– Я думал, ты без сознания, – сказал Тарик и скрестил руки на груди.

– Мог бы знать меня получше. – Джек сел и потер подбородок, словно стирал след руки Лорелеи. – Я немного позабавился с нашей гостьей.

Тарик засмеялся.

– Ладно, тогда я пошел.

Оставшись один, Джек быстро разделся и лег в кровать. По какой-то причине маленькая мегера желает его раздеть, и, видит Бог, он собирается ей подыграть, даже если это его убьет.

Черт возьми, а ведь это вполне возможно...

Лорелея просидела у себя в каюте столько времени, чтобы Тарик успел раздеть Джека. Время тянулось медленно, и она нервно теребила блокнот.

Не надо было этого делать, она понимала, что это плохо, но, в конце концов, она же всегда была немного не такой, как все, и излишне любопытной. Она услышала, как мимо ее двери протопали шаги. Чуть приоткрыв дверь, она выглянула в коридор – никого. В обоих направлениях.

«Вот и хорошо. Пора».

Сердце билось уже где-то под горлом, Лорелея открыла дверь пошире и быстро перебежала к капитанской каюте. На цыпочках войдя в каюту, она положила на стол блокнот и уголь и подкралась к кровати. Он лежал на боку к ней лицом, полностью укрытый покрывалом, волосы закрывали часть лица, он дышал тихо и ровно.

– Вы спите? – спросила она и осторожно потрясла его за плечо. – Джек? Джек, вы не спите?

Он не отвечал.

Замечательно. Наконец-то он принадлежит ей, и не надо никакой борьбы, она может делать с ним что хочет, он никогда, никогда не узнает об этом. По правде говоря, ей очень нравилось ощущение власти над Джеком, – может, впервые в жизни кто-то получил такую власть над ним. И она собиралась вкусить ее в полной мере.

Лорелея спустила покрывало и обнажила торс.

Она чуть не застонала от желания погладить его по ребрам, ощутить под ладонью твердые мышцы, но не осмелилась прикоснуться – она не была уверена, так ли крепко он спит, и меньше всего хотела его разбудить. Нет, она просто уложит покрывало так, как оно было в то утро, а потом закончит рисунок и уйдет.

С этой мыслью она отодвинула край покрывала, чтобы были видны ноги. Взяв блокнот, сравнила позу с той, что на рисунке.

– Нет, не совсем так, – прошептала она, положила блокнот на кровать перед грудью Джека и стала поправлять ткань на бедре. Когда она задела рукой за живот, то почувствовала, как напряглось его тело.

Она ойкнула и отскочила.

«Что это? – Лицо запылало. – Наверное, это оно. Я не собираюсь выяснять. Ну, пожалуйста! Ведь он ничего не узнает!»

Но она будет знать, и как она сможет смотреть ему в глаза после того, как видела его... Нет, не будет, и хватит об этом.

Она заставила себя взяться за блокнот, а не за покрывало, села на ближайший стул и принялась рисовать.

Джек наблюдал за ней из-под ресниц. Было трудно не двигаться, он удивлялся, как смог выдержать, когда она нечаянно задела его за живот, до сих пор все внутри горело от неистовой потребности. Стало еще хуже, когда он подумал, что сейчас она до конца сдернет покрывало. Но она этого не сделала.

Маленькая мегера собиралась всего лишь рисовать его! Он не мог поверить. Женщины! Никогда их не поймешь. Расслабившись, он наблюдал, как она работает, хмуря брови. В последнее время он любил за ней наблюдать. Его умилял изгиб руки, когда Лорелея рисовала углем или маслом, изящество позы, когда она смешивала краски.

И как только Джастин может не поддерживать ее в том, что она любит и к чему имеет талант? Если бы она была его женщиной, он бы...

Какой смысл об этом думать. Она не его и никогда не будет его. Все, что он может, – это насладиться ее телом и постараться удержать его в памяти. Это будет его единственное сокровище до тех пор, пока кто-нибудь из врагов не прервет его жизнь. Наконец Лорелея подняла глаза, и он понял, что она закончила. Она подняла блокнот и сравнила рисунок с оригиналом.

– Прекрасно, – прошептала девушка. – Наконец-то у меня получилось.

Хотел бы он то же сказать о себе.

