самоотверженности, — вздохнула Сильвия, не сводя с Джейса янтарных глаз. — Вы могли бы догадаться, глядя на Калема, что он может быть таким жалким неудачником абсолютно во всем, несмотря на свой вполне достойный коэффициент трудоспособности? Конечно, Калем никогда не выдерживал экзамены за свой счет — он пользовался услугами друзей, которых подбирал ему папа, позволяя Калему избегать настоящих нарушений закона — подкупа и тому подобного. Друзья не догадывались о причинах щедрости и радушия Калема — они были слишком наивны.

— А мне кажется, они все знали, — отозвался Джейс. Он попытался отойти от Сильвии, но Риллесса ухватила его за запястье.

— Вы должны найти и убить «Это»! — прошипела она.

— Заткнись! — крикнула Сильвия. — Никто не обращает на тебя внимания, Риллесса. Твоя безумная ревность к Тори Дарси сводит нас всех с ума. Меня бы не удивило, если бы ты убила Нгои, приняв его за своего призрачного поклонника.

Последовала тяжелая пауза, во время которой Сильвия, очевидно, осознала смысл своих слов. Она смущенно пожала плечами и направилась к дорогой, пышно декорированной арфе, которую отец подарил ей в приступе щедрости. Сильвия небрежно коснулась струн, и плохо настроенный инструмент отозвался каскадом диссонирующих созвучий. Джейс поморщился.

— Мы слишком нецивилизованны для вас, мистер Слейд? — с мрачным вызовом осведомился Калем. — Вы испытываете ощущение деградации от одного лишь пребывания в этом чудовищном доме? Лично я — да. Чувство стыда — дар моего отца его детям, гостям, работникам… Нгои это понимал.

— Порицать отца — твой ответ на все, не так ли? — резко сказала Сильвия.

Калем буркнул нечто неразборчивое.

— «Это» убило и убьет снова, — бормотала Риллесса, продолжая тянуть Джейса за руку.

Джейс чувствовал себя осажденным со всех сторон. В отличие от Ходжей Риллесса не могла претендовать на доминирующие личные качества. Возможно, Калем женился на ней, только чтобы досадить Бирку. Из всей семьи Риллессу было легче всего игнорировать, и Джейс сожалел, что она, должно быть, воспринимает его резкость как составную часть того презрения, которую испытывают к ней Ходжи. Но он не знал в должной мере о методах иланови, чтобы помочь ей теперь, когда она неуклонно приближалась к безумию.

Сильвия отошла от арфы, решительными шагами пересекла комнату, оттащила невестку от Джейса и закатила ей две оплеухи. Риллесса быстро заморгала, сдерживая слезы боли, однако улыбнулась своей золовке.

Сильвия снова замахнулась, но Джейс перехватил ее руку, прежде чем она нанесла третий удар. Сильвия сердито вырвалась.

— Вы не имеете права прикасаться ко мне, мистер Слейд, — огрызнулась она. — Вы вообще не имеете права здесь находиться. — Она повернулась к брату: — Неужели ты оказался настолько глуп, что пригласил его?

Калем задумчиво потягивал вино. Он склонился над гранитным столом, и металлическая пуговица его жилета звякнула о каменный край.

— Мне всегда нравилось наблюдать, как моя хладнокровная и рассудительная сестра превращается в сварливую истеричку, — заметил он с кривой усмешкой. — Харроу следовало бы взглянуть на бурную сторону твоей натуры, Сильвия. Возможно, ему бы это пришлось по душе.

— «Это» шевельнулось за окном! — прохрипела Риллесса. — Вы видели?

— Харроу мог бы оценить не только экономические выгоды своего брака, — продолжал Калем, не обращая на жену никакого внимания. — Свадебное шоу обещает быть более интересным, чем я ожидал, учитывая твои вспышки раздражения, Сильвия, и присутствие столь опытного инквизитора.

— Пожалуй, я посмотрю, переговорил ли ваш отец с представительством на Деетари, — промолвил Джейс, его гудящая голова была не в силах выносить далее груз злобных эмоций. Он вышел из комнаты, провожаемый холодными взглядами Сильвии и Калема, игнорируя бессвязные протесты Риллессы. Джейс пообещал себе поговорить с ней позже и попытаться диагностировать сущность ее нервозности без сторонних наблюдателей.

