— Для нас — а в их галактике это является обычным способом ведения войны, — заметил Ганн. — Возможно, их цивилизация не знала ни огнестрельного оружия, ни взрывчатых веществ.

— А может, они отказались от всего этого еще миллион лет назад, изобретя новые и более эффективные виды оружия.

Маркхамвит нетерпеливо оглянулся на устройство отсчета времени. Висевшая на стене коробочка негромко пощелкивала.

— Уловка это или нет, но из случившегося я извлек полезный урок. Я понял, что тактика важнее оружия, а сообразительность бьет в цель точнее снарядов. Если бы мы почаще пользовались мозгами, мы бы давно разгромили нилеанцев. Совершенно новый подход — вот что нам было нужно для победы. Только и всего.

— Да, мой повелитель, — согласился Ганн, мысленно вознося молитву, чтобы вождь не потребовал от него заняться поиском новых подходов.

— Сейчас я хочу знать… нет, я просто обязан знать, не додумались ли нилеанцы до этого первыми и не плетут ли они уже сети, чтобы нас туда заманить. Когда этот самозваный солярианец явится, я намерен…

Маркхамвит не договорил. Раздался стук в дверь. На пороге появился начальник охраны. Он низко поклонился.

— Мой повелитель, пришелец доставлен.

— Пусть заходит.

Маркхамвит тяжело опустился в кресло и забарабанил пальцами по всем четырем подлокотникам, поглядывая на дверь.

Как и в прошлый раз, Лоусон вошел без всякого почтения. Он не стал дожидаться, пока ему позволят сесть, а выдвинул стул, уселся, улыбнулся находившимся в кабинете и спросил:

— Так как, дошла цивилизация до вашей части Вселенной или нет?

Слова неприятно задели Великого Правителя, однако он заставил себя пропустить их мимо ушей и, сдерживая гнев, сказал:

— Вчера ты вопреки моему желанию вернулся на свой корабль.

— Сегодня ваши корабли вопреки нашим желаниям продолжают свои опасные полеты в свободном космосе.

Лоусон пожал плечами.

— Как у нас говорят: из желаний муки не смелешь.

— Ты, кажется, забыл, что в этой части Вселенной выполняются мои, а не твои желания! — не выдержал Маркхамвит.

— Но вы только что пожаловались на их неисполнение, — простодушно напомнил ему Лоусон.

Маркхамвит провел языком по острым зубам.

— Больше такого не случится. Кое-кто допустил вчера грубую ошибку, позволив тебе беспрепятственно уйти. Они за это заплатят. Мы знаем, как учить глупцов.

— Мы тоже, — сообщил Лоусон.

— Все это просто слова. Я требую доказательств. И ты мне их представишь. — Голос Маркхамвита зазвучал громко и властно, — Более того, представишь в том виде, в каком это угодно мне, и вообще сделаешь все, чтобы я был доволен.

— И как я это должен сделать? — спросил Лоусон.

— Ты сделаешь так, чтобы сюда прибыло высшее командование Нилеи. Говорить я буду только с ними.

— Они сюда не полетят.

— Так я и знал! Ты буквально повторил мои слова. — Маркхамвит обрадовался собственной проницательности. — Конечно, зачем им сюда лететь? Они так усердно трудились над своей уловкой. И вдруг теперь их лично зовут сюда для подкрепления, так сказать, ее истинности. Но это уже слишком. Уловка тоже имеет свои пределы. Естественно, нилеанцы откажутся.

Великий Правитель подмигнул первому министру.

— Ну, что я тебе говорил?

— Не понимаю, зачем нилеанцам или кому бы то ни было поддерживать несуществующую уловку? — спокойно спросил Лоусон.

— Тогда они могли бы прилететь сюда и заявить, что это уловка. Меня бы их слова убедили.

— Разумеется.

— Что ты хочешь сказать этим своим «разумеется»? — насупил брови Маркхамвит.

— Конечно, если это их трюк, почему бы им не поддержать его до конца и не рискнуть несколькими жизнями? Война продолжается и каждый день приносит новые потери. Если у них находятся добровольцы для одной опасной миссии, почему бы таковым не найтись и для другой?

— Тогда в чем же дело?

— Они не пожертвуют ни одной жизнью ради уловки, которую считают вашей. Им в этом нет никакой выгоды.

