Казница опередил Хаварр:

— Подача сигнала тревоги — вот единственно возможный результат. Где и в какой форме принимают этот сигнал — уже не столь важно.

— Я тоже так думаю, — поддержал его Хаварр.

— И я тоже, — сказал Лагаста. — Но сигнал — не только оповещение о противнике. Каков его скрытый подтекст? Сигнал подтверждает, что в момент нашего появления на планете земной наблюдатель Лен был жив и находился в здравом уме. А если мы запихнем этого Лена в какую-нибудь дыру или просто лишим жизни, то выдадим себя с головой. Земляне будут знать, что их наблюдатель исчез вскоре после нашего появления на этой планете. И в случае необходимости они докажут факт незаконного захвата планеты.

Лагаста глотнул воздуха и раздраженно закончил:

— Весьма вероятно, что экспедиционный корпус землян уже мчится сюда. Все зависит от того, где находится их ближайшая база.

— Даже если они и появятся, чего нам опасаться? — вдруг спросил Казниц, — В чем мы перед ними провинились? Гостеприимно встретили их наблюдателя и ни единым словом не заикнулись о своих правах на планету.

— А я очень хочу заикнуться о своих правах на планету! — закричал Лагаста, — Только как теперь я это сделаю?

— Никак, — ответил Казниц. — Узнать о существовании кнопки и рисковать?

— Мы можем вляпаться в крупный космический скандал с непредсказуемыми последствиями. Если бы решение зависело от меня одного, я бы знал, как поступить, — сказал Хаварр.

— И как же?

— Незамедлительно убрался бы отсюда. Возможно, нам повезет, и мы найдем другую планету, где высадимся первыми. Потом мы будем только радоваться, что не задержались здесь и лишнего часа.

— Мне ненавистно думать, что придется уступить наше открытие другим, — заявил Лагаста.

— А мне ненавистно думать, что придется уступить другим два открытия подряд, — с непривычной твердостью ответил ему Хаварр.

— Ваша взяла, — взревел Лагаста. — Прикажи пилотам, чтобы заводили самолеты в ангар. Экипажу подготовиться к старту.

Хаварр ушел. Лагаста повернулся к Казницу и прошипел:

— Будь они прокляты!

— Кто? Экипаж?

— Не экипаж. Земляне.

Он несколько раз тяжело прошелся по кают-компании.

— Дерьможранцы! — процедил сквозь зубы Лагаста.

Описывая над каменной хижиной плавную кривую, корабль землян шел на посадку. Он не отличался внушительными размерами военного корабля, поскольку не был таковым. Спускающийся корабль представлял собой быстроходное курьерское судно с небольшим экипажем. Опустившись легко и бесшумно, корабль открыл шлюз и выставил трап.

Первыми вниз сбежали двое техников, которые сразу же поспешили в дом, чтобы проверить состояние атомного двигателя и электрических сетей. За ними вразвалку сошел сменщик, прибывший сюда на четыре года. Он прошаркал по траве и остановился, с любопытством озираясь вокруг. Обликом своим человек этот напоминал медведя. У него была тяжелая, отвисшая челюсть и небольшие впалые глаза. Крупные волосатые руки были щедро разукрашены татуировкой.

Экипаж проворно выносил из грузового отсека корабля ящики и картонки и перетаскивал их в дом. Самым внушительным грузом был запас сигарет: сорок тысяч штук в специальной герметичной упаковке. Вся эта пропасть сигарет предназначалась для нового сменщика — головореза, с трудом умеющего писать простые слова. Этот верзила, осужденный за убийство, был заядлым курильщиком.

Леонард Нэш быстро зашагал к трапу корабля. Поравнявшись со своим преемником, он язвительно улыбнулся, не произнеся ни слова. Экипаж управился с разгрузкой. Техники тоже закончили осмотр. Стоя в дверях шлюза, офицер давал верзиле последние наставления:

— Запомни, ты должен давить на кнопку до тех пор, пока не зажжется синий свет. Постарайся держаться подальше от местных баров и увеселительных заведений с девочками, а не то здоровье подорвешь. До встречи через четыре года!