Он задумчиво шел по дому с хрустальными стенами, обманчиво производившими впечатление пустот. Бирк всегда наслаждался планировкой дома как способом демонстрации своей власти. Эта жажда контролировать все и всех неприятно действовала на Джейса даже много спанов тому назад. Лабиринт коридоров изобиловал эхом и светотенями, способными запутать кого угодно, только не соли, чьи чувства были полностью очищены реланином, а восприимчивость доведена мастерами-калонги до сверхъестественной степени. Даже в нынешнем одурманенном недавней лихорадкой состоянии Джейс безошибочно находил верную дорогу.

Ему удалось подавить нездоровые эмоциональные отклики и прояснить зрение. Несмотря на достаточное количество альтернатив, он не мог определить желательную для себя позицию в похожем на пороховую бочку семействе Ходжей. При обычных обстоятельствах самым разумным решением было бы немедленно покинуть дом. Но он был обязан осуществить свою миссию, тем более что убийство предполагало еще одно расследование.

— Адепт Сессерды должен сохранять спокойствие даже среди людей, находящихся на грани межпланетной войны, — пробормотал он себе под нос. — Придется тебе потерпеть ферму Ходжа еще несколько миллиспанов.

Джейс поднялся по лестнице к кабинету Бирка. Второй этаж дома Ходжей состоял из двух неравных секций. Кабинет Бирка занимал меньшую из них, создавая впечатление изолированного помещения для работы монарха, не уменьшаемое обычно открытой дверью. Джейс обратил внимание на изменение в обстановке и пришел к выводу, что желание Бирка властвовать над своим окружением не уменьшилось с годами.

Солнечный свет падал на черную лакированную поверхность широкого стола, ослепительно сверкая на серебряном письменном приборе. Джейс отвел глаза и увидел Бирка, склонившегося в противоположном конце комнаты. Знакомое тревожное чувство присутствия чего-то враждебного послало предупреждающий сигнал в мозг Джейса.

— Что вам нужно, Слейд? — спокойно спросил Бирк.

— Вы уже связались с Деетари? — осведомился Джейс. Ему хотелось, чтобы Бирк повернулся к нему лицом, так как он мало что мог прочитать по атласным белым складкам ткани на его спине.

— Я как раз запрашиваю подтверждение вашей личности. Это все?

— Нет. — Было нелепо предполагать, что Бирк действительно считает посетившего его инквизитора самозванцем. Наказание за такое преступление было очень суровым, а трудности осуществления подобного обмана — практически непреодолимыми. Даже инквизитор-соли, объявивший о своем статусе, мог ожидать удивления, но никак не недоверия. — Мы должны многое обсудить, мистер Ходж.

— Пожалуйста, позже. Я все еще на связи с Деетари. Чиновника вызвали для разговора со мной.

— Я могу подождать.

— Ждите в другом месте, — сердито отозвался Бирк и бросил взгляд на Джейса. — Я уже объяснил вам мою позицию. Ваше присутствие нежелательно.

Ответ встревожил Джейса. Бирк был известен своей прямотой, но редко бывал настолько резок, особенно с представителями Консорциума. Даже если Бирк сомневался в официальном статусе Джейса, ему следовало притворяться, что он верит посетителю, вплоть до выяснения обстоятельств. Смерть Нгои должна была усилить стремление Бирка умиротворить человека, назвавшегося инквизитором. Безымянный ужас, царивший в доме, не обошел стороной и его хозяина.

— Вы должны понимать, почему я пока не могу уехать, — сказал Джейс.

— Я понимаю, что один из моих работников умер при подозрительных обстоятельствах вскоре после вашего неожиданного прибытия, — проворчал Бирк. — Не знаю, действительно ли вы, соли, на службе у калонги, но не сомневаюсь, что многие домогаются моего состояния и моей власти. Если вы один из них, советую оставить напрасные надежды.

Джейс усмехнулся:

— Адептов Сессерды обычно обвиняют в слишком малом интересе к богатству и власти. — Старый инстинкт, остаток юношеской обиды, пробудил в нем гордость. — Я не нуждаюсь в ваших сокровищах, мистер Ходж. Правители планет предлагали мне все, что я захочу, но я мог бы им ответить, что у меня и так все есть.