— Не спешите…
Он хотел было объясниться, но она ушла, проскользнув в скрытую за завесой виноградных лоз дверь, и Грэй обнаружил, что разговаривает со скамьей. Разговор не удался. Своим недавним поведением он выставил себя в невыгодном свете.
Сейчас по всем землям Уэллсов все, кому не лень, чесали языками, что он бросил Иоланду ради Джулианы. Очевидно, девушка поверила слухам — да он бы и сам им поверил. В конце концов, наследники обширных баронских владений обычно не проводят свободное время в корытах с дочерьми лордов.
На его слова о том, что он был разъярен и желал расплаты, никто не обращал внимания. Артур испуганно лепетал что-то о выборе другой, более богатой, чем Джулиана наследницы. А вспоминания о всёзнающей ухмылке Люсьена до сих пор заставляли Грэя ёжиться.
— Святые угодники, мессир, — сказал ему тогда Люсьен. — Ты, должно быть, на самом деле охвачен страстью, раз на глазах у всех барахтаешься со своей любовью в корыте.
— Я не барахтался, — проворчал Грэй себе под нос, покидая поле, ноги покрывали ссадины и слой пыли. Порой остроумие Люсьена раздражало не на шутку.
Да, точно, сегодня выдался паршивый день. Он был зол на Джулиану Уэллс. Девица вполне возможно стоила ему невесты. Если ему не удастся вернуть благосклонность Иоланды, то та не согласится выйти за него замуж. А его гордость не позволит ему принудить её к этому браку, да к тому же, ей-богу, есть же и другие наследницы. Почему Джулиана напала на него? Действительно ли её невоздержанный характер столь ужасен и сродни безумию? Нет, она злилась из-за его ухаживания за Иоландой.
Грэй подходил к восточному мосту. Телеги, фургоны и люди двигались в обоих направлениях, спеша достигнуть цели, прежде чем зайдет солнце и закроются ворота. Страх, овладевший им, вытеснил мысли о Джулиане. Он закрыл глаза, вспоминая доки Александрии. Именно там он впервые был раздет, осмотрен и ощупан. Знакомые чувства стыда и унижения вернулись к нему. Боже праведный, неужели он так никогда и не отмоется от той "грязи"?
— Думай о том, что сделаешь с мерзавцем, забравшем твою одежду, — убеждал он себя. — Где твоя храбрость, дурак? Соберись.
Подпитывая гнев мечтами о том, как он казнит вора, подвесив того голым на стене замка, он покинул поле и ступил на дорогу, ведущую к входу в замок. Фермер, тянущий за собой телегу сена, заметил Грэя и споткнулся, из-за чего на него наткнулась шедшая позади женщина с корзиной хлеба. Она уже начала браниться, но остановилась посреди гневной тирады и, приоткрыв почти беззубый рот, уставилась на Грэя. А потом завизжала.
Всё больше людей поворачивалось, изумлённо взирая на происходящее. Некоторые, не узнавая его, хихикали. Он подошёл к телеге с сеном и укрылся за ней.
— Чего уставился? Достань-ка лучше для меня плащ.
— Ми-ми-лорд. Как… где…
Грэй уже подумывал стукнуть крестьянина, но его отвлекло хихиканье. В тени восточной сторожки Грэй заметил стройную темноволосую фигуру, облаченную в тёмно-лиловый шелк. Джулиана Уэллс посмеивалась, прикрывая губы тонким платком, но даже если бы Грэй ослеп, то всё равно узнал бы эти переливы смеха. Зарычав, он скользнул взглядом по зубчатым стенам замка, проверяя, не привлек ли он своим видом внимание других девиц. К счастью, вовремя появившаяся Хавизия, взглянув на него, разогнала всех девушек со стены.
Крестьяне, надсмотрщики, помощники шерифа и чумазые дети, словно бурлящая вода, омывающая потоком валун, попавший в её течение, недоверчиво разглядывая, окружили его. Взрослые усмехались, когда думали, что он на них не смотрит, дети откровенно хихикали. Кровь застучала в висках. Он так сильно стиснул зубы, что чуть не сломал их. А Джулиана Уэллс стояла у сторожки и смеялась.
— Рога дьявола! — Он указал пальцем на охранника, стоящего около Джулианы. — Ты, не стой там и не смотри на меня, раскрыв рот, как какой-то пьяный шут. Неси сейчас же свой плащ. Все остальные, прочь!
