Человек.

Самый обычный человек, хотя в приятелях у него неподражаемые шмели.

8

А ведь есть мальчишки, которые никогда не улыбаются.

Такие, как Ивар, хотя ему всего двенадцать.

Не до смеха было ему и теперь. В таких местах даже днем становится не по себе. А после заката дневные звуки стихли. Ивару показалось, что Лес замер в ожидании чего-то, что может случиться в темноте.

Обычный дневной лес засыпал, превращался в ночной, а тот еще чувствовал себя неуверенно и не решался выбраться из нор и логовищ. Сумерки, тишина, только тихий ветерок шелестел листьями на деревьях, и звезды загадочно помаргивали на темно-бархатном небе.

Этот же был безмолвен всегда. Ни шелеста, ни звериного или птичьего крика. Ивар подумал: даже треск ломаемых им веток гремит на всю округу, а огонек на растопке в поспешно разожженом костре кажется совсем беспомощным. Но пламя сначала робко, потом с отличным аппетитом принялось уминать один кусок дерева за другим. Мальчику стало спокойнее.

Его глаза цвета лесного ореха были глубоки и умны, а твердое выражение лица не смягчали по-детски нежные черты и темные длинные локоны, небрежно выбивавшиеся из-под причудливой, великоватой ему шляпы. Кожаный кафтан и плотная льняная рубашка защищали его от вечернего холода, но впереди была ночь, поэтому Ивар и разжег огонь. А еще он собирался испечь на ужин рыбу. Еще утром, до опушки Леса, переходя вброд сонную речушку, ловко поймал руками. Там же, на берегу, очистил ее и выпотрошил острым камнем. Почему-то нельзя было брать в дорогу нож.

Огонь давал ощущение безопасности. Но сгущал окружающую темноту в мрак и казалось, что Лес подступает все ближе и ближе. Ивар со вздохом оглянулся через плечо и опять занялся рыбой. Странными путями-дорогами попал он сюда, а вначале было раннее детство, и Бригитта.

Первое воспоминание.

Первое осознание себя.

– Что ты делаешь, сопляк,– старая Бригитта вытащила его за ухо из старой деревянной бочки. В свои четыре года не мог понять, как это ухо выдержало его вес. Не мог также надивиться тому, что оно оказалось более или менее нормальной величины, когда его касался, а не распухло, как лист лопуха.

– Если ты еще раз туда влезешь, то я закрою тебя в хлеву со свиньями! – второе ухо Ивар спас, ловко ускользнул от ее грубых рук.

– Попробуй только, увидишь! – кричала ему вслед, но знал, что не побежит за ним. С облегчением вздохнул и еще раз коснулся пунцовой ушной раковинки. Вряд ли стоило забираться в это корыто, мелькнуло в голове, но я хотел поиграть!

Другие дети его избегали, и потому должен был искать развлечений сам. Рано узнал, что он – Особенный, из-за этого и отношение к нему отчужденное. Малышня в деревне его не задирала и дорогу не перебегала. Не из уважения или страха к нему: так сурово велели родители, а родителей в таких особых случаях нужно слушать, иначе получишь хорошую порку. Вся деревня знала, что время от времени рождается ребенок, которого отдают старому чародею Горну. Забранное от матери, отданное под присмотр грубой Бригитты дитя готовилось к тому, чтобы, когда придет время, выполнить свое Задание.

Эта подготовка доводила Ивара до протеста.

Сколько раз он кричал:

– Скажи мне это как-то проще, потому что я не понял!

Старик Горн не сердился: уже успел заметить, что малый сообразительнее других Особенных в его возрасте.

Но два дня назад учитель был особенно терпелив. А двенадцатилетной Ивар не скрывал свою скуки и отчаянно зевал.

– Ну хорошо, повторю еще проще, – сказал Горн. – Каждые двадцать четыре года в нашей деревне обязательно должен родится такой парень, как ты. И когда ему исполнится двенадцать лет, этот парнишка должен отправиться на север.

– Почему в двенадцать лет? – поинтересовался Ивар, но чародей не обратил на его слова внимания:

– За три дня ему нужно добраться до Каменного Холма в Лесу.

– В каком лесу?

– Есть только один такойЛес! Но ты его не должен бояться, потому что в нем никто не живет.

– А звери?

– Там никто не живет. Деревья, трава и камни, но нет там ни одной живой души. Даже комаров.

– Это хорошо, что нет комаров! – задиристо ответил Ивар, хотя тон старого чародея вызвал у него озноб.

– Там ты найдешь пещеру. Ты должен будешь зайти в нее и добраться до ее конца.

– А почему ты не пойдешь сам? Ты чародей и хорошо знаешь, куда идти и как все выглядит,

– Потому, что человек может туда войти только раз, а затем вход навсегда для него закрыт. А я уже там был.

Ивару подумалось, что голос Горна задрожал. Может быть, только показалось, но ему стало еще больше не по себе.

– Ну хорошо, – вздохнул он и кивнул чародею. – А когда я дойду?

– В конце пещеры на каменном постаменте ты найдешь…

"Кристалл", – подумал Ивар, всматриваясь в огонь.

Вот почему он Особенный: его жизненная цель – добыть Кристалл. Никто из людей этого не может. А он Особенный, не такой как все. Он лучше их всех!

Пошевелил горящие поленья веткой, искры взлетели вверх, как будто золотые пчелы. Словно единственные живые существа в заколдованном Лесу.

"Всего два дня тому назад я разговаривал с Горном, а мне кажется, словно прошли недели".

Огонь начал гаснуть, поленья рассыпались в угольки. Ивар завернул рыбу в прихваченные с собой листья из деревни и зарыл в уголья. Горн предупредил его, что и дрова для костра, и еду, и воду, и все, чем будет пользоваться, должен будет принести в Лес с собой. Вот так.

Остальную часть костра Ивар немного отодвинул и подбросил несколько веток на угольки. Рыба испечется быстро. Он поест и сразу ляжет спать. Завтра самый важный день!

За пределами светлого круга от костра было очень темно, ничего, кроме потрескивания огня, не перерывало неестественную тишину. Но Ивару все время казалось: за пределами света что-то движется. Иногда казалось, что слышатся звуки.

– Это мне только чудится, – сказал он вслух, стараясь не бояться, – это мои выдумки. Но может Лес подсовывает мне эти звуки?

Голос его прозвучал странно и дрожаще.

– Только ведь в Лесу никто не живет, нет здесь никого, – сказал Ивар теперь уже шепотом. – Да, ни людей, ни зверей, ни птиц.

Но и шепот быстро стих. Ивар говорил мысленно:

"Я ведь готов к выполнению Задания. Горн мне все рассказал. Я не должен бояться, потому что все знаю, знаю, что делать и знаю как. И я хотел бы в это верить, – подумал, поглядывая в темноту за пределами света. – Там слева – кустики ежевики, а справа – странно выглядящий пень. Не боюсь!"

Подбросил еще пару веток.

"Почему лишь Особенные с ореховыми глазами могут

туда войти

? Почему можно туда войти только один раз. Почему, когда я поинтересовался о других ребятах, которые туда ходили, Горн не ответил, а отвел глаза? Почему? Почему? Почему? Появилось страшно много вопросов, на которые не знаю ответа. Почему я не спросил обо всем этом у Горна, когда была возможность? Почему пришло мне это в голову только лишь теперь, когда некому отвечать? А если оттуда просто напросто не возвращаются?"