Ирина Максимовна оказалась милой общительной женщиной. Поведав, какая умничка Настя, то есть моя мама, и как хорошо, что сегодня нет начальства, она проводила меня в библиотечное хранилище.

– Вот, пожалуйста. Подшивки всех газет, по годам рассортированы. Просьба обращаться аккуратно. Если буду нужна – я в читальном зале.

– Ого!

Сказать, что газет было много – значит ничего не сказать. Ими были заполнены несколько стеллажей высотой чуть ли не до потолка. И это все мне предстояло перерыть! Хорошо хоть условия для работы имелись. У входа стоял стол с несколькими стульями, над которым горела лампочка, а ряды стеллажей терялись в полумраке огромного помещения без окон.

Немного постояв в раздумье, я решила, что просматривать нужно далеко не все. Архиповна упомянула войну, стало быть, потребуются газеты довоенные. Спортивные и детские издания пропускаем сразу, да и то, что издавалось по всему Союзу, тоже не стоит пока трогать. Итак, меня интересуют местные газеты, лучше всего районные.

Я сходила в читальный зал и уточнила у Ирины Максимовны, как они называются. Она написала на листке пять названий, и я взялась за дело.

Уже через полчаса у меня зарябило в глазах. Если хотя бы примерно знаешь, что искать, то глаз зацепится за нужное слово. А тут – все эти ударные стройки, съезды, пленумы… Муть!

Открылась дверь, и на пороге появилась Ирина Максимовна:

– Ника, к тебе помощники пришли.

Она посторонилась, и в комнату вошли Стас, Егор и Лиля с Таней.

– Только, пожалуйста, не шуметь и обращаться с изданиями бережно, – предупредила Ирина Максимовна и вышла.

– Ребята, какими судьбами? – удивилась я. – И где Колька?

– Он не пошел с нами, дома остался, – ответил Егор. – Предпочел общение со своим дедушкой.

– Его не положили в больницу? – осведомилась я.

– Нет, сейчас же выходные, в понедельник собираются.

– У меня такое ощущение, что он вообще из дома побоялся выйти, – откровенно призналась Лиля. – Выглядел каким-то отстраненным и замученным. Знаешь, мы поняли, что были не правы насчет всех этих ужасов…

– И решили тебе помочь, – продолжил Стас. – А то ты одна над этим бьешься, а мы словно одолжение делаем.

– Дошло наконец, – буркнула я. Неожиданно я осознала, что сейчас совершенно не смущаюсь, разговаривая со Стасом. А еще пару дней назад начала бы краснеть и лепетать какую-нибудь чушь…

– От помощи не откажусь, видите, сколько нужно перелопатить, – нарочито небрежно кивнула я на стеллажи. Полюбовалась произведенным эффектом и спросила: – А как вы меня нашли?

– Мы пришли к тебе домой, и твоя мама сказала, что ты в библиотеке. Спросила, не хотим ли мы тебе помочь, и когда мы согласились, она позвонила и договорилась, что нас сюда пустят, – ответил Стас.

Ах, каким было бы счастьем, если бы он сам пришел ко мне в гости пару дней назад… А теперь я восприняла этот факт почти без эмоций, занятая совершенно другими мыслями.

– Не будем терять время даром, – заявил Егор и взял с полки первую попавшуюся подшивку. – Как я понимаю, надо искать информацию о каком-то бараке, в котором…

– В котором совершались преступления, – договорила Таня.

– Значит, ищем все, что касается криминала, причем в довоенных или военной поры газетах, – сказала я. – И в первую очередь в местных изданиях. Егор, положи эту подшивку на место, в «Мурзилке» ты точно ничего не найдешь.

Егор посмотрел на то, что держал в руках, хихикнул и положил на полку. Мы распределили объем работы между собой и взялись за дело.

Спустя полчаса молчаливой и напряженной работы Стас подал голос:

– Ну как, никто ничего не нашел?

– Нашел криминала – валом! – проворчал Егор. – Антиобщественные элементы, враги народа, троцкисты какие-то. А еще кулаки, занимавшиеся вредительством и воровавшие зерно с колхозных полей после уборки урожая…

– От голода люди уцелевшие колоски собирали, если перевести на нормальный язык, – прокомментировала Таня. – Да, много тут интересного. Но того, что надо, я не нашла.

