– То есть, единственный способ выбраться без проблем для психики – это выполнить все задания за оставшиеся шесть дней?
– Да. Но не за шесть, а за пять.
– И тут путаница, – подал голос дотошный Готфрид. – Та колдунья-овечка тоже говорила то шесть, то пять, теперь я припоминаю.
– Неужели сбоит система? – с тоской вздохнула Тилли. – А все из-за этого мальчишки.
Ивар посмотрел на нее исподлобья:
– Ха, я виноват! Вы с каким-то дядькой проводите тайные опыты на людях, а я виноват!
– Он прав, но время поджимает, – буркнул Иво. – И Айвен прав тоже: ругаться будем по пути. По быстрому решим, что делать с этими бандюгами, а потом перечислишь все задания.
– Какой смысл выполнять их? Заданий было слишком много, Артем Николаевич хотел проверить максимальную производительность.
– Так что же, сидеть, плакать и превращаться в троллей?!
– Спокойно, Иво, – Айвен сосредоточился. – Тилли, мы должны постараться сделать все, что нужно. Пожалуйста, назови задания и…
В этот момент "птенчику" Ингигерды надоело сидеть на ее плече, он спрыгнул на землю и мигом превратился во внушительного и очень неприятного на вид дракона. Дракон посмотрел на Горна с седобородым и хищно облизнулся. Это было больше того, что оба могли вынести даже ради Кристалла. С отчаянными воплями они кинулись прочь, дракон за ними. Остальные проводили их взглядами, затем взглянули на Айвена.
– Опять?!
21
– Эй, ты!
– Да! – с горячностью прошептал в ответ Айвен. – Именно, варварским! Я всегда говорил Герде! То есть, перечисляй задания, Тилли! Где это я?
– Лешка, ты долго будешь общаться со своей улиткой? – спросил Жека.
Айвен очнулся. Изумленно потер лицо ладонями, встал и оглядел гараж.
– Наконец! – проворчал Жека. – Мы думали, ты любуешься ею, как филителист ценной маркой. Есть у меня такой знакомый, по полчаса смотрит.
– Это улит, – машинально пробормотал Алексей, хотя это не имело никакого значения. – Я… я задумался.
– О чем?
– О… не помню…
Он действительно не помнил, только на душе, как говорят, кошки скребли. Отчего?
– По-моему, – усмехнулся Игорь, – ты рассказывал Рапиду о каких-то Герде и Тилли. Очень симпатичные девушки?
– Кто?
– Ну, Герда и Тилли. Минут десять ты о них рассуждал.
– Не знаю таких… не помню…
Жека хмыкнул:
– Если будешь все время к улиту подходить и так странно задумываться, то лучше посади его за стол с нами. На дальний конец.
– Нет-нет, все в порядке. – И Алексей постарался, чтобы друзья не заметили его подавленного состояния. В конце концов, он сам их пригласил.
Но когда около полуночи Жека и Игорь ушли, он вернулся в гараж и ошалело уставился в висевшее на двери маленькое зеркало. Видел в нем только испуганный глаз и часть наморщенного лба.
"Что это было? Какие Герда и Тилли? Какое задание? Почему я называл себя Айвеном и не сразу понял, что Жека обращается ко мне? Поплохело? Почему?" Взял с полочки мелок и рядом с зеркалом написал "Герда и Тилли".
Бесполезно.
Ничего ему эти имена не говорили.
Он задумчиво прошелся по гаражу, понял, что причина его тревоги не только в странном помутнении сознания, и вышел к машине доцента. Стояла на том же месте, где он ее поставил, голубой искоркой мигал огонек автосигнализации.
– Я же был без прав! – вдруг вырвалось у Алексея.
Он пытался вспомнить и понять, но все заслонял больничный налет.
"Ладно, доцент был расстроен, но он так подробно мне объяснил. Нет, не то, не так! У меня нет прав, а я согласился ехать! Почему? Ни туда, ни обратно меня это не волновало. Совершенно! Я даже пригнал машину к себе домой. Что сказала бы Нина, если бы меня задержали? А ведь завтра утром придется ехать по центру! Нет, теперь уже не придется. Пусть забирает машину сам владелец".
Выбросив пустые коробки, бутылки и банки в мусорный контейнер, он забрал Рапида и поднялся в квартиру. Там было тихо, безлюдно и одиноко. Алексей устроил Рапида в ванне, включил телевизор и прилег на диван.
И заснул с большим удовольствием.
Спал крепко и без сновидений.
Можно сказать, сладко.
Так что, хотя на следующее утро Айвен проснулся раньше, чем обычно (такое случалось после вечера бриджа), настроение у него оказалось прекрасным.
В квартире было тихо, Герда уже ушла. Ничего странного, начинала работу на час раньше него. Вчера она ничего не ответила на вопросы Айвена о странном поведении Шефа, сказала, что у нее болит голова, что если хочет, то пусть поужинает, а она валится с ног и просит ее не тревожить. Когда он заглянул в спальню, она уже спала, и он устроился в комнате для гостей.
Итак, проснулся веселым и бодрым.
Под душем и за бритьем он даже запел.
Утро было ясным, небо чистым.
Но потом все пошло как-то странно.
Автобус опаздывал. Ситуация невероятная, потому что автобусы не опаздывают никогда! Айвен стоял на остановке пораженный до глубины души, выжидательно глядя в сторону холма, над которым обычно появлялся красный силуэт. Часы тоже ошибаться не могли, было десять минут десятого. Нудная пунктуальность городских коммуникаций являлась составляющей и очевидной частью мира. Пустая остановка вдруг показалась Айвену странно нереальной, а воздух наполнился неопределенной аурой загадки. Загадки, которая граничит с предчувствием близкой катастрофы.
Тем временем из стоящей неподалеку автомашины службы порядка вышел солидный мужчина в серой форме. Оставшаяся в машине женщина разговаривала с кем-то по коммуникатору. Прошло наверняка больше минуты, прежде чем слова, сказанные спэшником, дошли в Айвена. Он арестован!
Повода задержания ему не сообщили. Несколько следующих часов провел одиноко в ярко освещенном, почти пустом помещении. Никто им не интересовался. Никто не отвечал на вопросы. В конце третьего часа пригласили его в другую комнату, но и там не предъявили обвинения. Скучающий служащий задал ему несколько бессвязных вопросов. О погоде, знакомых, об условиях работы. Просил повторять некоторые ответы, хотя к их содержанию казался безразличным. А через четверть часа Айвена попросту забрали и куда-то повели, не реагируя на громкие его протесты.
Во второй машине СП два конвоира воспринимали Айвена с тем же безразличием. Выполняли поручение без раздражения, его вопросы, перерываемые теперь уже и проклятиями, игнорировали. Старший что-то сказал системе визуализации, экраны среагировали перескакиванием картинок. Наконец остановились на местных новостях.
Айвен с удивлением увидел себя сидящим посреди большого судебного зала. Это должен быть сон! Он еще не проснулся! Протер глаза, чтобы увидеть, как встает и выражает согласие со всеми предъявленными ему обвинениями. Айвен на экране говорил срывающимся, резким голосом. В конце концов упал на скамью подсудимых и зарыдал. В зале возник легкий шум. Судья объявил перерыв.
Конвоир выключил программу, сообщил лаконично:
