– Соскучились или это штучки Айвена, – пробормотал Готфрид.

Они несколько мгновений смотрели друг на друга, но мысль, что седовласая колдунья – это девятнадцатилетняя девушка и должна успокоить перепуганных драконов, заставила их поспешить за ней.

А у дверей гостиницы царил настоящий ад. В кромешной тьме, которую периодически разрывали каскады небесного фейерверка, ревели, орали, метались, сверкали, носились, падали и лупили огромные зубастые пасти и не меньшие зубчатые хвосты, перепуганные лица в шлемах, конские головы и крупы, ну, и Беспомощная Сиротка со здоровенной дубиной в могучих руках. Голос Ингигерды выкрикивал: "А-тара-а-мара!" – или что-то вроде этого, но совершенно заглушался драконьим ревом и человеческими воплями, бывшими, казалось, громче драконьих.

А фейерверк все грохотал и полыхал, и с каждой новой вспышкой и созвездием небесных огней суматоха возле гостиницы усиливалась и усиливалась.

Айвен почувствовал, что у него задрожали колени – унизительное ощущение, да еще и смешанное с острым желанием удрать в гостиницу и закрыться в своей комнате. Тогда он зажмурился и во все горло стал подтягивать Ингигерде, надеясь, что не ошибается:

– А-тара-а-мара! А-тара-а-мара!

И голоса его друзей поддержали:

– А-тара-а-мара! А-тара-а-мара!

Пронзительно визжали даже шмели Готфрида:

– А-тара-а-мара!

Только Полосатый, как всегда умудрялся еще ворчать:

– Что за безобразие и неприличие.

Стальной же азартно побадривал:

– Не б оись! Жги!

И не сидел у Готфрида на плече, а мелькал то в одном конце кучи малы, то в другом.

Беззащитная Сиротка воспользовалась тем, что драконье внимание отвлечено, опустила дубину на землю и стала созывать перепуганное посольство голосом, каким обычно цып-цып-цыпкают возле курятника:

– Сюда, мои дорогие гости! В дверь, в дверь идите! Добро пожаловать в гостиницу! Сюда, сюда, гости дорогие!

Из свалки стали выбираться разгоряченные и смущенные рыцари, по-придворному раскланивались и расшаркивались перед Сироткой и устремлялись к приветливо освещенному проему двери, стараясь не казаться более испуганными, чем это прилично. Голос же седовласой колдуньи стал удаляться, кажется, она отгоняла свою невероятную упряжку подальше.

– Эй, Ингигерда! – закричал Айвен, пытаясь делать это уверенно. – Тебе помочь?

– Нет, уже помогли! Здорово у вас вышло, хотя орали какую-то ерунду! Зато драконов удивили до остолбенения, так что они стали совсем ручными.

– Ну вот, – фыркнул Иво, – хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Ты же говорила, что не взяла упряжку с собой.

– Так ведь укротили же их! – весело прожужжал над их головами Стальной, а Полосатый проворчал:

– По-дурацки, но успокоили. Слушай, великолепный маг, ты не мог бы выключить свой фейерверк.

– Да, фейерверк. То, что ты наколдовал, называется фейерверком, – сказала, подходя к ним, смущенная Ингигерда. – А иллюминация – это всякие цветные фонарики, гирлянды из них, светящиеся украшения. А иллюминация тут, как раз, нужна. Понимаешь? Только тут, вокруг гостиницы, понимаешь? Тут, а не везде. Если опять перепутаешь, то перепугаешь все здешние страны и континенты.

– Не перепутаю, – со вздохом сказал Айвен, и вокруг: на стенах и крыше гостиницы и каких-то построек возле нее, на невысоких деревьях под окнами, на лошадях и на людях зажглись разноцветные огоньки, фонарики и светлячки. В сочетании с непрекращающимися взрывами и вспышками фейерверка зрелище было фантастическое. Опять раздались человеческие крики, но уже не испуганные, а восторженные, хотя и совершенно нечленораздельные – это окрестные жители и постоянные посетители корчмы, стоя на почтительном от корчмы и драконов расстоянии, громко выражали восхищение.