– Я нашла, – тихо сказала Лиля. Когда мы все повернулись к ней, она смущенно продолжила: – Конечно, не совсем то, что мы искали, но, может быть, и это пригодится. Вот.

Она раскрыла пожелтевший «Кировский вестник» на середине и стала вслух читать статью. В характерной манере того времени статья повествовала о борьбе с пережитками буржуазного общества и такими недопустимыми явлениями, как пьянство, воровство, тунеядство.

– И что? – перебил ее Стас. – Я нашел кучу таких статей, но не читать же их все до конца!

– А я вот читаю, – возразила Лиля. – Здесь говорится о необходимости сноса стихийных поселков, в которых находят приют воры, бандиты и прочий сброд. И приведен такой пример: «Особенно это касается так называемой «нахаловки», поселка, который находится на южной окраине города, возле Сиротинского кладбища и базара, стихийно образовавшись неподалеку от барака бывшего царского рудника. Наша газета уже писала о том, как в этом поселке был выявлен и обезврежен воровской притон. Нельзя допускать, чтобы в нашем районе процветали уголовные и антисоветские элементы! Руководство планирует в следующем году ликвидировать стихийный поселок…» Ну, дальше уже к делу не относится.

– А с чего ты взяла, что это относится? – пожал плечами Егор.

– Тебе компас подарить? – вспыхнула Лиля. – Мы живем как раз на южной окраине Кировского района в частности и города вообще! Разумеется, упомянутый тут поселок до наших дней не дожил, зато кладбище мы своими глазами видели. Спорю на что угодно, это и есть то самое, Сиротинское!

– Интересно! – загорелись глаза у Егора. Он взял газету: – Еще упоминаются базар и какой-то царский рудник…

– Был и базар, – тихо и зло сказала Таня Незванова. – Такой же стихийный, как и этот проклятый поселок! И такой же криминальный.

– Не понял, чем вызван такой гнев? – прищурился Стас. – Давай, Тань, колись, что ты об этом знаешь?

– Прабабушка рассказывала. Там не только обворовать, там и убить могли. Наверняка из того же поселка «специалисты» и действовали. Мой прадедушка еще до войны на этот базар пошел и пропал без вести. Прабабушка всю жизнь по нему горевала…

– А ты-то почему нервничаешь? – пожал плечами Егор.

– Ты не знал мою прабабушку! Она была добрым, мягким человеком, все ее любили, и мне всегда становилось так жалко, когда она плакала! Она говорила, что с тех пор часто слышала во сне голос любимого, который твердил, что он в беде, и звал на помощь. – Таня смахнула выступившие слезы и сказала уже спокойно: – По словам прабабушки, этот базар находился там, где сейчас новостройки. Его убрали перед самой войной.

– А поселок? – спросила я.

– Вот насчет поселка не знаю.

– Значит, ищем дальше, – вынес вердикт Стас.

– У меня уже голова кругом идет от этих газет, – признался Егор. – Все эти давно минувшие события, фотографии людей, которые уже умерли…

– А я, наоборот, люблю прикоснуться к истории, – улыбнулась Лиля. – Эти люди, может, и умерли давно, а на фотографиях навсегда остались живыми и улыбающимися, они смотрят на меня из прошлого, и я будто знакомлюсь с ними. А события тоже интересные, я тут о многом прочитала. В общем, я рада, что сюда попала.

– Я тоже, – подхватил Стас. – Ведь как бывает – произойдет какое-нибудь событие, незначительное, ерунда, пройдет и забудется. А через какое-то время, может быть, годы спустя, обнаруживаются его потрясающие последствия! Так что я люблю узнавать разные детали из прошлого, кто знает, вдруг пригодятся!

– И мне интересно, – сказала Таня. – У меня такое ощущение, что наши предки – это наши корни, наше начало, а мы – вроде как продолжение. Иногда кажется, что во мне хранится их память. Фантазия, конечно, но все равно интересно узнавать о том, как жили люди когда-то.

– Приятно такое слышать, молодые люди! – раздался вдруг от двери звучный мужской голос. Признаюсь, последние события изрядно расшатали мои нервы, так что я вскочила и резко развернулась, опрокинув стул.