– Что началось?

– Ну… Мне по ночам было страшно. Там раньше дверь закрывали портьеры на карнизе. Так мне представлялось, что за ними движутся какие-то серые, мрачные тени, а на самом карнизе мелькает белесый огонек, будто там копошится какое-то мерзкое насекомое. За окнами ветер качал ветки старой черешни, и я все боялась, что сейчас в окно постучит страшная, костлявая рука… Конечно, это были выдумки, детские фантазии, но как я боялась!

– Отчего же не сказала бабушке?

– О чем? Что я сама сочиняю и сама же боюсь своих выдумок? Стыдно было. Вот только раньше почему-то ничего такого не выдумывалось, а с тех пор как кровать переставили, так и полезли всякие страшилки на ум.

– Но не это стало причиной твоего бегства, ведь так? – приподнялась на локте Ника.

Вот ведь настырная!

– Так… Потом мне стали сниться страшные сны, э-э, не помню уже, о чем, разные, но такие страшные! Редкая ночь без них обходилась. Знаешь, мне с детства вообще удивительные вещи снятся время от времени. Бабушка даже водила меня к одной знахарке в соседнее село.

– И что она сказала, эта знахарка?

– Бабушка привела меня к ней и попросила «переляк вылить», ну то есть испуг отчитать заговорами. Но знахарка, едва посмотрев на меня, сказала строго, что никакой это не «переляк». Она заявила, что это я такая уродилась, и что ведет меня моя необычная доля, и не нужно ей противиться, все равно не обойдешь. И денег у бабушки не взяла. Вот, а кошмары продолжались. И через время меня начал кто-то по ночам душить. Бабушка говорила, что это домовой. Было так страшно! Я не могла пошевелиться, а какие-то невидимые руки хватали меня за горло и душили несколько секунд, потом отпускали. И вот на это я уже пожаловалась бабушке, а та решила, что домовой таким образом пытается меня о чем-то нехорошем предупредить и что добром это не кончится. Ну, вызвала она маму, и меня забрали обратно в город. Там и кошмары прекратились. Ты все еще считаешь, что это не глупости?

– Как раз наоборот. И все?

– Все. Ну, по маме я, понятное дело, всегда скучала, и когда мне предложили вернуться домой – с удовольствием согласилась.

– А больше ничего не было? – задумчиво спросила Ника. – Последствий каких-нибудь?

– Нет, ничего, – честно ответила я. – Уехала, и кошмары прекратились.

– Понятненько. Видимо, под твоей комнатой проходит какой-нибудь тектонический разлом, вот и снится всякая дрянь, – сделала Ника вывод. – В таких местах часто концентрируется отрицательная энергия.

– Ну, ты в этом лучше разбираешься! – облегченно вздохнула я. – Но как ты вообще догадалась о том, что здесь происходило?

Похоже, она мне поверила. Да ведь я и не соврала – меня здесь действительно пару раз что-то душило, и бабушка считала, что это предупреждение от домового.

Просто я не стала рассказывать Нике всего. Мне неприятно было это вспоминать, да и какую важность могут представлять детские сны?

– Будем считать, что я тебе поверила, – вдруг многозначительно прибавила она. – Откуда я это знаю, ты спрашиваешь? А еще тебя интересовало, зачем я здесь, так?

– Ну да…

– Ты медальон мой видела?

Разумеется, я видела. Сто раз видела, и сегодня тоже – потертая, неправильной овальной формы пластина из темного металла, висевшая у нее на шее. Ника обладала настоящим чудом, об этом знала и я, и все наши друзья в городе. Ее кулон способен был предупредить об опасности, а уж нежить чуял за версту. Он в таких случаях становился или очень горячим, или холодным, как ледышка, Ника однажды в момент опасности дала мне притронуться. Подделать было нельзя. Даже Егор с Колькой, наши приятели, до сих пор не верившие в магию, вынуждены были признать – бывает еще на свете необъяснимое.

– Видела, кто бы сомневался, – продолжала Ника. – И в курсе, что он способен предупредить об опасности, так? Кроме того, с тех пор как я его ношу, у меня сильно обострилась интуиция. И знаешь, как только ты сказала, что намерена ехать к бабушке, меня будто что-то подтолкнуло – не все там ладно, куда ты едешь. А теперь я убедилась, что была права.

