Он улыбнулся своим мыслям. Грэй мог припомнить нескольких мужчин, которые определённо нуждались в Джулиане, как в лекарстве от чрезмерной самонадеянности. Он подошел к месту, где сидели Артур и Люсьен. Артур нарушил царившую тишину.

— Люсьен, всем ли ты напомнил не открывать маленького пристрастия госпожи Джулианы к игре в разбойников?

Взглянув на Артура, Люсьен встал и подошел к Грэю.

— Да, мессир. Все поклялись хранить молчание.

Грэй закрыл глаза, потёр переносицу и вздохнул.

— Я был зол на нее… но то, что сделал Эдмунд, должно быть, глубоко ранило её, — Грэй посмотрел на Люсьена и вздохнул. — Полагаю, я должен радоваться, что её месть всем тем мужчинам была ещё столь умеренна.

Люсьен фыркнул.

— Она должна быть благодарна le bon Dieu, что ты не дал ей наделать глупостей.

— Она так не считает, Люсьен.

— Не считает, мессир.

— Итак, что ты выяснил?

Рыцарь взглянул на безмолвного Артура, который выглядел полностью погруженным в свои мысли.

— Пардон, мессир, но новости неутешительные. Земля слухами полнится, сплетни и разговоры передают из уст в уста.

— Какие слухи?

— Та, которая сильнее всех ненавидела Эдмунда…

— Джулиана, — сказал Грэй. — Продолжай.

— Говорят о её ненависти к нему, о том, что она никому и ничему не позволяет унижать себя, об её обещании однажды отомстить за себя. Она говорила об этом, — нет, она просто кричала — после того, как он отверг её. Слухи распространяются быстро, мессир. К концу недели об этом будут судачить по всему владению барона.

— Проклятье. Она сама подлила масло в огонь, ошиваясь около тела и привлекая к себе внимание, — Грэй всплеснул руками. — И что же? Она упала в обморок или зарыдала, словно изнеженная барышня? Нет, обвинив кузена в убийстве, она сделала всё, чтобы её заметили, и тем самым дала повод думать, что отводит подозрения от себя.

Артур вздохнул, отставил свой табурет и присоединился к ним.

— Она права. Я вполне мог бы быть убийцей.

— Не будь идиотом, — воскликнул Грэй. Он изучающее взглянул на кузена, цвет лица которого внушал опасения. — Тебе необходимо лечь в постель.

— Я не смогу заснуть. Ты должен понимать, в каком тяжелом положении мы сейчас находимся, кузен. Прошлой ночью, когда был убит мой брат, все спали. И я вполне мог улизнуть из своей палатки и убить его.

— Любой мог это сделать, — сказал Грэй. — В том числе и Джулиана.

— С сожалением констатирую, миссир, что, кажется, именно этого опасается и её отец, — пожал плечами Люсьен. — В замке только и говорят об этом.

— Чёрт! — Грэй разрубил рукой воздух. — Ее служанка говорит, что Джулиана провела ночь в травяной комнате, что бы это ни значило. Но её никто не видел. И никто не может подтвердить её невиновность. Её же упрямство только всё усугубляет.

— У неё взрывной характер, — сказал Артур.

— Oui, — ответил Люсьен. — Я никогда не встречал столь безрассудную леди. Бог мой, когда я вспоминаю, как она сняла с вас одежду и отправила голышом в замок… Это было весьма невежливо с её стороны. В высшей степени не по-христиански.

Грэй холодно взглянул на рыцаря. Люсьен прикрыл рот рукой, но Грэй всё равно расслышал смешки. Ему показалось, что он услышал хихиканье и взглянул через плечо на Имада, который разливал вино. Лицо юноши было спокойным и бесстрастным, но он избегал смотреть Грэю в глаза.

Имад подошел к ним с подносом. Графин был из порфира в золотой оправе, посудой для питья служили самшитовые кубки, оправленные в серебро. Имад отказывался путешествовать иначе, настаивая, что положение Грэя в обществе обязывает его к подобной роскоши и что простая глиняная или деревянная посуда попросту унижает его достоинство. Грэй пристально посмотрел на юношу, но не смог отыскать в чёрных миндалевидных глазах ни следа веселья. Его мысли вернулись к проблеме Джулианы.

— Конечно же, она не могла этого сделать, — произнес он, в то время как Имад разливал вино по бокалам.