— Но ты-то знаешь, что это — не моя уловка.

— Зато нилеанцы не знают, — сказал Лоусон.

— Ты говорил, что второй ваш корабль полетел к ним. Полетел, чтобы их убедить. Иначе зачем ему туда лететь?

— Вы путаете одно с другим.

— Я пугаю? — Маркхамвит вцепился в подлокотники кресла. Терпение вождя находилось на пределе. — Изволь объяснить.

— Наш корабль находится там с единственной целью: заставить нилеанцев убрать из космоса боевые корабли, иначе будет хуже. Нас не интересуют ваши встречи, дискуссии и войны. Вы можете обниматься с нилеанцами и называть их лучшими друзьями либо биться с ними насмерть — нам это безразлично. Нас заботит лишь одно: космическое пространство должно оставаться свободным. Предпочтительнее решить этот вопрос путем переговоров и обоюдного согласия. Иначе его придется решать путем принуждения.

— Принуждения? — дернулся Маркхамвит. — Я бы много дал, чтобы узнать, какой силой обладает твоя раса и обладает ли. Возможно, почти никакой, если не считать железных нервов и хорошо подвешенного языка.

— Возможно, — с раздражающим безразличием согласился Лоусон.

— Должен сообщить тебе нечто такое, чего ты не знаешь. — Маркхамвит подался вперед. — Наша первая, вторая, третья и четвертая боевые флотилии рассредоточены. Временно я вывел их из войны. Это риск, но я решил рискнуть.

— Если корабли, пусть и рассредоточенные, продолжают оставаться в космосе, ваш риск никак не меняет общего положения.

— Наоборот, в случае успеха он способен коренным образом изменить положение, — возразил Маркхамвит, внимательно глядя на Лоусона, — Все эти корабли отправлены на большую охоту.

Семнадцать тысяч кораблей прочесывают каждый уголок космоса, недавно открытый или заселенный нилеанцами. И знаешь, что они ищут?

— Могу догадаться.

— Они ищут небольшую, захудалую планету, обойденную нашим вниманием. Там живут странные существа с одной парой рук, розоватой кожей, обветренными лицами и бойкими языками. И если они ее найдут, — Маркхамвит широким жестом обвел пространство кабинета, словно оно и было космосом, — мы разнесем ее в пыль, и Солярианский миф перестанет существовать.

— Приятно слышать.

— С тобой мы тоже разберемся, как сочтем нужным. А потом мы одержим полную и окончательную победу над нилеанцами.

— Замечательная перспектива, — задумчиво проговорил Лоусон. — Неужели вы думаете, что мы будем веками сидеть и ждать, пока вы вдоволь не наиграетесь в свою дурацкую игру?

Маркхамвит никак не мог заставить себя привыкнуть к дерзко-снисходительной манере пришельца. Он молча откинулся на спинку кресла. У него даже мелькнула отчаянная мысль: должно быть, он недооценивал изобретательность нилеанцев. Что, если они обманули его, как малого ребенка, отправив корабль с роботами, управляемыми на расстоянии? Это как нельзя лучше объясняло странную невозмутимость пришельца. Если он представлял собой всего лишь хитроумный электронный инструмент, подвластный командам нилеанских ученых, тогда нечего удивляться его поведению. У говорящей машины не бывает эмоций.

Мысль была очень соблазнительной, однако ее пришлось отбросить. До войны, когда они еще обменивались сообщениями с нилеанцами, связь была медленной. Радиолуч долго путешествовал от планеты к планете, от станции к станции, пока не достигал дальних границ маленькой нилеанской империи. Даже если предположить, что в чем-то нилеанцы опередили их на целую голову, все равно враги не могли создать связь, мгновенно преодолевающую множество световых лет. Вот тебе и контроль на расстоянии.

Тогда Маркхамвит уцепился за другую мысль. Этот Лоусон не робот, но имеет роботоподобные черты. Его раса отличается резко выраженной индивидуальностью и… еще чем-то, что невозможно описать. А может, его раса — результат каких-то мутаций? Вот откуда эти странности в поведении и все остальное.

Вынырнув из размышлений, Маркхамвит буркнул:

— Что касается тебя, тебе придется сидеть и ждать. У тебя просто не будет иного выбора. Я приказал тебя арестовать и держать в тюрьме, пока я не решу, как поступить с тобой.