Тилли было очень плохо, но даже в таком состоянии она подумала: ну, и развалюха. Хотя внешность дома мало ее занимала, хотелось лечь даже на землю и хотя бы на час-два закрыть глаза и ни о чем не думать. Да, хижина не радовала глаз: покосившееся крыльцо, дверь, стены и ставни, которые не красили много лет, а не ремонтировали и того дольше. Крыша, с которой уныло свисала не то черепица, не то дранка. Полуразвалившаяся труба. Правда, птицы против такого убожества не возражали, и целые семьи их поселились под крышей и на чердаке.

– Ну, вот мы и прибыли, – довольно сказал Рапид. – Сейчас я вас устрою поудобнее и накормлю. Такая крыша над головой – уже хорошо.

– Если бы можно было отстегнуть мои ноги и оставить у входа, я бы не возражала – ужасно болят, – уныло сказала Тилли, не понимая, чем ему нравится дырявая крыша этого дома.

Рапид ободряюще улыбнулся и с ней на руках поднялся по ступенькам к двери. Она думала, что он попросит ее толкнуть дверь, но он молчал, и Тилли сама протянула руку. Странно, этого не понадобилось, дверь распахнулась перед ними. Кто-то стоял за ней и открыл ее? Но Рапид вошел, и Тилли никого не увидела. И тут же забыла об этом, потому что у нее хватало других впечатлений.

За кривой облупившейся дверью оказалась чистенькая и уютная прихожая с веселыми обоями, какую встретишь не в каждом ухоженном коттедже. На полу лежал недорогой, но чистый ковер, у стены – старомодные шкаф для одежды и вешалка для зонтов, тут же, напротив входа, висело большое зеркало в темной раме.

Позади них раздался негромкий шорох. Тилли повернула голову и взглянула поверх плеча Рапида: входная дверь закрывалась. Аоексей и Готфрид тоже смотрели удивленно. Закрывалась сама собой. От сквозняка? А открылась тоже от сквозняка? Щелкнул замок, они вздрогнули. Не только от звука: изнутри дверь была совсем даже не ободранной, а отлично лакированной с начищенной бронзовой ручкой.

– Не бойтесь, здесь безопасно, – сказал Рапид.

Ладно, ну ее, эту дверь, если, наконец, мы в безопасности, подумалось Тилли. Важнее для нее сейчас лечь и перевести дух. Больше ничего не хотелось: выпить воды и заснуть, если позволит боль.

Они вошли – вернее, Рапид нес Тилли, Алексей и Готфрид шли по пятам – в другую комнату, по виду гостиную, очень хорошо обставленную и устланную ковром потолще и покрасивее, чем в прихожей. Тилли осторожно посадили в большое и глубокое кресло у окна. Она откинулась на мягкую спинку, полулежала, не шевелясь, пульсирующая боль в ногах стала глуше. Чувствовала, как Рапид снял с нее обмотки и подсунул под ноги что-то мягкое.

– А сейчас мы поедим, – сказал он.

– Не хочу я есть, ешьте сами. Мне только воды и больше ничего.

– Всем нужно поесть, – настойчиво сказал Рапид. – Вы все ослабели от голода.

– Я не хочу!

– Это кажется.

– Да, поешь ты, – сказал Алексей. – Очень аппетитно все выглядит.

До нее донесся запах кофе и еще чего-то вкусного. Как Тилли ни было плохо, но против ее воли в животе забурчало.

– Ну, может, немножко…

– Вот и хорошо. – Рапид подвинул к креслу столик красного дерева.

Потом через открытую дверь она наблюдала, как Рапид на внушительном столе с белой скатертью наливает бульон из расписной супницы в чашки. От бульона шел густой пар. Там же стояли накрытые серебряными крышками блюда. Кто все это приготовил? Кто знал, что они приедут именно сейчас?

Чашка бульона, которую ей принес Готфрид, очень ее подкрепила. После первого же глотка поняла, что голодна, как волк. Она ела за столиком, остальные – за большим столом в соседней комнате. Не забывали о ней. Алексей настоял, чтобы она съела кусочек какой-то рыбы и выпила кофе с пирожным. После этого Тилли желала только одного: остаться в том же кресле, и чтобы ее не трогали. Но Рапид махнул рукой в сторону другой двери и сказал:

– Там – спальня. Вы хорошо сделаете, если ляжете сейчас же.

