-Ну, братья, не подведите,– тихо опросил Прохор, едва шевеля губами.

Но, не выдержав ожидания, молодой майор вскочил на стоящего рядом коня и пустил его галопом вслед за уходящими сотнями своих братьев.

«Ну и пусть разжалует, мне все равно, если мы проиграем,– зло подумал Прохор, догоняя витязей».

Дело в том, что тактика витязей отличается от тактики обычных регулярных полков, не только схемами построений и боевых порядков сражений, но и предписанными местом командиров в бою. Взводные у витязей не идут в первых рядах, их место примерно в центре своей формации. Старшие же офицеры, начиная от командира батальона и вовсе должны наблюдать за полем боя чуть сзади своего отряда, действуя, как младший координатор.

Поэтому и получалось, что, бросаясь в сечу, Прохор нарушал Устав витязей, за что вполне мог получить не только порицание от старшего брата – цесаревича Алексея, но и понижение в должности. Вот только майор витязей не знал, что наследник России внимательно следил за его действиями, успевая отдавать приказы вестовым, тут же передающим их полковникам. И на его вызов уставу в данном случае только одобрительно хмыкнул, отмечая про себя, что и сам готов сорваться, броситься в гущу сражения, где сейчас гибнут его люди.

Но все это было не известно Прохору, с упоением и боевым азартом мчащемуся к своим собратьям. Они едва успели во время, как раз в тот момент, когда последняя полусотня пятого полка уже отошла, на столько, что еще десяток саженей и остатки конницы казаков смогли бы ворваться в тыл 7-го полка, отражающего успешно атакующего появившееся подкрепление противника. Что она и собиралась сделать, вот только первые два залпа винтовок, на расстоянии полсотни метров остановили прорыв казаков, делая, невозможным сей. Видящий это Прохор нашел глазами горниста, неотступно следующего за своим командиром, и приказал ему сыграть «боевую схему 1», применяемую только в обороне, в силу своей сплоченности и малой маневренности, но намного большей возможностью для удерживания позиций на открытой местности, когда нет времени для строительства даже малых редутов.

Суть данной схемы была в том, что солдаты выстраивались полукругом, в центре вставало четыре взвода, по бокам по два, остальные воины должны были стоять за спинами своих товарищей, ожидая приказа для вступления в бой, или полной развертки в каре. В Уставе витязей прописано, что контратака может проводиться воинским соединением не менее роты, с участием полевой артиллерии, предварительно «обработавшей» участок атаки, при этом каждый командир, решившийся на оный маневр, должен быть уверен, что его действия не приведут к окружению или удару в тыл своих собратьев стоящих рядом.

Командиры двух полков, видя, что к ним подошло подкрепление, отдали приказ отойти на позиции, находящиеся ближе к тому островку временного спокойствия, который образовался вокруг только что подошедших витязей. Но не успели пятый и седьмой полки завершить маневр, как впереди, за спинами Донского войска возникли знакомые прапора и знамена, ушедших в Азов отрядов. Не в силах сдержаться многие солдаты с криками «Ура!» бросились вперед на противника, доселе с успехом сражавшегося с ними, а, теперь увидев, что они сами почти окружены, попав под фланговый огонь возникших из ниоткуда царских солдат, Донское воинство, стараясь ретироваться начало общее отступление.

Но отступление, как это часто бывает, превратилось в паническое бегство, которому поддались даже ветераны-казаки, с горечью осознавшие, что пришел их конец. И пусть он откладывается на неопределенное время, причем очень не долгое, прощения за бунт на Руси никогда не прощали, а в нынешнее время и подавно…

Алексей Петрович.

Лето прошло столь быстро, что мне порой кажется, что его и не было, вот только память о тех минутах сражений, когда кровь лилась ручьями, не давала его забыть просто так.

