— Что? — закричал Мак-Нолти.

Я собственными глазами видел, как скальп Стива Грегори проглотил его брови, когда Стив по примеру нашего шкипера посмотрел вверх. Мы все вытаращились на потолок. Раздался мощный удар, от которого зашатались стены, а на потолке явилась здоровенная вмятина. Что-то яростно застучало по металлическим панелям. Я чувствовал себя, точно жук, попавший в паровой котел во время работы дюжины клепальщиков.

Наш обладатель гаечного ключа в очередной раз проявил ценную инициативу. Он заметил, что дверь открывается внутрь. Не выпуская свой увесистый инструмент, он засунул свободную руку в задний карман и вынул пару отверток и небольшой кусок металла, напоминающий по форме лезвие топора. Уж не знаю, как он умудрялся на всем этом сидеть! В мгновение ока он засунул все эти предметы под дверь. Как только он закончил, в коридоре поднялся шум и что-то тяжелое ударило в дверь — она застонала, но выдержала.

Похоже, наше время истекло, и мы лишь слегка отдалили свой конец. Железные чудовища мечтали поскорее расчленить наши тела. Индивидуальная свобода, которую все так ценили, станет причиной нашей гибели. С этой точки зрения чудовища сначала должны выбрать владельца гаечного ключа и Сэма Хигнета — у первого рука вдвое длиннее, чем у других парней, а у второго черная кожа. Поэтому они не могут не вызвать любопытства. Интересно, как машины отнесутся к Элу Стоу.

Мощнейший удар потряс дверь, но петли выдержали — однако по центру образовалась вмятина. Ослепительный свет проникал внутрь сквозь щели. Снаружи лязгали тяжелые гусеницы — очевидно, какой-то механизм продолжал штурмовать дверь.

— Не стреляйте, пока не увидите их зеленые зубы, — ухмыльнулся хладнокровный владелец гаечного ключа.

Он сплюнул на пол и оперся на свое оружие — так рыцарь, ожидающий врага, опирается на булаву. Мерцающая танцовщица на его напрягшемся бицепсе выглядела несколько неуместно.

Наверху громко заскрежетало, и огромная плита на потолке отошла в сторону. В помещение хлынул солнечный свет. Большое кожистое, по форме напоминающее луковицу тело с множеством огромных рук с присосками провалилось к нам и повисло на трех конечностях. Это был Саг Фарн.

Он добавил еще три конечности к первым трем, а оставшиеся четыре протянул вниз. Его полная длина составляла тридцать два фута, но сейчас уменьшилась на пять или шесть футов из-за того, что он цеплялся ногами за крышу. Кончики его щупальцев болтались на высоте четырнадцати футов от пола. Дверь все сильнее вдавливалась внутрь, Саг Фарн болтался над нашими головами, а мы смотрели на него с надеждой и отчаянием, и снова с надеждой. Лангустов он поверг в ужас.

Неожиданно он опустился на десять футов, схватил четырех членов команды и моментально утащил наверх, в дыру в потолке. Наверное, так выглядели погонщики слонов, поднятые могучими хоботами. Теперь Саг Фарн уже не цеплялся за потолок своими присосками, его щупальца переплелись со щупальцами другого марсианина, угнездившегося на крыше. Не успел Саг Фарн поднять четверку наших товарищей вверх, как их подхватили щупальца других марсиан. Затем наверх последовали одна за другой еще две четверки людей.

Поскольку я пытался следить за этими цирковыми трюками и опасно прогибающейся под натиском врага дверью, то выпустил из поля зрения обоих жителей планеты Варга. Однако я не мог не слышать их сердитого спора с Мак-Нолти.

— Нет, — твердо заявил шкипер. — Мы не сдаемся. Мы не смиряемся с неизбежным. Мы не умираем с апломбом, как вы изволили выразиться. — Он презрительно фыркнул. — У нас на Земле есть племя, которое воспринимает окружающий мир так же, как вы. Его воины при малейшей неприятности торжественно распарывают себе брюхо. Однако это племя так ничего и не добилось в жизни.

— Но спасаться нельзя, — возмущенно настаивали на своем благородные выходцы с Вагры, словно речь шла о чудовищном военном преступлении. — Это трусливо и подло. Это противоречит конвенции. Это возмутительное нарушение принятых правил ведения войны. Даже ребенку известно, что попавший в плен сохраняет честь, безропотно принимая свою судьбу.