Лорелея встала и направилась к столу укладывать уголь. Она была очень довольна результатом рисования. Джек, конечно, убил бы ее, если б узнал, но рисунок оправдал риск. Она очертила линию волос на бумаге и вспомнила, каковы они на ощупь.

– Удивительно похоже, – сказал низкий голос.

Она ахнула:

– Вы проснулись?

– Я и не спал.

Ее охватил ужас. Она повернулась к нему и увидела, что он стоит перед ней голый. Глаза полезли на лоб, она отвернулась к двери.

– Не бойтесь меня, Лорелея, – сказал он и потрогал завитки у нее на шее. – Я не причиню вам вреда.

– Вы голый.

– Голый.

Никогда в жизни она не вела такой нелепый разговор, и он ей совершенно не нравился!

– Не будете ли вы так любезны что-нибудь на себя надеть?

– Если вам от этого будет легче...

– Будет.

Он провел пальцем вдоль ее шеи, и по всему ее телу пробежала дрожь.

– Повернитесь, Лорелея, посмотрите мне в лицо.

Вопреки своему желанию она подчинилась, но не опускала глаза, а решительно смотрела ему в лицо.

Он взял ее руку и прижал к своей груди. Она чувствовала, как бьется его сердце, и словно крылышки тысяч майских жуков напряглись и загудели у нее внутри.

– Я хочу заняться с тобой любовью, Лорелея, – пробормотал он, наклонив голову так низко, что их губы оказались на расстоянии руки. – Хочу прижать свое тело к твоему и целовать его.

И он ее поцеловал. Горячие влажные губы накрыли рот и отняли дыхание. Поцелуй был требовательный, настойчивый, но почему-то одновременно нежный и приглашающий.

Лорелея вцепилась в него. Она чувствовала, как его руки расстегивают пуговицы на платье. Она знала, что должна его остановить, но почему-то не могла сказать «нет». Не хотела говорить «нет».

Он поднял юбки. Лорелея затрепетала, и он усилил поцелуй. Послышался шелест – обручи упали из-под платья и улеглись у ног. Джек взялся за пуговицы, и она всхлипнула от непривычного прикосновения мужских пальцев.

– Сегодня я не дам тебе уйти, – прошептал он, оторвавшись от ее губ.

Платье соскользнуло на пол. Испуганная, Лорелея стояла в одной нижней юбке и корсете. Она и хотела бы бежать, но не могла, часть ее существа хотела, требовала – вопреки всем разумным доводам – провести ночь с Джеком!

Джек подхватил ее на руки и отнес на кровать.

– Джек, я...

– Ш-ш. – Он положил ее на простыни. – Забудь обо всем, сегодняшняя ночь только для нас.

Он опять поцеловал ее в шею, и она застонала, ощутив болезненное томление. Что это за жгучая, горько-сладкая боль? Стремясь избавиться от нее, она вытянула руки и погладила спину с буграми сильных мышц. Он перекатился так, что она оказалась над ним, и быстро снял с нее корсет и нижнюю юбку. Когда передним сверкнула обнаженная грудь, у него захватило дух.

– Как ты прекрасна, – простонал он и, приподнявшись, взял в рот правый сосок. Язык обежал вокруг него, и Лорелея застонала, вплела руки в мягкие волосы и подтянула его голову к себе.

Джек снова перекатился и придавил ее к матрасу. Не отрывая глаз, коленями раздвинул ей ноги. Она почувствовала тепло и влагу, когда он пробно коснулся ее кончиком своего оружия.

– Никогда еще никого не хотел так, как тебя, – проговорил он сквозь стиснутые зубы. – И хочу, чтоб ты знала, как меня убивало то, что я не мог тебя взять.

Она смутилась. Он закрыл глаза, терзаемый какой-то мукой.

– Джек?

– Все в порядке, – прошептал он. – Мне нужно... – он несколько раз глубоко вздохнул, – обрести контроль.

С нежным участием она его поцеловала. Он упал на нее, и она наслаждалась тяжестью большого тела и странным ощущением от его плоти между своими бедрами.

Это ее Джек, ее пират, ее...

Любовник, вздрогнула она. Эта ночь изменит ее навсегда. Она уже никогда не будет той невинной девушкой, которую он захватил в трактире. Она станет женщиной во всех смыслах этого слова. Это ее нисколько не ужасало. Она хотела, чтобы так было. Хотела, чтобы именно Джек стал мужчиной, который научит ее интимным ласкам.