– Ну, как вам искусство мастера Айвена? – спросил Готфрид с таким видом, словно весь переполох был спланирован ими заранее.

– Очень! – наконец смогли выговорить зрители. – Немного хватил через край, но все же здорово! А зачем лампочки на людях и лошадях?

– Для красоты, – подчеркнуто уверенно сказал Готфрид и шепнул обескураженному магу: – Скоро тебя будут носить на руках.

– Спасибо, только этого мне не хватало, – уныло сказал Айвен. – Понимаете, я не знаю, как выключить фейерверк. И лампочки тоже.

Но его перебил Иво:

– Ничего страшного. Это пока их развлечет, а потом, может, что-то и сообразишь. А лампочки в здешнем мраке – вещь самая необходимая. Но я вот о чем хотел спросить… Эй, великолепная колдунья, а скажи-ка нам, откуда ты так все отлично знаешь? И перемещаешься по этой стране, и догадываешься, о событиях, и разбираешься в Янгсшире. Вряд ли в твоем институте был магический факультатив. Где твой чародейный Гугль?

– Гугль? – обрадовалась Ингигерда. – Ты помнишь и Гугль?!

– Кажется, помню. Но расскажи нам о твоих знаниях?

– А нечего рассказывать. Чаще всего я советуюсь с драконами.

– С драконами?! – ужаснулся Готфрид.

– На моем месте и ты поступил бы так же, если бы оказался здесь, а под рукой была только эта упряжка.

– Никаких проблем, – махнул рукой Иво. – Пошли советоваться с драконами. Очень удачно, что они сюда явились.

– А как же посольство? – напомнил Айвен.

– Подождут. Если мы узнаем что-то полезное от драконов, то сделаем ручкой "прощай, моя любовь" и не придется больше попадать черт знает куда!

– А тот мальчишка, которого ты должен спасти?

– Сначала мальчишка, потом посольство… Не сидеть же нам тут всю жизнь Вы как хотите, а я против. Лучше эрудит-дракон, чем вонючие болотные кикиморы и всякие поганые бездухи на лесных дорогах. И вообще: я хочу домой. Пошли советоваться с драконами!

Ингигерда иронически улыбнулась:

– Я бы тебе это не советовала.

– Но ты же сама…

– Вот именно – сама. С драконами советуюсь я.

Иво фыркнул:

– Так советуйся!

– Сейчас ничего не получится, они слишком возбуждены.

– Выслушаем тогда посольство, – настаивал Айвен.

– Тебе все мало. – Иво с досадой пнул какой-то иллюминированный камешек. – Ну ладно, где там эти послы?

* * *

Праздник ожидался шумный и пышный. В этот день в замке Рыжего Дракона на глазах высокородных гостей и родни юный принц выберет себе невесту, и за пиршественные столы усядутся самые знаменитые гости.

А пока к апартаментам героя дня церемонно приблизились его личный камердинер, портной и несколько пажей, держа на почтительно вытянутых руках различные части наряда принца для торжества. Камердинер негромко постучал в двери.

– Войдите! – ответил нетерпеливый голос, срывающийся – как это бывает у юношей – с баска на петушиные нотки.

Принц не обернулся к вошедшим: смотрел на себя в зеркало.

– Мой принц…

– Делайте, что должны делать!

Камердинер закрыл двери в комнату, а портной и пажи с поклонами приблизились к принцу. Он отдался в их руки с равнодушием и безучастностью человека, привыкшего к подобным услугам. Но мысли его были далеки от нарядов и даже праздника. Зажмурил глаза. Торжество еще не началось, а он, его виновник и главный герой уже мечтал, чтобы оно поскорее закончилось.

Сможет ли соответствовать важности момента? Очень в этом сомневался! К тому же после обручения его заставят побыстрее жениться, а тогда отец вынужден будет уступить ему верховную власть. Но отец и сам еще не стар, и давно уже не было в стране такого смелого и справедливого государя. А вот он, Герберт Рыжий Дракон, еще слишком неопытен. Правда, потихоньку говорили – камердинер и пажи сообщали ему все слухи – что высокородные не остановятся не перед чем, если отец будет упорствовать. Верно это или нет, но на душе у него неспокойно.