Тяжелая дверь шлюза наглухо закрылась. Корабль резко оторвался от поверхности и взмыл в небо. Человек, оставленный наедине с целой планетой, быстро уменьшился до размеров карлика, потом точки и наконец совсем исчез из виду.

Штурман Рис сидел в переднем отсеке и рассеянно глядел на тьму, усыпанную звездами. Дверь открылась, и в отсек вошел второй пилот Маккечни, решивший составить ему компанию. Погрузившись в пневматическое кресло, Маккечни с наслаждением вытянул свои длинные ноги.

— Я немного потрепался с этим типом, которого мы взяли с собой. Не скажу, чтобы он был безумно счастлив. Эмоций у него — как у валуна. И мозгов не больше. Держу пари: он не знает, куда девать свою свободу. Не пройдет и года, как он опять угодит в объятия копов.

— Не жаловался на трудности одинокой жизни?

— Об этом вообще ни слова. Да, рассказал, что месяцев шесть или семь назад туда прилетали какие-то инопланетяне. Зазвали его на обед, щедро напоили и вообще излили на него лавину братской любви. А вскоре по непонятной причине свалили. Говорит, они очень спешили.

— Возможно, торопились куда-нибудь, предполагая натолкнуться на необитаемую планету.

— А может, это мы их подстегнули. Наверное, доперли-таки, что мы находим в семь раз больше необитаемых планет, чем они. Думаю, нашего парня навещали антареанцы. Они до сих пор действуют по старинке. Корабль находит планету, шлет радостное сообщение домой и сидит на этой планете, как клуша, пока не прибудет армейский контингент. Ожидание растягивается на пять, десять, а то и двадцать лет. И на все это время корабль выведен из активных поисков. Мы действуем по-иному. Скажем, обнаруживает наш корабль планету А. Высаживает там человечка, потом быстро летит к планете В, высаживает там другого человечка, а сам продолжает поиски новых планет. К тому времени, когда ему удается найти планеты С и D, на планету А уже прибывает гарнизон. Самая большая проблема — время, и решается она все тем же древним способом: не терять время понапрасну.

— Ты прав на сто пятьдесят процентов, — согласился Рис. — Однако рано или поздно они должны разгадать нашу стратегию. Удивительно, что они не кокнули этого парня и не объявили планету своим открытием.

— Они видели, как он нажимал кнопку, и потому не осмелились, — сказал Маккечни.

— Кнопку? Какую еще кнопку?

— В том домишке есть кнопка. Когда ее нажимаешь, под синим стеклянным колпаком загорается лампочка.

— Ну и что? Загорается, а дальше?

— А дальше ничего. Просто от нажатия кнопки вспыхивает синий свет.

Рис наморщил лоб, пытаясь уловить смысл в словах второго пилота.

— Слушай, я что-то тебя не понимаю, — наконец откровенно признался он.

— Не ты один. Незваные гости тоже не поняли, потому и поспешили убраться.

— Все равно не понимаю.

— Смотри, для освоения космического пространства любая раса должна обладать достаточно высоким уровнем интеллекта. Согласен?

— Да.

— В отличие от разного рода свихнутых и повернутых разумные существа предсказуемы. Не во всем, но в главном: они всегда действуют разумным образом. Никогда, ни при каких обстоятельствах они не сделают ничего заведомо бессмысленного. А значит, кнопка и синий свет должны обязательно иметь какую-то цель, причем разумную цель.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы обвели антареанцев вокруг пальца с помощью бутафорской штучки и они на нее всерьез клюнули?

— Нет, парень, одной штучкой тут не обойдешься. Знаешь, чем мы их обдурили? Мы подыграли их стереотипу мышления. Тому самому, что ты демонстрируешь мне сейчас.

— Я? — вспыхнул Рис.

— Только не сходи с ума и не относись к этому чересчур серьезно. Такой стереотип мышления вполне естествен. Ты — штурман, человек космической профессии, живущий в эпоху освоения космоса. Поэтому ты с большим уважением относишься к физике, астронавтике и прочим наукам космической эры. Ты так благоговеешь перед точными науками, что забыл о другой, не менее важной науке.

— Интересно, о какой же?

— О психологии. Она ведь тоже наука, — сказал Маккечни.