Здесь город был освещен еще ярче. Впрочем, Гарольд разглядел несколько звезд, а также сияющие шары над городом — какие-то летательные аппараты.

Он смешался с толпой на тротуаре. Среди множества людей он мог чувствовать себя в относительной безопасности. Трудно найти человека в тодпе, если он движется вместе с ней. Некоторое время он шел куда глаза глядят, но времени зря не терял. Он прислушивался к мыслям. Искал того, кто способен помочь. Мимо проходил толстяк, размышлявший о роскошной трапезе в кругу друзей. Гарольд последовал за толстяком, они вместе миновали три квартала, а потом оказались на другой улице с движущимися полосами. Толстяк вошел в огромный ресторан, Гарольд отставал всего на несколько шагов. Они уселись за свободный столик.

На Гарольда обрушилось множество различных мыслей. Беда в том, что их было слишком много. Они создавали непрерывный шум в телепатическом диапазоне. Гарольд с трудом отделял одну мысль от другой, едва разбирая, кому они принадлежат. Тем не менее он сумел сосредоточиться на отдельных потоках. Ел не торопясь, стараясь максимально продлить время своего пребывания в ресторане. Толстяк уже давно ушел, Гарольд сидел и слушал, слушал. Многие мысли показались ему интересными, даже разоблачительными, некоторые были близки к тому, что он искал, но полного совпадения найти никак не удавалось.

В конце концов он сдался и попросил у официанта счет. Он понимал, чего ждет официант — денег. Рока много рассказывал о деньгах, даже показывал образцы этого мусора. Он был поражен, когда оказалось, что Гарольд не имеет ни малейшего представления о том, что такое деньги. Смешно было смотреть, как заважничал лейтенант, решив, что земляне еще не «доросли» до того, что они в действительности давно позабыли.

В карманах костюма нашлись деньги — Гарольд не знал, сколько именно, — но он их оставил рядом со спящими. Какой смысл забирать чужие символы благополучия? К тому же он прекрасно обходился без денег всю жизнь и не собирался становиться их рабом теперь.

Он расплатился с официантом кусочком пустоты, с важным видом положив ее на ладонь, словно это была значительная сумма. Официант с благодарностью принял пустоту вместе со счетом и низко поклонился. Потом он потер лоб, чувствуя необъяснимое смущение, но ничего не сказал. Гарольд вышел на улицу.

Он шагал по тротуару, когда наконец удалось найти то, что он искал, хотя это произошло несколько неожиданно. Ему был нужен человек с мятежным образом мыслей, который мог бы привести его к подпольщикам. Вместо этого он нашел друга.

Существо находилось в двадцати футах от него и шагало навстречу странной свободной походкой. Это был гуманоид во всех отношениях, кроме одного — у него была кожа рептилии. Гладкая и чешуйчатая, серебристо-серого цвета с синеватым металлическим отливом. Большие серые глаза были внимательными, умными.

Вот глаза незнакомца посмотрели в глаза Гарольда, и на него накатила волна дружелюбия. Незнакомец улыбнулся и негромко сказал:

— Пойдем со мной. — И, не останавливаясь, двинулся дальше.

Он даже не оглянулся, чтобы проверить, следует ли Гарольд за ним.

Гарольд не стал раздумывать. Пришло время быстрых решений. Развернувшись, он последовал за незнакомцем. На ходу он размышлял, но теперь его разум окружала защитная оболочка, которую ничто не могло пробить.

Судя по коже, чешуйчатый человек был родом не с этой планеты. Но было и кое-что еще. Он не мог читать мысли Гарольда и все же каким-то непостижимым образом распознал духовную близость с Гарольдом и принял ее без малейших колебаний. Более того, он шагал вперед, не пытаясь закрыть свой разум, но Гарольду не удавалось проанализировать его мысли. Он не сомневался, что мысли чужака вполне логичны, но они передавались на другой волне, недоступной восприятию Гарольда. Поймать их было так же трудно, как уловить частотную модуляцию при помощи приемника, рассчитанного на амплитудную модуляцию. Короче говоря, эта жизненная форма мыслила совершенно нормально — только на других волнах.

Так ни разу и не обернувшись, чужак вошел в какое-то здание и на лифте поднялся на десятый этаж. Здесь он в первый раз оглянулся, увидел, что Гарольд стоит рядом, улыбнулся и жестом предложил войти.

