— Мобила выключена, но как только он появится в сети — ты первая об этом узнаешь.

— Ты же сам говорил, что мы живем в двадцать первом веке, и ни один человек не может скрыться от твоего всевидящего ока? — не унималась Баташова.

— Говорил, — все так же спокойно подтвердил Ночной демон. — Но это правило действует только для достаточно больших временных интервалов, ощутимо сужающихся только в крупных мегаполисах с развитой инфраструктурой. Ты же не хочешь ждать пару недель, пока я найду его в нашей задрипанной Туле, где даже дорожных камер толком нет?

— А если пару пальцев сломать? — в бессильной злобе поинтересовалась Ольга, понимая, что программист и так делает все что может.

— Вы не оригинальны, Ольга Андреевна. К тому же не объективны, — Леха попытался изобразить оскорбленную невинность. Он прекрасно понимал, что, в отличие от того же Заславского, Баташова вполне может выполнить свою угрозу. — Вы же знаете, что я не пытаюсь морочить вам голову.

— Да, — Ольга развернулась к выходу.

Корольков хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, но решил, что вполне может нарваться на грубость, причем не только словесную, но и физическую, и промолчал.

Обойдя первые четыре адреса из своего списка Максим узнал три различных имени своих суженых, выяснил, что его в ближайшее время ожидает карьерный рост, тяжелый развод или расставание с близким человеком, а если он не снимет довлеющее над его семьей вот уже пять поколений проклятие — то в ближайшую неделю, в крайнем случае, месяц, рискует угодить в серьезную аварию с летальным исходом.

С порога спрашивать у гадалок, являются ли они настоящими ведьмами и не пытались ли в недалеком прошлом втянуть в свои интриги группу подростков, было, как минимум, не слишком умно, поэтому приходилось рассчитывать на интуицию.

Заславский отметил, как легко он переметнулся от четких фактов к шатким предположениям и хлипким гипотезам, но решил попробовать какое-то время плыть по течению — вдруг выйдет что-то стоящее!

Когда в спящую закусочную ворвалась ни много ни мало настоящая группа захвата во главе с девушкой, от ледяного взгляда которой хотелось забиться в уголок и тихонько подвывать от жалости к своей безвременно загубленной судьбинушке, владелец заведения твердо решил, что если ему удастся пережить этот день — прекратит выпендриваться и будет работать как все — с двенадцати часов. Ну и пусть постоянные клиенты обижаются, главное в наш безумный век — собственное душевное спокойствие.

— Куда он пошел?

В голосе женщины было столько холодной стали, что представитель малого бизнеса сжался еще сильнее, с трудом подавляя желание спрятаться под стойку. Он нисколько не сомневался, что она имеет в виду того самого загадочного утреннего посетителя, но помочь ей не смог бы, даже если бы очень этого захотел. Проблема в том, что когда тот мужик заявился, владелец закусочной пытался склонить свою молоденькую симпатичную официантку Леночку к легкой форме близости, рассказывая, как тяжело ему живется в семье с людьми, которые его не понимают. Собственно процесс "ухаживаний" носил чисто формальный характер, поскольку все вопросы уже давно были решены, а сама девушка не высказывала никаких претензий на свободу ресторатора и не предлагала ему оставить жену и детей, довольствуясь чаевыми, многократно превышающими размеры ее трудовых подвигов. В тот самый момент, когда над бастионами уже почти поднялся белый флаг, в зал решил заявиться любитель ранних завтраков…

Кому довелось испытать в своей жизни нечто подобное знает, что нет ничего хуже таких жестоких обломов. Стоит отметить, что это обстоятельство расстроило не только владельца заведения, но и его очаровательную любовницу, поскольку оба они были лицами заинтересованными, пусть и каждый по-своему. Наскоро спровадив незваного гостя парочка поспешила продолжить с того самого места, на котором они вынужденно прервались, а потому немолодому бизнесмену было совершенно наплевать куда направился его клиент, покончив со своим завтраком. Но не рассказывать же все это даме, наставившей на тебя такой взгляд, что дуло пистолета покажется наивысшей благодатью!