– Ты здесь что-то… почуяла?

– Да, и вынудила тебя на откровенность именно для того, чтобы знать, чего ждать. А то у меня часто так бывает – ждешь гадостей, но не знаешь, откуда и каких. Вот и теперь… не знаю. В этом доме все в порядке – кроме той комнаты. Там что-то есть… не пойму, что. Мне кажется, ты рассказала далеко не все, или вообще не то, ну да ладно.

– Ах, вот зачем ты здесь! – догадалась я. – Ты не хотела оставлять меня один на один с опасностью. Бывают же такие друзья!

– Если честно, я об этом и не думала. В моем случае причина проста. Как я уже сказала, мне нужны легенды. В частности, о том, как найти путь в нижний мир.

Она шутит, что ли?

Что такое нижний мир, я знала. Когда-то я искала темы для реферата по народному творчеству и нашла статью о языческом представлении мира. В древности его делили на три части – собственно наш мир, а еще верхний, где живут божества, и нижний, где нет места ничему светлому и живет всякая нечисть. Но верить этому в наше время? Впрочем, у Ники всегда был своеобразный юмор.

– А если серьезно? – мне стало немного обидно. – Я ведь над тобой не прикалывалась!

– Я серьезнее, чем когда бы то ни было. И откровеннее, чем на исповеди, – мрачно ответила Ника и, помолчав, процедила: – Хотя буквально на днях откровенность и доверчивость едва не стоили мне жизни. А насчет нижнего мира… Я вам, моим лучшим друзьям, уже рассказывала, зачем мне это нужно. Хотя, пожалуй, зря, – жестко добавила она, – не всякому другу интересны твои проблемы.

И тут я поняла, к чему она клонит. Прошлой осенью, когда Ника только-только переехала в наш район, произошли жуткие события. Мы с ребятами случайно увидели то, что для посторонних глаз не предназначалось. В итоге мы все были похищены сумасшедшим ученым, который связался с дьявольскими силами. И только Нике повезло – она тогда встретила странного молодого человека с не менее странным именем, который помог ей не только самой спастись, но и научил, как выручить всех нас. Он-то и подарил ей тот самый амулет…

Ника рассказывала нам о тех событиях. Но рассказ ее был настолько невероятным, что я не все поняла и не во все поверила, а со временем и вообще забыла. Знаю только, что Никин знакомый со странным именем тогда погиб. И что она до сих пор не может его забыть, хотя прошло уже больше года. Да, кажется, она что-то говорила и про нижний мир…

– Ах, вот ты о чем! Тот ноябрь, когда нас похитили… Но я не поняла, к чему ты клонишь и при чем тут те события?

– При том, – просто ответила она, – что я потеряла тогда любимого человека.

– Это я знаю. У него еще имя было такое странное…

– Вилор. Его звали Вилор… то есть зовут! – сердясь на саму себя, исправила она.

– Зовут? Ты же говорила, он умер.

Ника села на диване, откинувшись на спинку:

– Такого, Танечка, я не могла тебе сказать.

– Разве нет? А что с ним случилось?

– Нет, Таня, он не умер. Он в самую трудную минуту был со мной, подсказал и научил, как быть, и все обошлось благополучно… для всех, кроме него. Порождение тьмы, вызванное ученым-фанатиком, вернулось обратно в свой нижний мир – и Вилора забрало с собой. Там свои разборки были…

– А может, оно его просто убило? С чего ты взяла про нижний мир? – перебила я.

– Да я же там была и видела! Кроме того, Вилор говорил мне, что так будет. Если кто-то и владел информацией о нижнем мире, так только он. Это страшное, лишенное солнца место, где обитают жуткие создания, изгнанные когда-то с земли.

– Но прошло больше года. За это время… если там действительно такое жуткое место… – я замялась, не зная, как поделикатнее выразиться.

– Он жив, и я это чувствую, – Ника поняла, что я имею в виду. – Он не может там умереть, как не может и вырваться.

– Там что, не умирают? – уточнила я. Верить в такое у меня совершенно не получалось, и в тот момент я в первый раз задумалась, не помутился ли Никин рассудок.