Гарольд принял безмолвное приглашение. Чужак закрыл за ним дверь. В квартире находилось еще два таких же существа. Одно сидело за столом, лениво помахивая ногами; второе устроилось на диване и читало журнал.

— О, Мелор… — начал тот, что сидел на диване. Он поднял взгляд, увидел гостя и дружелюбно улыбнулся. Потом выражение его лица изменилось — он явно удивился. — Клянусь вечным светом, это он! Где ты его разыскал, Мелор?

Разум второго чужака оказался таким же непонятным для Гарольда, как и разум Мелора. То же самое он мог сказать и про третьего — его мысли теснились где-то на границе восприятия.

— Нашел на улице, — ответил тот, кого назвали Мелором, — и привел к нам. От него привлекательно пахнет. — Он сел и предложил присесть Гарольду. Посмотрев на того, что был на диване, Мелор продолжал: — А что ты имел в виду, когда сказал: «Это он»? Ты его знаешь?

— Нет, — Чужак включил телевизор. — Но знаю приметы. Его разыскивают. — Он повозился с переключателем. — Вот запись. Смотрите!

Загорелся большой экран. Человек с кислым выражением лица и в роскошной форме появился на экране и заговорил с официальной напыщенностью.

— Все граждане должны сохранять бдительность и, если удастся, задержать образчик, недавно привезенный с Рубежа. Его имя: Гарольд Гарольд-Майра. Описание… — Он пустился в подробный рассказ о внешности, а напоследок добавил: — Он одет весьма необычно. И у него пока нет идентификационной карточки. Граждане должны иметь в виду, что он обладает свойствами, которыми не владеют расы Империи, и что его нужно взять живым. В случае необходимости вызывайте полицию. Вот его изображение.

Экран потемнел, а потом загорелся вновь — на нем появился цветной портрет Гарольда. Он узнал свою тюремную камеру. Значит, уже тогда его снимали!

— Тьфу! — усмехнулся сидевший на диване, выключил запись и повернулся к Гарольду. — Тебе повезло — ты попал в хорошие руки. А это уже кое-что. Мы даже ремня для штанов не отдадим местным властям. Меня зовут Тор. Тот, кто так старательно бездельничает за столом, носит имя Верн. Ну, а тип, который привел тебя сюда, зовется Мелор. Наши остальные имена не имеют особого значения. Как ты, наверное, и сам догадался, мы не принадлежим к этому паршивому заорганизованному миру. Мы с Линги, планеты, которая находится очень далеко отсюда — слишком далеко, к моему сожалению. И чем больше я о ней думаю, тем более далекой она мне кажется.

— Она не дальше, чем мой родной мир, — возразил Гарольд и наклонился вперед. — Вы можете читать мои мысли?

— Никоим образом, — сказал Тор. — В этом отношении ты похож на местную расу — мыслишь в каком-то пульсирующем режиме, далеком от нашей полосы. А ты можешь читать наши?

— Нет. Они на границе моего восприятия. — Гарольд нахмурился. — Но я не могу понять, как Мелор выделил меня из толпы, если не прочитал мысли.

— Я тебя унюхал, — вступил в разговор Мелор.

— Что?

— Ну, это не совсем так, но едва ли я смогу объяснить лучше. Большинство граждан Империи обладают диковинной способностью, которую они называют чувством запаха. Мы этим не владеем. Они говорят о приятных и неприятных запахах, что для нас полнейшая ерунда. Но мы способны ощущать духовные родство и противоположность, иными словами, ощущаем «запах» друзей и врагов, мгновенно и безошибочно. Только не спрашивай, как мы это делаем, потому что я не сумею растолковать.

— Да, я понимаю, — кивнул Гарольд.

— В нашем мире, — продолжал Мелор, — большинство жизненных форм обладают этим чувством. У нас нет домашних и диких животных — они ручные, если нравятся тебе, — и они же дикие, если ты испытываешь к ним негативные чувства. Ни одно из наших животных не подойдет к охотнику из любопытства, и ни одно не убежит, если ты захочешь его погладить. Инстинкт подсказывает им, кто друг, а кто враг. Они отличают друзей от врагов с той же уверенностью, с какой ты отличаешь белое от черного или день от ночи.