При этом он не сделал ни малейшего жеста, чтобы поднять ее опять на руки или помочь встать. В ответ на ее удивленный взгляд он повторил:

– Идите в ту спальню, они – в другую, а я устроюсь здесь на кушетке.

– Да я же не могу шагу ступить, – напомнила ему Тилли.

Он коротко усмехнулся:

– Разве? А вы пробовали?

Вряд ли после всех его самоотверженных забот этот тролль-улит и вообще хороший парень стал бы надо ней так зло подшучивать. Тилли нагнулась и посмотрела вниз, на свои многострадальные ножки. То, что она увидела, заставило ее на несколько секунд потерять дар речи. На небольшой подушке вишневого бархата с золотой вышивкой и золотыми же кистями покоились ее ступни, под которые – да, она же чувствовала это – Рапид подсунул эту подушку, когда посадил в кресло. И выглядели они… ну, она не помнили в точности, какими были ее ноги в тот момент, когда они с Алексеем бросилась бежать от охраны придавленного мага. Но наверняка выглядели не хуже, чем тогда. Все порезы, царапины, воспаления, припухлости и краснота исчезли бесследно, как будто она неделю пролежала в постели под присмотром лучших докторов. Она могла ходить и бегать, как ни в чем не бывало!

– Вот это да! – сказала Тилли, изучая свои недавно распухшие, а теперь очень даже изящные щиколотки. – Рапид, вы научились этому у своего учителя-демона?

– Нет, – усмехнулся он, глядя на нее сверху вниз. – Это не я. Заметил, что вам стало лучше – вот и все.

Она опять изумилась: когда они входили в дом… да что там входили, вот совсем только что… разбитые губы у Рапида распухли на пол-лица – результат отчаянных попыток Алексей спасти их спасителя от жуткой зеркальной корки. А теперь, смотрите-ка, улыбается до ушей целым и невредимым ртом, как артист с картинки!

– Значит, наш Алексей-Айвен – теперь и врачеватель? – воскликнула она.

– Врачеватель? О чем вы?

– Но он же вылечил мои ноги, разве нет?

– Я? – изумился Алексей. – Не знаю… Я ж такой маг, помните? Ох ты! И мои ноги в порядке!

– Даже если бы он был самым замечательным врачевателем, вряд ли смог бы вылечить вас за то время, что мы ели, – усмехнулся Рапид.

– Но кто-то же…

– Это дом. Я умею находить такие дома, – объяснил Рапид.

Тилли невольно огляделась:

– А что это за дом? Слушайте, так это не вы все сделали, Рапид? Ну, двери, еда, лечение?

– Конечно, не я. Я не знаком с магией.

– Как же это происходит в этом доме? – заинтересовался и Готфрид.

– Не знаю. Я знаю о существовании таких домов и умею находить их. А почему они умеют делать то, что делают, я не знаю.

Тилли поднялась из кресла и неуверенно сделала несколько шагов босиком по толстому ковру.

– Невероятно!

Ее ноги и не думали болеть, как будто она не бегала по лужайке придавленного мага, аллее его парка и колючим зарослям. И не корчилась от боли на сидении машины.

– А теперь идите спать, – заботливо сказал Рапид.

– Нет, я хочу вас расспросить о…

– Еще будет время. Мы устали и лучше отдохнуть, прежде чем отправимся дальше, – строго распорядился он.

– Вот как? Разве мы не здесь будем прятаться?

– Ну что вы! Об этих домах – и этом тоже – слишком многим известно. Они дают кров всем без разбора, всех кормят и лечат. Их так и называют – Гостеприимные. Поэтому спрятаться тут и, тем более, защищаться от кого-то, невозможно. Мы отдохнем немного и поедем дальше.

– Что бы мы без тебя делали, Рапид, – прочувствованно сказал Алексей.

А Тилли не стала больше спорить, ушла в спальню – большая удобная кровать, душистые простыни – и крепко заснула, а через три часа ей приснился этот странный сон о Русалочке и разбудил.

Когда она первый раз выглянула в гостиную, Рапид спал. Но через четверть часа, когда она привела себя в порядок и причесалась, он и парни были уже на ногах и ожидали ее в столовой – наверное, шебуршание Тилли всех разбудило. На обед оказались отличные бифштексы с картошкой, салат из овощей, томатный сок, чай и шоколадный торт – просто и сытно. Какой замечательный этот Гостеприимный Дом!