Люсьен с Артуром переглянулись

— Конечно же, — хором ответили они.

— Она упрямо распиналась о своей ненависти к Эдмунду. Она говорила назло, но всё же…

— Её поведение безрассудно, — добавил Артур.

Люсьен взболтал вино в своей чаше и кивнул:

— Действительно. Если она хранит молчание о том, где была ночью, а когда спрашиваешь её об этом, приходит в ярость, то она и впрямь кажется виновной. Тем более что слухи о её ненависти к Эдмунду уже несколько месяцев ходят в округе.

— Её упрямство и несдержанность еще доставят ей неприятностей, — сказал Грэй.

Он нахмурился, глядя в свой кубок. Как же ему защитить её, когда она сама не желает помощи? Боже, как он устал. Это убийство стало кульминацией дня, и так переполненного всякими происшествиями. Он все еще не мог прийти в себя после их столкновения в пещере, когда взрыв удовольствия сменился слепящей пустотой от осознания того, что именно Джулиана оказалась тем разбойником. Он заставил её отвечать за тот проступок, он мог бы продолжить это дело, но не хотел, чтобы её неоправданно обвинили в убийстве. Мысль о том, что она в опасности, сводила его с ума. И если она не прекратит поступать подобным образом, то попадёт в темницу.

— Грэй?

— Что? Прошу прощения, Артур. Я задумался.

— Уже поздно. Нам всем необходимо отдохнуть. Спокойной ночи, кузен.

Он пожелал того же Артуру и Люсьену. К нему подошел Имад, чтобы забрать кубок.

— Вы ничего не съели, господин.

— Я не голоден.

Он подошел к гобелену, отгораживающему его кровать от остальной части шатра, и отодвинул его в сторону. Идея о надлежащем устройстве спального места тоже принадлежала Имаду: кушетка, обитая арабским шелком, подушки и покрывала ярких цветов, самые лучшие меха горностая и лисицы из Стрэтфилда. Он сел на кушетку, затем встал и скинул с неё гору подушек. Имад опустился на колени и стал, ползая, собирать разбросанные дорогие подушки. Грэй вздохнул и коснулся волос Имада. Грэй мог довериться парню, как никому другому. Вдвоем они прошли сквозь ад. Когда он встретил Имада, то поклялся, что спасет мальчика от нищеты и рабства, от которых не смог спастись сам.

— Ты лучше себя чувствуешь? — ласково спросил он.

Имад взглянул на него, его руки были заняты подушками.

— Да, хозяин. Госпожа Джулиана прекрасно обо мне позаботилась. Знаете ли вы, что она помогает даже нищим и падшим женщинам? В этой нечестивой стране женщинам дают слишком много воли.

— Госпожа Джулиана помогла бы самому дьяволу, если бы он постучался в её дверь. Я боюсь за неё, Имад. Её доброта будет забыта. Неужели ты думаешь, что люди вспомнят, как она вставала и шла посреди ночи, не взирая ни на холод, ни на бурю или снег, чтобы помочь больным крестьянам? Все баронство пользовалось её умениями, но никто об этом не вспомнит, как только просочатся слухи.

— Это опасно, хозяин, — Имад встал и отложил подушки в сторону.

— Проклятье, она сама ведет себя к погибели.

— Да, хозяин.

— Я поклялся молчать, но если кто-нибудь узнает, что она тот самый разбойник…

— Это будет весьма печально.

— Если это станет достоянием гласности, каждый поймет, что она владеет оружием лучше большинства женщин, и что она могла выкрасть его из любого охраняемого места. Люди скажут, какой она должна быть жестокой, раз поступала таким образом.

Имад опустился на колени и взялся за сапог. Вопреки привычке, Грэй разрешил мальчику снять его.

— И она будет злиться все сильнее и сильнее, крайне раздражаясь и тем самым давая всё больше и больше поводов считать ее виноватой. Сплетни станут ещё упорнее.

— По правде говоря, госпожа чаще всего раздосадована вами.

Имад снял второй сапог и поставил рядом. Грэй пристально взглянул на юношу.

— Откуда ты знаешь?

— Я прочитал это по звездам, о, господин. Судьбой предопределено, что ваши созвездия встретятся и сольются. Даже если вы оба в это не верите. Вы с госпожой словно горящие звезды, которые сталкиваются на небосводе, и от их столкновения на землю падает золотой дождь.