— Да, розовым слоном нынче никого не удивишь, — Гном пригладил белые волосы, испустил вздох. — Похоже, я ничем не смогу вам помочь.

— Покажите мне мутанта, — очень громко сказал Йенсен. — Какого угодно. Самого дешевого из всех, что у вас есть.

— Непременно.

Вытерев глаза и дважды шмыгнув носом, коротышка вышел в заднюю дверь.

Йенсен перегнулся через прилавок и схватил с полки маленькую, странной формы склянку. Она была прозрачная и до половины наполнена оранжевой жидкостью. Он открыл крышку и понюхал содержимое. Судя по запаху, внутри находился превосходный шотландский виски, сгущенный до четверти первоначального объема. Он вернул склянку на полку и облизнулся.

Вернулся коротышка, неся в руках белого щенка с черным пятном вокруг глаза. Щенка он опустил на прилавок.

— Вот.

— Понятно, — протянул Йенсен. — Следовало бы подать на вас в суд.

— За что?

— Это никакой не мутант.

— Прекрасно, — с видом оскорбленного достоинства обронил коротышка. — Вам виднее.

Он понес щенка обратно.

— Умник! — насмешливо тявкнул щенок на Йенсена за миг до того, как исчез из виду.

Когда владелец магазина вернулся, Йенсен сказал:

— Я слышал, как он говорил. Подумаешь! Чарли Маккарти и другие деревянные куклы тоже умеют разговаривать.

— Весьма вероятно. — Гном чихнул и с грохотом сдвинул стеллаж с места.

— Любой чревовещатель справился бы с этим куда лучше вас, — не унимался Йенсен. — У них побольше опыта и изобретательности.

— Весьма вероятно, — ответствовал коротышка.

— Я — человек упорный, — продолжал Йенсен. — Если нахожу что-то такое, о чем стоит написать, от меня так просто не отделаешься. Не уймусь, пока не получу сенсацию. Такой у меня характер.

— Не сомневаюсь в этом.

— Ну ладно. Взгляните на это так: у вас есть мутанты на продажу, как вы утверждаете. Это новость. О ней можно написать несколько строк. Несколько строк о том, несколько строк о сем — вот вам и колонка.

— Неужели? — Коротышка вскинул белесую бровь. Слова Йенсена, похоже, сбили его с толку.

— Так вот, — продолжал Йенсен, и тон его не предвещал ничего хорошего, — хорошая колонка, которую ведет компетентный обозреватель, рассказывает о всяких интересных вещах.

Иногда — о хороших вещах, иногда — о дурных. Полицейские читают о дурных вещах и благодарят меня за то, что я привлек их внимание. Однако обычно уже бывает слишком поздно, потому что герой заметки тоже успел прочитать и быстренько смыться из города, улавливаете?

— Пока нет.

Йенсен хлопнул по прилавку ладонью:

— Вы только что попытались всучить мне щенка. Он сказал: «Умник!» Я слышал это собственными ушами. Это попытка ввести меня в заблуждение. Выманить деньги мошенническим путем.

— Но я не получил никаких денег. — Коротышка пренебрежительно махнул рукой. — Что проку в деньгах? Я никогда их не беру.

— Что, правда? И чего же вы хотите за своего болтливого щенка?

Коротышка опасливо оглянулся по сторонам, склонился к Йенсену и прошептал несколько слов.

Йенсен захлопал глазами:

— Теперь я уверен, что вы чокнутый.

— У меня катастрофическая нехватка некоторых веществ, — сконфуженно пояснил гном. — Неорганические материалы имеются в изобилии, а с животной протоплазмой — просто беда. А самому производить долго и хлопотно.

— Могу себе представить. — Йенсен бросил взгляд на часы. — Покажите мне хотя бы одного настоящего первосортного мутанта, и тогда я прославлю вас в воскресном выпуске. В противном случае…

— Да я и сам мутант, — скромно сообщил коротышка.

— Да? И что же вы умеете делать такого удивительного?

— Да что угодно, — Гном подумал и уточнил: — Ну, почти что угодно. Не тяжелее того, что могу поднять без посторонней помощи.

Йенсен оскорбительно хихикнул:

— И вы делаете других мутантов?

— Да.

— Ну так давайте, сделайте одного для меня. Я хочу голубого носорога длиной семнадцать дюймов. И чтобы не тяжелее девяти фунтов.

— Но я не могу вот так, сразу. Процесс требует времени.