— Т-туда! — уверенно ткнул он дрожащим пальцем в произвольном направлении, и когда вся честная компания благополучно покинула заведение, трижды перекрестился, поплевал через левое плечо и повесил на дверях табличку "Закрыто".

Хватит на сегодня!

Под номером восемь в списке Максима значилась некая мадам Варвара. Ее исконно русское имя совершенно не вязалось нарочито французской приставкой и сильно резала слух. К тому моменту, когда Заславский постучал в ее дверь, наполнявший его еще утром боевой дух, заметно поубавился. Шансы найти нужную ему женщину таяли как снег, под теплыми лучами апрельского солнышка.

Небольшая полутемная комната, в которой он оказался, была наполнена обязательными атрибутами всех порядочных гадалок: сушеными лапками и рогами неизвестных животных, связками перьев, мистическими изображениями и склянками с таинственными субстанциями. Глава детективного агентства отметил, что комната была именно заполнена, а не захламлена всеми этими предметами, с чем он тоже уже успел столкнуться сегодняшним утром. К тому же здесь был совершенно особенный запах. Не душные благовония, которыми уже насквозь пропиталась его одежда, не сизый дымок ароматических палочек, заставляющий слезиться глаза, и уж точно не приторно-сладкий запах восточных эфирных масел. Это было что-то совершенно особенное, довольно приятное и какое-то успокаивающее, словно вернулся домой после долгой утомительной дороги.

Максим так увлекся созерцанием интерьера, что не сразу заметил хозяйку заведения — ту самую мадам Варвару. Она сидела за столом в спокойной расслабленной позе и с интересом наблюдала за гостем, поверх хрустального шара.

Молодая, в общем-то женщина, по крайней мере в понимании Заславского. На вид ей было лет тридцать пять — тридцать семь, гладкая ухоженная кожа с минимумом косметики светилась здоровьем, волны каштановых волос свободно ниспадали по плечам. Свободное цветастое платье выглядело совершенное неуместно, но его дешевый и безвкусный вид только оттенял тонкие аристократические черты "гадалки". Образ довершали несколько массивных перстней тонких пальцах с ухоженными ногтями и нитки до несуразности разнообразных бус на шее.

Она была красива, даже очень и несмотря на возраст должна была привлекать массу поклонников. Немая сцена длилась несколько мгновений, но этого времени Максиму хватило, чтобы понять смысл слов Ольги, говорившей, что он теперь знает и сможет безошибочно определить "ночных" в многоликой толпе. Заславский и теперь не понимал, что именно он знает, но у него не было никаких сомнений, что за столом перед ним сидит ведьма. Нет, не так — Ведьма. Даже не колдунья, хотя Максим так и не смог понять, в чем разница, но четко уяснил, что она весьма и весьма существенная.

Говорят, что возраст женщины сильнее всего выдают руки, шея и что-то еще, Максим точно не помнил. Здесь ситуация была совершенно иная. Ни лицо, ни тело женщины не несли на себе отпечатка прожитых лет. А вот глаза… Может, это и имела в виду Баташова, говоря о знании? В других обстоятельствах Максим ни за что не обратил бы на это внимания, но не сейчас. Обычно у стариков и старух глаза блеклые и выцветшие и в них даже при должном старании тяжело разглядеть острый живой ум человека, которого так хорошо знаешь и так искренне любишь. Взгляд Варвары был по-женски проницательным и даже чуть-чуть игривым, но где-то в глубине крылась невероятная материнская мудрость, благодаря которой женщина терпеливо сносила беспардонные разглядывания со стороны бывшего оперативника, и самая капелька усталости, так характерной для людей, видевших в своей жизни слишком многое, и переставших чему-либо удивляться.

— Ну, здравствуй, Максим! — с легкой насмешкой нарушила молчание Варвара. — Рада воочию увидеть чудо, о котором уже третий день говорит весь город.