Охранник оказался низенького роста, и плащ доходил Грэю только до середины икр. Завернувшись в него, он перешёл мост, а внезапно притихшая публика скрылась. Грэй рыкнул на охранников, стоявших по обе стороны от поднятой решетки, и они исчезли. Затем повернулся к Джулиане.
— Чего ухмыляешься, женщина? Принеси мне одежду.
Улыбка Джулианы исчезла. — Ты не будешь командовать мной, словно мальчишкой на побегушках, Лорд-Без-Одежды. — Её пристальный взгляд переместился от плаща к его голым ногам, и она хихикнула. — Теперь, когда ты знаешь, каково это — чувствовать себя объектом всеобщего развлечения, — возможно, подумаешь дважды, прежде чем окунать леди в корыто.
— Повторю при первой же возможности, — прорычал Грэй. Его ноги зудели, и он начинал мёрзнуть. — Сейчас же неси мою одежду.
Взмахнув тёмно-лиловым шёлком одежд, Джулиана развернулась и фыркнула через плечо. — Сам себе её принеси. А я посмотрю на твои успехи со стены.
Разъяренный, он набросился на неё, разворачивая к себе лицом.
— Я не пойду через весь замок в одном плаще!
— Тогда можешь заночевать прямо у ворот, — отрезала Джулиана. Она выдернула свою руку и прошла под опускной решеткой.
Пока он следовал за ней, кто-то цапнул его за лодыжку. Крик диких гусей предупредил об опасности. Он отскочил с дороги, когда один из дворовых гусей, взмахнув крыльями, зашипел на него.
Джулиана смеялась так сильно, что, обхватив себя руками, согнулась пополам. Грэй, преследуемый гусем, скакал вокруг неё, уворачиваясь от нападения. Охранники и слуги, привлечённые смехом Джулианы, столпились вокруг, таращась на Грэя широко раскрытыми глазами.
Вновь разъярившись, Грэй прекратил кружить по двору и, схватив Джулиану за талию, поставил между собой и гусем. Птица остановилась, расправила крылья и загоготала, в то время как Джулиана, разразившись проклятьями, пыталась отодрать от себя руки Грэя.
— Гром небесный! Отпусти меня, ты, чёртов сукин сын.
— Джулиааана!
Грэй посмотрел поверх её головы и увидел, что Хьюго указывает в их сторону со стены. Как и несколько минут назад, у зрителей внезапно обнаружились срочные дела. Лорд Уэллсбрук спустился вниз, его потемневшее от гнева лицо приобрело цвет умры15.
— Что здесь происходит? — рявкнул он. — Неужели ты и полдня не можешь прожить без того, чтобы не опозорить меня? Вероятно, не можешь. И вот я нахожу тебя во дворе замка, дерущейся с… — Хьюго впервые обратил внимание на Грэя. — Храни вас Господь, милорд. Что… О, нет. Снова этот Джон Раздеватель!
Грэй отпустил Джулиану. — Джон Раздеватель?
— Проклятый богом негодяй, зло подшучивающий над моими друзьями. Последние месяцы он не появлялся. Я думал, что он исчез, но… Клянусь Троицей! Вы поймали его?
— Если бы поймал, разве я стоял бы здесь голым?
— Да, да. — Хьюго, казалось, вспомнил о дочери. — А почему ты снова ссоришься с этим рыцарем?
— Он приказал мне принести его одежду, словно я рабыня.
— Только после того, как ты начала глумиться надо мной, — выдавил Грэй сквозь стиснутые зубы.
Брови Хьюго сошлись в прямую линию. Затем он всплеснул руками.
— Ну что мне с тобой делать? — закричал он на Джулиану. — Ты уже третий раз за день устроила представление на глазах у всего замка. Так вот, у меня кончилось терпение. Ты, моя старшая дочь, собственноручно принесёшь одежду лорда де Валенса и проводишь его в Львиную Башню, как и следует поступить учтивой леди знатного происхождения.
— Но, отец…
— Я желаю, чтобы в комнату на третьем этаже принесли бадью и горячую воду. Лорд Квентин отправился домой, так что она свободна.
— Бадью?
Теперь Грэй улыбался, и его улыбка стала ещё шире, когда горящее от возмущения лицо Джулианы сравнялось по цвету с тоном её платья.
— Ты была страшно невежлива, моя благородная красавица. Я уже достаточно настрадался от твоего характера, безрассудства и нежелания вести себя согласно твоему благородному происхождению. Так что будешь прислуживать сиру де Валенсу во время его пребывания в Уэллсбруке.