— Это я уже слышал. Хорошую отговорку и дважды не грех использовать, — Йенсен нахмурился. — А вы могли бы сделать чистейшей воды розовый бриллиант размером с ведро?

— Мог бы, если бы от него был толк, — Гном оглушительно чихнул и поставил склянку обратно на полку. — Драгоценный камень такой величины не будет иметь цены. И делать его долго.

— Вы опять за свое? — Йенсен бросил многозначительный взгляд на заставленные бутылочками полки. — Сколько вам платят?

— Кто?

— Ребята из наркосиндиката.

— Не понимаю, о чем вы.

— Ну еще бы. — Йенсен придвинулся вплотную к гному и с циничным выражением человека, повидавшего жизнь с самых неприглядных ее сторон, процедил: — А то, что написано на витрине, просто пустые слова. И означают они совсем не то, что кажется. Мутант — это кодовое слово для обозначения наркоты, о чем отлично известно вашим торчкам-клиентам.

— Эти склянки содержат уменьшающую жидкость.

— Ну конечно, что же еще, — согласился с ним Йенсен. — Думаю, она изрядно уменьшила вес кошелька не одного наркомана. — Он ткнул пальцем в склянку, которую нюхал. — Сколько стоит вот эта бутылочка?

— Можете забрать даром, — сказал коротышка, вручая склянку Йенсену. — Только верните потом пустую.

Йенсен взял склянку, снова открыл и понюхал. Потом макнул палец и с опаской облизал. Лицо его приняло блаженное выражение.

— Забираю обратно все, что наговорил о наркотиках. Теперь я все понял. — Он взмахнул бутылочкой, но очень осторожно, чтобы не выплеснуть ни капли. — Нелегальная торговля алкоголем, девяносто шесть градусов и никаких налогов. — Он снова облизал палец. — Да уж, кое-кто знает в этом толк. Кое-кто — настоящий эксперт в укрывании доходов. Можете считать меня своим клиентом. Буду регулярно сюда наведываться.

С этими словами он сделал глоток. Ощущение было такое, как будто по пищеводу торжественно прошествовала факельная процессия.

— Иэх! — Он перевел дух и взглянул на склянку с нескрываемым уважением. Она была совсем маленькой, не больше четверти пинты. Этот факт Йенсен отметил с сожалением. Он поднес ее ко рту. — Запишите на мой счет. Ну, за преступность!

— Вы вели себя очень неучтиво, — заметил гном, — Запомните мои слова.

Йенсен ухмыльнулся, опрокинул склянку и выпил все до капли. В животе что-то взорвалось. Стены лавки словно бы унеслись куда-то в невообразимую даль и тут же вернулись обратно. Он секунд пять шатался, потом ноги стали ватными и пол ударил ему в лицо.

Мимо проносились эпохи, одна за другой — долгие, туманные, наполненные приглушенным шумом. Потом все закончилось. Йенсен приходил в себя медленно и трудно, как после ночного кошмара.

Он стоял на четвереньках на льду или на чем-то вроде льда. Чувствовал себя прескверно: все тело затекло, голова болела, перед глазами все плавало. Он потряс головой, чтобы привести мысли в порядок.

Мало-помалу воспоминания кое-как просочились в его одурманенный мозг. Наркопритон. Он наткнулся на наркопритон и был не в меру любопытен. Кто-то подобрался к нему сзади и треснул по башке. Вот что бывает, когда чересчур громко говоришь и задаешь слишком много вопросов.

«Вы вели себя очень неучтиво. Запомните мои слова!»

Неучтиво? Ха! Очень скоро он придет в себя и покажет этому недоростку, что такое настоящая неучтивость. Да он разорвет плюгавого коротышку на мелкие кусочки и разбросает их во все стороны!

Глаза уже более-менее пришли в порядок, хотя скорее менее, чем более. Он по-прежнему видел только то, что находилось совсем близко, и это было очень странно. Нос действовал превосходно: Йенсен чуял уйму всяких вещей сразу, включая перегретый двигатель автомобиля ярдах в пятидесяти от магазинчика. Но глаза определенно оставляли желать лучшего.

Однако он все-таки понял, что лед, на котором он стоял, на самом деле вовсе не был льдом. Больше похоже на лист стекла, холодный и толстый. Справа виднелся еще один такой же лист, и еще один — слева. Со всех сторон Йенсена окружало стекло!