После сражения под Азовом крах Донского войска стал лишь делом времени, а когда 9 июля 1708 близ урочища Кривая Лука, погиб отряд Драного, угодивший в окружение царских войск под предводительством Василия Долгорукого, брата погибшего Юрия Долгорукого, то стало ясно, что конец восстания близок. Одновременно с этим потерпел поражение отряд Беспалого под местечком Тор на Северном Донце.

Видя, что дела совсем плохи, старшины казаков решили сгладить «углы» и предали своего лидера – Булавина, в ночь с 10 на 11 июля убив его в Черкасске, куда он прибыл с остатками разбитого под Азовом Донского войска. Но их ожидания не оправдались, донскому казачеству пришлось дорого заплатить за свое восстание.

Василий Долгорукий, получивший наказ от Петра «не жалеть строптивцев и примерно наказать их», выполнил его просто превосходно, развесив сотни простых казаков на деревьях. В дополнение к этому, и как свидетельство своего усердия, отправил в подарок царю десяток голов старшин, стоявших изначально в первых рядах восстания, а теперь возжелавших замириться.

В моей истории, насколько я помню, восставшие отделались более мягкими санкциями. А часть восставших, вообще смогла уйти на Кубань. Здесь же, при меньших потерях, со стороны царских войск и губернаторств, при меньших разрушениях, наказание донских казаков было более жестким. Репрессии, начавшиеся сразу же после разгрома последнего отряда булавинцев, в середине августа достигли своего апогея отменой почти всех вольностей казаков, а так же пожизненной ликвидацией права не возврата беглого люда.

После всех этих сообщений стало окончательно ясно, что история, которую я знал, идет в разрез той, какая мне была известна, ведь теперь есть фактор, очень сильно влияющий на ее ход. И этот фактор я сам…

Но задумываться о проблемах мне к счастью не дали насущные дела и … Оля. Иначе я даже не знаю, до чего бы додумался, наверное, до сумасшествия точно. Так что, вернувшись в Рязань, в свою резиденцию, возведенную рядом с Соборной площадью, еще полстолетия назад, я тут же был завален ворохом разнообразных бумаг, начиная с разбирательств между людом и заканчивая подписанием новых затрат для города и производства в Петровку.

И вот этот пункт меня не много настораживал, ибо, зная, что никто из моих соратников никогда не стал бы воровать, так как прекрасно знал мое отношение к данному делу. Да и показательные наказания воров, на центральной площади еще на заре наместничества были еще свежи в памяти людей, а ведь там и именитый боярин.

Начав же исподволь разбираться в повышении расходов, мы вместе с Николаем заметили, что некоторые товары стали заметно выше в цене, порой их розничная стоимость была, чуть ли не на треть ниже той, которая была указана в сметах.

Решением этой проблемы занялся Николай, не торопясь и не выказывая лишнего интереса, он начал потихоньку следить и добывать сведения о махинациях. Обещая в скором времени предоставить для меня всю полноту информации.

Как бы то ни было, слава богу, у меня появилось время, пускай и не много, для того, чтобы проводить его с кареглазой, чудесной девушкой, забравшей мое сердце. Вот только как было мало, этих прелестных мгновений…

А могло быть еще меньше, если бы Оленька, не предложила мне свою помощь. Да-да, именно помощь! В чем? Если честно я был немного ошарашен услышанным, чувствуя себя дураком, из-за того, что сам не подумал об этом. Медицина. Именно она, та самая область, в которой мне и стала помогать Оля, взяв для обучения двух девушек и двух юношей, ранее занимавшихся сим делом у травников. Конечно, если бы не согласие епископа Иерофана, и его полной поддержке моей немного странной просьбы о благословении травников как божьих людей…

Да, многое могло бы не получиться, но все же «добро» на воспитание первых медиков для корпуса «Русских витязей» было получено. Однако само становление процесса обучения находилось под моим неусыпным контролем. Но все же есть одно «но», Оля сама преподавала, отдавая все свои знания ученикам, и это занимало не так уж и мало времени ежедневно, однако скоро зима – не самое лучшее время года для травников, так что занятий будет много меньше.