— Вздор! — фыркнул Мак-Нолти. — Галиматья! Мы никому не давали обещаний не участвовать в военных действиях. И не собираемся давать. — Он проводил взглядом следующую четверку, уносящуюся к свободе.

— Но это неправильно, так нельзя. Это позор. Попавший в плен потерян навсегда. Сопланетники убьют нас, движимые стыдом, если мы осмелимся сбежать. Неужели у вас нет совести?

— Ваши правила предназначены для идиотов, — заявил Мак-Нолти, — К счастью, мы не относимся к их числу. Мы не подписывали ваших конвенций. Мы имеем право сопротивляться…

— Послушайте! — вмешался Эл Стоу, чьи сверкающие глаза переместились с не прекращающего свои увещевания шкипера на дверь, которая могла в любой момент рухнуть под могучим натиском, — Сейчас не время обсуждать этические разногласия!

— Конечно, Эл, но эти болваны… Ой! — На лице капитана появилось комичное выражение изумления, когда Саг Фарн подхватил его, разом прекратив бессмысленные споры.

И тут дверь рухнула с оглушительным грохотом. Если не считать пораженцев с Варги, нас оставалось семеро, когда в дверном проеме появилось нечто, напоминающее пятидесятитонный танк.

Гудящая, щелкающая масса гробов, шаров и других кошмарных штуковин толпилась позади танка. К счастью, самый крупный враг был таким широким, что почти полностью заполнял дверной поем. Я зачарованно, не в силах пошевелиться, смотрел, как гусеницы медленно поворачиваются и безжалостный автомат приближается ко мне.

Для Сэма Хигнета настал момент истины — он закричал Сагу Фарну:

— Меня — последним!

Должно быть, наш темнокожий врач давно мечтал принести себя в жертву, но он не учел возможностей марсианина. Между тем один из шаров ухитрился проскочить в дверной проем и помчался к нам, намереваясь схватить Сэма. Он опоздал на долю секунды. Молча и совершенно хладнокровно Саг Фарн отлепил три щупальца от потолка, подхватил всех семерых оставшихся землян и мощным рывком поднял к потолку.

Когда я возносился к отверстию, я ощутил, как дрожит щупальце Сага Фарна — похоже, ему пришлось напрячь все силы. Затем появилась другая длинная конечность и обхватила меня за талию, освободив Фарна от части нагрузки. Сквозь дыру в крыше я увидел марсианина, устроившегося чуть выше Сага Фарна, а еще через мгновение я уже стоял под яркими лучами солнца.

Во вмятине на крыше, подобно курице-наседке, удобно устроилась шлюпка. Мощный кораблик был готов стартовать в любой момент — стремительные обводы корпуса привели нас в восторг.

Вокруг высились металлические сооружения; большинство из них были выше того, на крыше которого мы находились. Квадратные или прямоугольные фундаменты, полное отсутствие окон и украшений — настоящее воплощение мечты лишенного воображения прагматика. Я не заметил, чтобы над зданиями поднимался дым или пар, но кое-где виднелось странное цветное марево.

Над многими зданиями торчали решетчатые конструкции радиомачт. Кое-где я даже разглядел нечто похожее на направленную антенну. Металлический город.

Внизу расстилались широкие прямые улицы, по которым куда-то спешили машины сотен различных видов. Большинство из них не имело ничего общего с теми, которые напали на нас. Одна длинная гибкая штуковина напомнила мне гигантскую многоножку. У нее было три ряда вращающихся железяк, торчащих из передней части корпуса. Вероятно, это жуткое устройство использовалось для бурения горизонтальных отверстий.

В толпе попадались гробы и шары, пара жирафов и несколько других, бессмысленных на первый взгляд устройств, замеченных нами при обороне корабля. Наблюдая за этим смешением форм и размеров, я пришел к выводу, что гробы и шары — это воины, жирафы — гражданская полиция, а пронырливые маленькие машины — репортеры, которые ведут постоянное наблюдение и докладывают об увиденном в некий координационный центр. Однако относительно жирафов я ничего не мог сказать с уверенностью.